Зарисовки в рассказах - Владимир Войновский
Улыбнулась и тихо засмеялась. Вспомнился случай, который произошел сегодня утром:
«День короткий, а народу с утра в коридоре — не пробиться. Все разговаривают, переговариваются, окрикивают и откликаются. Одним словом, шумно. Тут мужчина, не из нашенских, не из местных, значит, по коридору туда-сюда, туда-сюда.
— Чего ищешь, мил человек? — кто-то сердобольный поинтересовался.
— Да не знаю, к какому терапевту. Я не из местных. На ставных неводах работаю. А тут хвороба напала, — посетовал мужик.
— Вам надо в амбулаторию. Нет, в регистратуру. Узнали бы в приемном покое, — перебивая друг друга, оживились больные.
— В приемном покое сказали, к любому терапевту.
— День короткий, а народу глянь, вишь, сколько. Загляни, спроси, примет сегодня, так примет. Может, скажет после праздника приходить.
Мужичок на табличку глянул, открыл дверь и очень громко спросил: «А кто тут будет доктор Коневага?».
Сидящие и стоящие в коридоре повалились со смеху. Мужчина не мог понять, что явилось причиной столь бурного веселья. А когда объяснили, было и сам посмеялся, да скромность победила».
Много на памяти бабы Даши всяких историй и случаев. Всех и не упомнишь. Хихикая и улыбаясь, она прошла в приемный покой, сделала радио потише и села к столу. Достала книжку, раскрыла ее в месте, где был загнут уголок листочка, и углубилась в чтение.
Быстро пробежало время. На улицу опустилась ночь. Глаза уже не молодые. И очки не помогают. Все одно глаза устают. Возраст. Баба Даша отложила в сторону книжку и из домашней авоськи достала газетный сверток. В нем находился сухой паек: ломтик белого хлебушка, небольшой, но очень соблазнительный пласт домашнего свиного сала, пара чесночин и два средних куска жареной красной рыбы. Не спеша под звуки радиопередачи она перекусила. Ставить чайник не захотела, так как глаза сами собой закрывались отяжелевшими веками. Включила настольную лампу. Выключила верхнее освещение. Легла на больничный топчан и, укрывшись домашним пледом, закрыла глаза.
Сон был прерван сильными ударами по входной двери. Баба Даша присела на краю топчана. Протерла глаза. Удары в дверь возобновились, и даже послышались голоса. Она встала и быстрым шагом подошла к двери.
— Кто шумит? Чего надо?
— Врача. Срочно. Человек кровью истекает. Умирает, — послышался заплаканный женский голос, — Ну, пожалуйста. Быстрее.
У бабы Даши сжалось сердце «Что случилось?». Она сдвинула засов. С уличной темноты в коридорный полумрак вошли два изрядно выпивших мужчины, один из которых держал на голове какую-то тряпку, и молодая, вся в слезах, женщина.
— Куда идти? Где доктор? — спросила женщина.
— Ну ка без истерик и соплей, — строго сказала баба Даша. — Иди сюда, милок, показывай, что у тебя там?
Она проводила под локоток молодого мужчину с тряпкой на голове в приемный покой. Посадила его на кушетку. Включила верхнее освещение. И только сейчас увидела, что по его лицу струится кровь, а тряпка пропитана кровью.
— Страх божий, — шепотом произнесла она. — Где ж тебя так угораздило? Прыгал, что ли?
Молодой мужчина что-то невнятное промычал.
— Да, какой прыгал. Петух, допетушился. Всё, как не выпьет, ревнует меня ко всякому. Вот и доревновался. Кто-то из сезонников по голове бутылкой дал, — начала быстро щебетать женщина.
— Ясно. Там в коридоре лавочка. Идите, посидите пока.
Быстрыми и отработанными движениями баба Даша открывала один за другим шкафчики, извлекая из них нехитрый медицинский инвентарь: вату, бинты, бутылку с фурацилином, бутылек с нашатырным спиртом, йод.
— Ну-ка, милок опусти руки. Так молодец. Теперь сядь ровненько. Обопрись спиной в стенку. Вот, умничка. Ну. Ну. Не кряхти, как дед старый. Сейчас промоем и глянем, что у тебя там. Вот. Вот так. Молодец. Терпи.
Баба Даша промыла рану, которая слегка кровоточила. Срезала волосы и обработала края раны йодом.
— Да, милочек, зашивать надо. Сейчас позвоним доктору.
Она набирала номер за номером и слушала длинные гудки. Ни по одному телефону никто не поднимал трубку.
— Что ж. Делать нечего. Будем зашивать сами. Только вот беда, у меня нет ключей от операционной, а там и иголки, и жилы, — она задумалась, — знаешь, а рана относительно небольшая. Сейчас. Сейчас, что-нибудь, придумаем.
Открывая и заглядывая в шкафчики, баба Даша из одного из них извлекла простую иголочку и белые, домашние нитки. Затем обработала иголочку и достаточной длины ниточку в йодном растворе. Продела ниточку в ушко иголочки и разложила нехитрый инструмент на стерильной тряпочке, лежащей на столе. По центру другой стерильной тряпочки она аккуратно вырезала достаточного размера круглую дырочку и водрузила ее на голове раненого мужчины так, что дырочка в тряпочке совпала с раной на голове. Аккуратно освободив края раны от волос, попросту остригая их медицинскими ножницами, она подготовила ее к операции.
— Сынок, ты главное не бойся. Я сама немножко боюсь. Потерпи, миленький. Ладно? — он только и смог что качнуть головой и что-то невнятное промычать. — Тем лучше. Может, и не почувствуешь.
Перекрестившись, баба Даша всунула под нос молодого человека ватку, пропитанную нашатырным спиртом. Зафиксировала его голову, прижав большой грудью к стене. Четкими движениями, не спеша, но и не затягивая процесс, маленькими стежками, она шаг за шагом зашила рану. Затем обильно обработала ее йодным раствором и перевязала голову бинтом. Только после этого отпустила мужчину.
— Спит, — удивленно произнесла она. — Вот чудовище ты мое раненое. Эй, знойная красавица, забирай своего благоверного.
Пока молодая женщина входила в кабинет, баба Даша убрала нехитрый инвентарь и привела в порядок стол кабинета.
— Что, все? — усомнилась женщина.
— Да, все. Послезавтра пускай придет на прием к хирургу.
Девушка осмотрела голову молодого человека. Видно, ничего не поняв, а попросту, ничего не увидев, она позвала второго мужчину. Подхватив раненого под руки, они ушли.
В первый рабочий день на прием к хирургу пришел пациент. Он поведал небывалую историю. Осмотрев рану, врач был очень удивлён… рана зашита простыми нитками, но качественно.
Спустя положенный срок, пациенту сняли швы. Рана благополучно, без каких-либо последствий зажила. Говорят, что сам пациент со временем забыл, в какой части головы у него был шрам.
