Такемия Ююко - ТораДора. Том 10
Рюдзи пытался остроумно ответить, но не сумел найти слов. Он отвернулся от Тайги, заявив лишь «Я спать». Заполз в свойфутон и закрыл глаза.
– Ой-ой, рассердился. Я просто пошутила, а ты и надулся.
– …
– Рюдзи. Рю-ю-юдзи-и-и.
– …
– Рю-тян.
– …Не зови меня так.
– Ум-м… А здорово, что проблемы Я-тян решены.
– …
– Как и твои… слава богу.
Рюдзи не открывал глаз, но почувствовал дыхание Тайги на своих ногах и свернулся в клубок.
– …Как и мои… Я правда чувствую, что это здорово, и больше ни о чём не могу думать. Для Я-тян поблагодарить человека вроде меня… и я очень благодарна тебе, Рюдзи.
Голос Тайги стал хриплым, её силуэт неожиданно задрожал и стал расплываться в его глазах.
– …Ты правда спишь?
Рюдзи ответил молчанием.
– Если спишь, то забудь. Мои волосы высохли и согрелись… так что это неважно.
Рюдзи почувствовал, что Тайга встала сегофутона и ушла. Слыша её шаги, он открыл глаза и поднял голову, намереваясь встать и догнать её.
– Ой?!
Бум! Неожиданный удар вышиб из него дух.
– …Спящие не должны шевелиться.
– Не должны шевелиться? Ты… Я-я задыхаюсь!…
– И не должны разговаривать.
Рюдзи продолжал бороться, пока его душили.
Хотя он был совсем прижат своим футоном, он кое-как сумел разобраться, что происходит – Тайга разбежалась и прыгнула на него, затем уселась сверху и теперь пыталась задушить футоном.
Тайга тихо сказала хриплым голосом, смешивающимся с её дыханием…
– …Как ты можешь вырываться? Ты же спишь.
…На самом деле он даже двинуться не мог.
Тайга весила всего лишь килограмм сорок, но всё же она запрыгнула на Рюдзи и удерживала его, отказываясь отпускать. Эта решимость не позволяла ему шевельнуться.
– Знаешь, Рюдзи… Я правда, правда, правда, правда, правда, правда…
Два тела, что существуют раздельно.
Две души, которые никогда не смогут объединиться.
– …Люблю тебя.
Пусть даже так, они по-прежнему хотели быть как можно ближе друг к другу.
Футон сполз с его лица. Рюдзи почувствовал прикосновение мягких волос, его лба коснулся её лоб, брови вошли в контакт с бровями, словно подтверждая изгиб его лица. Соприкоснулись носы, друг на друга накладывалось дыхание. И наконец, в запахе шампуня его горящих губ коснулись другие губы. Весь вес сидящей на Рюдзи Тайги словно переместился на его губы. Это было ещё жарче, чем в первый раз, более страстно, словно они смогли глубже погрузиться в это. В последний момент Рюдзи сумел удержать своё тело, которое словно растворялось в тепле любви, и яростно распахнул глаза.
Тайга, я тоже люблю тебя, мысленно повторил он.
Одна и та же мысль позволила двоим сплестись телами и выпрыгнуть в огромное пространство, желая слиться в четвероногое существо, живущее единой жизнью. Но эти тела были лишь близки друг к другу, касались друг друга, и это их тревожило. Эта тревога превращалась в разочарование, они могли лишь плакать, сходить с ума и желать разрушить всё. Это был самый простой метод, какой они могли выбрать. Но находясь так близко друг к другу, они чувствовали, что могут что-то понять.
Соединив свои миры, две независимые формы жизни смогли бы прожить ещё одну жизнь в этом новом мире, и на этот раз они могли бы возродиться в одном месте.
И Рюдзи, и Тайга хотели достичь этого.
Это было всё, что нужно. Это и было их «настоящее», охватывающее всё.
Поскольку они были независимы, они не могли слиться воедино, но они могли сильно притягиваться друг к другу. Они будут вместе танцевать, бороться, плакать и страдать, а потом со всей силой обнимут друг друга. Они хотели идти в мир, которого желали, и хотели много раз открыть глаза.
Жизнь коротка, время ограничено. Надеясь на слишком далёкое, легко начать беспокоиться. Но…
– …Нам и правда пора спать.
Они потихоньку становились взрослыми.
Когда идёшь вперёд, время, что остаётся позади как след, никогда не возвращается, потихоньку становясь прошлым.
Тайга погладила веки Рюдзи кончиками пальцев. Он чувствовал её трепещущее сердце. Она закрыла ему глаза и сказала…
– Я тоже пойду спать… спокойной ночи.
Как будто он мог.
…Как будто для него это было возможно.
* * *
Он не открывал глаз.
Было очень холодно, солнце ещё не полностью взошло. Должно быть, позднее утро середины зимы.
Спавший на боку Рюдзи поджал ноги под одеяло, согретое теплом его тела, и прикрыл глаза руками. Он считал, что в футоне рядом с ним спит Ясуко.
Прислушиваясь к звукам и дыханию, Рюдзи понял, что Тайга тихо открыла дверь и стоит здесь. Он также мог сказать, что металлический звук – это звук молнии её сумки.
Рюдзи. Тихо позвала Тайга.
Рюдзи не шевельнулся.
Зов раздался снова, Рюдзи. Он немного подождал и услышал его ещё раз. Она трижды звала его по имени, похоже, она хотела убедиться, что он спит.
– Тогда я уйду на некоторое время.
Половые доски слабо скрипнули, дверь тихо закрылась. Тайга тихо спустилась по лестнице, бросила свои туфли на кирпичный пол прихожей, надела их и открыла дверь.
Дверь открылась.
Это хорошо.
В городе наверняка тихо.
Какое-то время Рюдзи слышал шаги, медленно затухающие вдали, под морозным небом.
Сперва они были нерешительными, но постепенно становились всё более уверенными и наконец вошли в свой нормальный ритм. Четкие звуки туфель, шагающих по асфальту, медленно затихли вдали.
Звуки затихли.
Рюдзи не шевелился под одеялом.
Держал глаза закрытыми.
– Э-это…
Первой, выпрыгнувшей из футона, оказалась Ясуко.
– …Рю-тян! Это действительно хорошо?!…
Это хорошо.
Рюдзи хотел ответить именно так.
Но не смог произнести это. Хотя он понимал, что это хорошо, он даже не открыл глаз.
Тайга должна вернуться к родителям.
Потому что она любит их.
Она больше не убежит.
Тайга пыталась бросить своих родителей. Она боялась, что разрушит всё, если покажет им свою любовь, вот почему она никогда ничего не просила. Любовь, что она отдавала, была несоразмерна той, что получала, она даже плакала из-за этого. Она ненавидела себя за то, что не может получить ответную любовь, и не могла разобраться в своих чувствах. И потому она не могла позволить такому ничтожному человеку, как она, иметь амбициозные мечты. Тайгу всегда сдерживал страх, что если она нарушит запрет и будет искать любовь, она найдёт лишь возмездие и потеряет всё, кроме страданий.
Но теперь всё по-другому.
Тайга порвала свои оковы, она наконец освободилась и может идти, куда пожелает.
Она должна понять, что сейчас, даже если она захочет любить кого-то или что-то, она больше ничего не потеряет. Освободившись, она искренне любит мир, в котором живёт. Она должна понять, что любя кого-то или что-то, она должна любить и себя. Она должна понять, что может получить всё и что нет таких понятий, как «получать» или «отдавать», когда дело касается любви. Она должна суметь принять всё, включая свои раны.
Вот почему…
– Рю-тян…
Это хорошо. Она уже поняла.
Чувствуя, что теперь он может ответить заплакавшей Ясуко, Рюдзи открыл глаза и выполз из футона, глубоко вздохнул и бросил взгляд на этот мир.
На «настоящее», в котором больше не было Тайги.
На центр этой действительности, где он сидел этим зимним утром. Пусть даже он хотел сказать, что это хорошо, хотел убедить себя, что всё к лучшему…
– Тай…
Он понял, что теперь он одинок в этом мире.
Рюдзи теперь живёт в одиночестве, сам по себе.
Здесь нет Тайги.
Он ничего не мог сказать, сколько ни пытался. Он ощущал себя разбитым, порванным на куски. Из белизны глаз вырвались искры, в голову настолько стремительно ворвался шквал мыслей, что казалось, будто его сердце может разорваться. – О-ох… – Он застонал. Всё кончено. Нет, это, это, это…
– Рю-тян!
Рюдзи почувствовал, что кто-то крепко схватил его за плечо. Он повернулся и посмотрел на шмыгающую носом Ясуко, на бьющие фонтаном слёзы, на её покрасневшее лицо, полное боли. Повсюду рушились куски разбитого мира, а он стоял в центре всего этого, дрожащий, со вставшими дыбом волосами. Нахлынувшие мысли готовы были взорваться – Рюдзи понимал, что всё это сейчас должно быть написано у него на лице.
Нет.
Он отбросил одеяло и побежал.
По-прежнему одетый в пижаму, он буквально соскользнул по лестнице и босиком выскочил в прихожую. Открыл дверь, через которую ушла Тайга, и выскочил во внешний мир, побежал к своему новому одиночеству.
