Такемия Ююко - ТораДора. Том 8
– …
Рюдзи настолько оцепенел, что в нём сложно было найти какие-либо признаки жизни. Он почти что превратился в статую.
– Остальные… на этот раз Ното-кун дразнил её, вот почему они подрались. И почему никто не может сказать, что думает… Ох… с этим так трудно разобраться…
Минори не замечала медленного окаменения Рюдзи, который был близок к обмороку. Никогда не думал, что она будет так свободно говорить о романтических отношениях других, когда сама отвергла меня!… Хотя она не знает, что я только недавно выбрался из своего режима зомби и захотел начать всё заново.
Она непроизвольно приблизила лицо, без опаски.
– Такасу-кун должен суметь понять. Ното-кун встаёт на пути Маи-тян потому, что вбил себе в голову, что Тайга любит Китамуру-куна. Желая ей помочь, он решил сцепиться с Маей-тян…
Совершенно бесцеремонный комментарий Минори заставил Рюдзи вспыхнуть. Да что ты такое говоришь?! Хотя он понимал, что это не главная причина, он чувствовал, что обязательно должен ответить Минори. Ты ничего не знаешь! Ты же лучшая подруга Тайги, как ты можешь не знать её истинные чувства?!
В голову Рюдзи ворвалось беспокойство.
– Может, он и не ошибается. – Голос Рюдзи прозвучал неожиданно резко, заставив глаза Минори расшириться. – Даже Кусиэда может не знать о Тайге всё, верно? Даже если она не говорила тебе, может быть, она на самом деле любит Китамуру.
– …Невозможно. Про Тайгу я знаю всё. Нет ничего, что бы я не знала о ней.
Продолжать? Рюдзи хотел было упомянуть о том, что Тайга и Китамура вместе ходили молиться на Новый Год, но решил промолчать об этом. Бессмысленно говорить, так как они встречались не ради того, чтобы об этом знали все остальные. Кроме того, знает Минори об этом или нет, это ничего не изменит.
Потому что Рюдзи знает об этом, а Минори нет, и она даже не осознаёт своего невежества.
– …Как бы то ни было, это сложнее, чем ты можешь себе представить. Я очень надеюсь, что все снова будут вместе.
– Сложнее… может быть. Может быть, это сложнее, чем я или Такасу-кун можем себе представить.
Пробормотала Минори и отбросила волосы, которые, похоже, мешали ей. Тишину в комнате нарушал только шум чуть тёплого обогревателя. Рюдзи был слишком смущён, чтобы разговаривать. Минори тоже молчала.
…Оба кое о чём не хотели говорить.
Минори вела себя так, словно никогда не отказывала Рюдзи, и вообще не хотела касаться этой темы. Но даже если она ничего не скажет, Рюдзи был уверен, что сможет понять.
Что же до Рюдзи, он никогда не забывал. Вряд ли он смог бы забыть, даже если бы хотел. Он даже хотел снова поднять эту тему и спросить об истинных чувствах Минори, но никак не мог найти подходящий момент.
Слова, которые он хотел бы сказать, застряли у него в горле, поэтому ему пришлось выяснять всё обиняками.
Мы же совсем недавно могли общаться нормально, почему же я сейчас не могу?
– …Ну и что нам делать?
Тихо пробормотала Минори. Рюдзи понял, почему они не могут общаться свободно.
Между ним и Минори был непробиваемый барьер.
Минори, похоже, не хотела отвечать на действия Рюдзи. Если так, тогда Рюдзи будет отвечать на её действия. Иначе говоря, делать вид, что она никогда его не отвергала, иначе этот барьер не пробить.
Но сейчас он не может притвориться, что смог забыть.
– Хотелось бы мне найти какое-нибудь магическое заклинание, чтобы заставить всех моментально помириться.
– Угу…
Они скрежетали как зубья плохо стыкующихся шестерёнок, что рано или поздно должно вызвать проблемы. Даже понимая это, Рюдзи по-прежнему не мог ничего сказать.
Если он не сможет вместе с Минори притворяться, что ничего не произошло, их шестерёнки никогда не смогут провернуться.
Но это означало бы обманывать себя.
Верно – ничего и никогда не сгладится.
Это как когда они вместе несли сумку Тайги, разговаривали через окно, вместе хлопотали на кухне Тайги, вместе катались сегодня на лыжах, и каждый раз они улыбались друг другу, всё то же самое.
Думая, что их отношения сгладились, что им было хорошо вместе, надеясь, что всё сможет продолжиться, Рюдзи просто обманывал себя. Подавляя свои мысли, чтобы соответствовать действиям Минори, борясь и надеясь, что она тоже может измениться. Но это равновесие было разрушено другими, как и когда они вместе катались на лыжах.
– Ум-м… мы должны что-то придумать. Это наша последняя поездка, и она скоро закончится… Чёрт, неужели всё вот так и закончится?
Минори вздохнула, медленно сунула руку в карман, достала что-то и зацепила мешающуюся чёлку…
– Где ты это взяла?
– А? Эту заколку? Тайга дала. Она сказала, что это сокровище и что я должна беречь её как зеницу ока. Красиво, правда? Ой, я не про себя, я про заколку.
Минори весело улыбнулась. От её головы разливалось оранжевое сияние. Это была та самая заколка, что выбрал Рюдзи. Значит, когда в тот день Рюдзи отдал её Харуте, Тайга отобрала её, когда пришла Одинокая Леди… Она осталась у Тайги.
– Ха-ха…
Рюдзи хмыкнул, закрыл лицо рукой и подумал…
Всё кончено.
Теперь я всё понял. Когда он увидел, как Минори надевает заколку, символизирующую его долгие чаяния, он понял, что шестерёнка окончательно сломалась.
Силой пытаться собрать то, что собрать невозможно – конечно, всё сломается.
Минори сказала, что хочет, чтобы всё оставалось так же и не менялось. Что надеется, что все останутся такими, как были, и всегда будут такими оставаться.
Для этого, для того, чтобы соответствовать желаниям Минори, Рюдзи должен скрыть, откуда эта заколка взялась, должен утаить это. Он должен подавить себя, свои собственные чувства.
Он должен соответствовать миру Минори, в котором ничего не произошло, улыбаться, словно говоря «Я в порядке, хоть и был отвергнут», врать, что он уже забыл это, и держать то же выражение лица, что и Минори.
Но я больше не могу.
Потому что мои чувства будут жить, пока я жив. Если я попытаюсь их задавить, пойдёт кровь.
Если вспомнить всё, что было, всё это было намеренно сделано Минори, чтобы показать, что «всё в порядке». Когда мы прикасались друг к другу, улыбались друг другу, всё это было продумано. Даже сейчас, когда она смотрит на меня. Всё.
Всё, что заставляло думать «ничего», «это не страшно» – всё дело рук Минори. Теперь Рюдзи мог думать только так.
– А-ха-ха… так… так вот что это.
– Что такое, Такасу-кун? Почему ты ничего не говоришь? Что происходит?
– Ничего! Это уже не важно.
Рюдзи широко открыл глаза под рукой, закрывающей лицо.
Я уже сломан, уже ранен, и я больше не выдержу обмана.
От желания Минори «всё как всегда» у Рюдзи каждый день болело сердце. Рюдзи отлично понимал, что если он не приспособится, он не сможет поддерживать ситуацию «всё как всегда». Несмотря на всё это, она решила отказать мне в Сочельник, и продолжала настаивать, что «всё как всегда».
Я высокомерная и нечестная – Рюдзи наконец понял, что имела в виду Минори, говоря это.
Это означало «Если ты хочешь любить меня, ты должен принять моё высокомерие и нечестность, должен выполнять мои приказы, подавить себя и принять всё».
Но почему?
Почему бы ей просто не прийти и не сказать мне «Я тебя ненавижу и не хочу встречаться с тобой»?
Ох… это всё результат высокомерия и нечестности, да? Не хватает смелости ранить других, что ли? Но от того, что она сделала, лишь ещё больнее.
– Такасу-кун… Такасу-кун! Что не так? Что-то серьёзное? Извини, это из-за того, что я сказала?
– Нет, я в порядке, ничего. – Рюдзи поднял голову и улыбнулся, вставая с дивана и разрывая дистанцию между собой и Минори. – Ты куда? – Он ничего не ответил, повернулся и вышел.
Все ещё в ресторане, да? Улыбка не покидала лицо Рюдзи, пока он быстро шёл по коридору к шумному ресторану, к своему столику.
– У меня нелады с желудком, так что я пойду в комнату. Где ключи…
– Такасу…
Он заметил, что Китамура с застывшими выражением смотрит на него, он знал, что Ното и Харута тоже смотрят на него молча.
Но он ничего не сказал, забрал ключи и вышел из ресторана.
* * *
Раньше Рюдзи верил, что самый печальный вечер в его жизни – это вечер Сочельника. Но он никогда не думал, что этот рекорд так скоро будет побит.
Вернувшись в одиночестве в пыльную и тёмную комнату в японском стиле, он взял сложенный в углу футон и развернул его, даже не отряхнув уголки перед тем, как бросить на него подушку и одеяло. Даже не приняв ванны, он заполз в футон прямо в обычной одежде. Хотя бы на час… пусть даже на полчаса, но оставьте меня одного. Рюдзи надеялся, что никто не войдёт в комнату.
