Ирадж Пезешк-зод - Дядюшка Наполеон
Шамсали-мирза взял дядюшку за локоть:
— Не связывайтесь, ага… Пусть вся эта комедия кончится, а уж тогда мы разберемся…
Сыщик, снова приближавшийся к Асадолла-мирзе, резко остановился и, не оборачиваясь, в который уже раз напомнил присутствующим о страшной ситуации, в которую они попали:
— Убийство… сокрытие трупа… оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей… препятствия, намеренно чинимые в ходе расследования… нанесение телесных повреждений должностному лицу… и, наконец, применение угроз по отношению к служителю закона!
Асадолла-мирза замахал руками, пытаясь вступиться за Шамсали-мирзу:
— Моменто, моменто! Извините, господин инспектор. Брат немного нервничает…
Сыщик немедленно набросился на него:
— Прекрасно! Зато вы не нервничаете, а потому расскажите о тайне, связанной с Сан-Франциско. Быстро, немедленно, срочно! Мое шестое чувство подсказывает мне, что ключ к разгадке всей этой запутанной криминальной истории именно в Сан-Франциско. Отвечайте!
— Вы совершенно правы. Но позвольте, я объясню вам на ухо.
— Молчать! На ухо запрещено!
Асадолла-мирза, с трудом сдерживая смех, почесал затылок и сказал:
— Да, но как бы мне вам растолковать… Сан-Франциско — это такой город… Очень большой город…
— Молчать! Приберегите ваши уроки географии для кого-нибудь другого! Я сам знаю, что Сан-Франциско — большой город, расположенный в Европе… Ну а дальше-то что? Отвечайте!
— Моменто! Нам не столь уж важно, в Европе или в Америке находится Сан-Франциско, но главное, что это — порт… И поскольку корабль Дустали-хана не мог благополучно швартоваться в этом порту… Дело в том, что корабль был в аварийной ситуации, а от порта тоже остались одни развалины…
Воплии Азиз ос-Салтане прервали рассказ Асадолла-мирзы:
— Заткнись! Князь голозадый! Так тебя сейчас двину, что собственными зубами подавишься! — И она разразилась неправдоподобно горестными рыданиями.
Сыщик подошел к ней:
— Ханум, я понимаю вашу скорбь, но прошу, потерпите еще немного. Убийца от меня не скроется!
— Воздай вам господь за вашу доброту, господин инспектор, но… я… я… уж совсем духом упала. Я твердо знаю, что убийца моего несчастного мужа — этот самый князь Он с давних пор, еще когда виды на меня имел, мужа моего терпеть не мог.
Асадолла-мирза так и подпрыгнул:
— Моменто! Вот уж действительно моменто! Это вы о ком говорите, ханум? Я имел на вас виды?!
— Известное дело… А ну посмотри мне в глаза своими бесстыжими буркалами и скажи — разве ты за мной не ухлестывал?!
— Господи спаси! Да чтоб мне тем самым кухонным ножом оба глаза выкололи!
— Я сейчас в рожу твою наглую плюну! Разве еще когда мой покойный первый муж жив был, ты на меня не поглядывал? А когда бедняга уже при смерти лежал, разве не ты меня в коридоре поцеловал?
— Да я бы скорее самовар раскаленный поцеловал, чем тебя!
Азиз ос-Салтане бросилась на Асадолла-мирзу, но сыщик и дядюшка Наполеон встали между ними. Поднялся невообразимый гвалт, кричали все, но пронзительный голос Азиз ос-Салтане был громче всех:
— Господин сыщик!.. Он, он убил моего мужа!.. Я знаю, сведения у меня есть верные! Это он, князь голозадый, мужа моего порешил! С виду про него и не подумаешь, а он — убийца! Убийца! Зверь!.. Я даже знаю, куда тело моего мужа закопали!
Крик Теймур-хана заставил всех вздрогнуть.
— Молчать! — Вплотную подойдя к Азиз ос-Салтане, сыщик тихо произнес: — Ханум, эта минута может стать критической!.. Вы сказали, что знаете, куда убийца спрятал труп вашего мужа?
— Да, да! Знаю!
— Почему же вы до сих пор мне об этом ничего не говорили?
— Потому что сначала арестуйте убийцу!.. Чтобы он от вас не убежал!
— Молчать!.. Где труп? Быстро, немедленно, срочно, точно!
— В саду его закопали!
Дядюшка Наполеон взревел:
— Ханум, постыдились бы! Что за чепуху вы несете?!
— А вы… молчать! Пойдемте в сад!
Сыщик проворно ощупал карманы Асадолла-мирзы, выясняя, не прячет ли тот оружие, и заявил:
— Вы арестованы! Без моего разрешения не имеете права делать ни шага! Молчать!
Вслед за Азиз ос-Салтане мы все отправились в сад к огромному кусту шиповника необыкновенной красоты, который дядюшка Наполеон любил больше всего и, наверное, больше всех на свете.
Приглядевшись, я различил за ветвями самшита прятавшегося там отца. С дьявольской усмешкой он наблюдал за развитием подготовленных им событий. Но я в тот момент держал за руку Лейли, и все остальное потеряло для меня важность. Азиз ос-Салтане топнула ногой оземь и заявила:
— Дустали закопали под этим шиповником!
Сыщик властно приказал Маш-Касему:
— Лопату и мотыгу!
Маш-Касем испуганно покосился на дядюшку. А дядюшка с пеной на губах яростно схватил сыщика за воротник и закричал:
— Вы что это задумали? Хотите мой шиповник выкорчевать?!
Теймур-хан вырвался из дядюшкиных когтей и заорал:
— Молчать! Выполняйте мой приказ!.. Получено абсолютно четкое показание!.. Лопату и мотыгу! Быстро, немедленно, срочно, точно! Совершенно ясно, что тут недавно копали!
Дрожа от гнева, дядюшка пригрозил:
— Если вы только дотронетесь до моего шиповника, я вам мотыгой голову размозжу!
— Ах вот как?! Прекрасно!.. Убийство… сокрытие трупа… препятствия, намеренно чинимые в ходе расследования… оскорбление должностного лица и нанесение ему телесных повреждений при исполнении служебных обязанностей… а теперь и подготовка к убийству представителя закона… Молчать! С этой минуты вы тоже под арестом!.. Молчать!
Сыщик нагнал на всех страху. Побледневший Шамсали-мирза взял дядюшку за руку и заставил сесть на каменную скамейку. В наступившей тишине инспектор повернулся к Маш-Касему:
— Молчать! Где мотыга?
— Э-э-э… Зачем мне врать?! До могилы-то… Нужно, чтоб сначала мне мой хозяин приказал, тогда и принесу…
Сыщик взбеленился:
— Что? Моего приказа тебе недостаточно?… Убийство… Сокрытие трупа… уклонение от выполнения приказов представителя…
Стук в ворота прервал его. Инспектор вздрогнул и прижал палец к губам:
— Молчать! Всем молчать! Дышать запрещается!.. Открывай ворота, но очень медленно!.. Если подашь хоть малейший знак, пеняй на себя!
И он на цыпочках двинулся к воротам вслед за Маш-Касемом. Едва большие ворота чуть приоткрылись, как сыщик весь подобрался, словно готовясь прыгнуть на входящего. Но увидев, кто это, он выпрямился и закричал:
— Болван! Кладезь тупости! Где тебя до сих пор носило?
Вошедший был одет в потрепанный штатский костюм. Он щелкнул каблуками и, вместо того чтобы по-человечески поздороваться, приложил руку к шляпе с полями:
— Здравия желаю!
Теймур-хан несколько минут пошептался у ворот с этим человеком, затем вместе с ним подошел к примолкшей толпе допрашиваемых.
— Молчать!.. Распоряжения моего помощника, практиканта Гиясабади выполнять так же беспрекословно, как мои собственные!
Маш-Касем с волнением устремился к новому гостю:
— Вы из какого Гиясабада будете? Из того, что под Кумом?
— Да. А что?
— Добро пожаловать! Я любому, кто из Гиясабада, рад сердечно! Я сам ведь оттуда родом!.. Как здоровьечко?… Поживаете-то как? Не болеете?… Радость-то какая! А где вы в Гиясабаде…
Окрик побагровевшего от злости сыщика не дал ему договорить:
— Молчать! Вместо того чтобы языком молоть, принеси своему земляку мотыгу!
— Господин начальник, чего мне врать?! До могилы-то… Мотыга у нас сломалась, я ее чинить отдал!
Сыщик с ядовитой улыбочкой процедил:
— Поразительно! Поразительно! Значит, сломалась мотыга, чинить отдали?… Не иначе как пробки в ней перегорели, да? Отвечай! Быстро, срочно, немедленно, точно! Отвечай! А может, у нее маятник оторвался? А?
— Ей-богу, зачем мне врать?! Я грамоты не знаю, мне вас и не понять… У нее посредине… то есть сбоку… Вот, скажем, это мотыга, да? А там, где железяка к палке крепится… Здесь, значит, сама железяка, а тут вот палка…
— Молчать! Той бы палкой да тебя по башке! Издеваешься?! Молчать!..
Дядюшка собрался вмешаться, но не успел еще сказать ни слова, как сыщик опять заорал:
— А вы… молчать! Практикант Гиясабади! Наверняка у них в сарае есть мотыга. Беги, принеси!
Шамсали-мирза хрипло запротестовал:
— Инспектор! Это нарушение неприкосновенности жилища и посягательство на частную собственность! Вы понимаете, что вы делаете?!
— Молчать! Когда ваш брат посягал на неприкосновенность личности несчастного, безвинно убиенного, он об этом не думал? Молчать!
Асадолла-мирза крикнул:
— Моменто, моменто! Он же вполне серьезно приписывает мне убийство этого ишака, провались тот пропадом вместе со своей неприкосновенностью!
