Олег Рой - Пятьдесят оттенков Серого волка, или Шапка Live
А между прочим, две из трех представительниц местной охотничьей династии были «очень даже ничего». Высокие, выше Красной Шапочки, длинноногие, фигуристые.
– …Уходи отсюда!!! – заорала Внутренняя Богиня, но Разумей, вцепившись в том «Афоризмов», и не думал покидать арену боевых действий.
– «Ум – это способность находить оправдания собственной глупости», – без указания автора прошептал Разумей.
– Да что ж ты мне постоянно малину топчешь, негодяй?! – Негодовала Внутренняя Богиня.
– Как чаек? – спросил Волк, когда Красная Шапочка, осторожно отхлебнув, блаженно зажмурилась.
Какой там пуэр? Какой ройбуш? Они и близко не лежали к тому, что Волк поднес Красной Шапочке в простой белой чашке.
– Да, – сказала Красная Шапочка. – Качественно и вкусно.
– Бабушка моя сама готовит, – с ностальгией в голосе похвастался Волк. – То есть, в смысле, чай-то индийский, а вот травки для него бабушка собирает самолично… э-эх…
Поняв, насколько они лишние, девушки, демонстративно шаркая пластиковыми стульями, поднялись и удалились в сторону своих домов, где у калиток их высматривали матери, а у дальнего дома двое парней с лопатами на плечах.
– У твоей бабушки просто золотые руки, – расчувствовалась Красная Шапочка. – В смысле лапы. Ну ты понял…
– Ага, – кивнул Волк. – А уж какое она варенье варит…
– А вы разве варенье едите? – удивилась Красная Шапочка. – Моя Бабушка никогда не варит варенье, покупает. Она это… Экстрасенс, все пытается внести гармонию в мировое пространство.
– Действующий экстрасенс? – удивился Волк. – А где она живет, в деревне?
– В пансионате Творческих Личностей, – уточнила Красная Шапочка. – А еще она сама делает обереги и талисманы!
– Лучше бы пирожки пекла, – осуждающе заметил Волк.
– Сам пеки! – обиделась Красная Шапочка. – Как бабушка, так с пирогами, а моя Мария Ивановна, она людям правит Судьбу. Реально помогает.
– Ладно, – подобрел Волк. – В каждом домушке свои погремушки.
– Вот это по-нашему! – обрадовалась Девочка-девочка. – Я нашу Марию Ивановну очень даже люблю. Никто не верил в Плотву, а Бабушка нагадала – поступит на журфак, и она поступила.
– Пипец журналистике, – скромно заметила Внутренняя Богиня, вспорхнув с ромашки. На ее прозрачной попке остался желтый след пыльцы. – Хотя Плотва нам сейчас так помогает, даже удивительно.
– Хватит спорить, – остановила их Красная Шапочка. – Помолчите хоть недолго. Не видите, я с Волком по душам общаюсь… для меня это важно…
– Романтик, он ведь разный бывает. – Разумей отложил толстый том «Афоризмов» и вперился в синее летнее небо, по которому летел на небольшой тучке. – Кому фиалки в сахаре, кому пирожки с вишнями…
– Я! Из нее! Всеми силами! Пытаюсь! Сделать! Современную! Светскую! Львицу! – чеканя слова, заявила Внутренняя Богиня. – А ты, мелкий, грибоподобный тролль…
– А может, не надо из нее никого делать-то? – заметил Разумей, опустившись на травку. – Может, ей пока лучше побыть котенком, а не львицей?
– Много ты понимаешь, – отвернулась Внутренняя Богиня… – Время-то уходит.
– …А мне Бабушка звонит в Калифорнию и говорит: ты там хоть панамку носи, раз у них в Калифорнии такое солнце, а главное, не вздумай есть Мак Лауда, от него ожирение бывает, – рассказывал Волк.
– Кого не есть? – удивилась Красная Шапочка. – Горца, что ли?
– Это она его с Макдональдсом перепутала, – улыбнулся Волк во все свои сорок четыре зуба. – Бабушки, они в своих заботах все одинаковые. Хочешь еще чаю?
– Не откажусь, пожалуй, – начала Красная Шапочка, и тут ее словно током ударило. – Слушай, а мне же сегодня снилось…
И осеклась.
Но Волк, лукаво прищурившись, уточнил:
– Что?
– Мне снилось, что я убегаю по лесу и прибегаю к дому, – сказала она. – А там сидят твоя и моя Бабушки, травяные отвары пьют.
– Прикольно, – заметил Волк. – А я перед сном тоже свою Бабушку вспоминал. Подумал: вот будь моя бабушка homo sapiens, уболтал бы ее приехать и попробоваться на роль Бабушки Красной Шапочки. Но у нее уши серые из-под волос выпирают, не очень кинематографично. Но жаль, что актрисы подходящей нет. Зная Льва Львовича, мы с этим кастингом можем застрять всерьез и надолго. Он же перфекционист, ему такая Бабушка нужна, чтобы просто идеал интеллектуализма, и в хомо сапиенсе.
– Как моя, – задумчиво сказала Красная Шапочка.
– Да ну, – отмахнулся Волк. – Ты можешь свою Бабушку представить на съемочной площадке?
– Мою? – развеселилась девушка. – Запросто.
Внутренняя Богиня расправила плечи:
– Эй, Разумей Занудович, – окликнула она своего правильного напарника. – Хорош коптить воздух, там наших бьют, Бабушку недооценивают!
– «Интуиция – это уступка, которую логика делает нетерпению», страница двести сорок семь, – не сталь уточнять автора Разумей. – Действуй, Красная Шапочка!
– Ты мою Бабушку не знаешь! – безапелляционно заявила Оленька Волку. – Она – у-ух! Выглядит так, что ее до сих пор приглашают вКонтакте на свидания, хотя она сидит в соцсетях как консультант-экстрасенс. И моя Бабушка не из семьи каких-то знаменитых дворян, как сейчас модно, а просто необыкновенно интеллигентная, хорошо воспитанная женщина.
– М-да, – немногословно заметил Волк. – Слушай, если ты так в ней уверена, так и пригласи ее на роль.
– Думаешь? – неожиданно в глазах Красной Шапочки полыхнул озорной огонек. – Я тоже об этом подумала!
Она достала мобильник и набрала номер.
– Ба, привет. Ты как там? – спросила Красная Шапочка.
– Привет, солнышко, – ответила Бабушка немного неприветливо. – Как-как, работаю с девушкой. Запущенный случай, от нее ушел жених, причем к ее матери. А что такое большое сбежало из московского зоопарка, что ты сама мне решила позвонить? Или упал метеорит?
Красная Шапочка, как на духу, рассказала Бабушке все – про то, что она снимается в кино, что бюджет урезан и что у них нет актрисы как раз на роль Бабушки, и…
– …И ты сразу про меня вспомнила, – голос Бабушки потеплел. – Ах ты, золотце мое. Какая из меня актриса в мои годы…
– Ну баааааа, – заканючила Оленька. – Ты лучше всех, ты справишься.
– …но, коли моя любимая внучка так просит, почему нет-то? – закончила Бабушка. – Тряхну стариной, я ведь снялась в двух фильмах! Правда, кино тогда было черно-белое. Но уже звуковое!
– Ой, Бабушка! – возрадовалась Красная Шапочка. – Ты просто чудо!
– Ага, восьмой десяток чудо, но заметили это только сейчас, – уточнила Бабушка. – Короче, я сейчас же заказываю такси на завтра.
– Я жду тебя, Ба!
Глава 7. Фиалки в уксусе, или История о том, что все всегда получается не так, как задумано… И слава богу
Красная Шапочка завершила звонок и триумфально глянула на Волка.
– Молодец! – сказал он. – Вот ей-богу, молодец. Я ща позвоню Львовичу, обрадую. И если ты утверждаешь, что твоя бабушка справится…
– Она? Да! – уверила Красная Шапочка.
– Очень надеюсь.
Достав из кармана смартфон в потертом чехле с лейблом Харлей-Дэвидсона, Волк принялся когтем набирать номер, при этом он ухитрился, скорее всего, случайно, включить громкую связь, потому что недовольный голос режиссера разнесся по всей поляне:
– Вовчик? Я, видишь ли, занят немного, ты не мог бы…
Вероятно, Серов-Залесский просто не успел сориентироваться, потому что выпалил:
– Шеф, у меня для вас хорошая новость! Мы нам в проект Бабушку нашли…
– С каких это пор ты стал кастингом заниматься, я тебе вроде не за это плачу, – раздраженно спросил Брюковкин, а затем сделал паузу: – Стоп. Бабушку? Мы? Кто это «мы»?
– Мы с Красной Шапочкой, – похоже, выпад режиссера не подействовал на Волка. – Короче, у нашей Красной Шапочки есть Бабушка, которая…
– Стоп, – повторил режиссер. – У Красной Шапочки? У нашей, что ли?
– Нет, у той, о которой Шарль Перро писал, – ответил Волк, улыбаясь своей фирменной улыбкой, за которую любая компания, выпускающая зубную пасту, душу продала бы, узнай она, что волки тоже чистят зубы по утрам и вечерам. – Конечно, нашей, другой у нас нет… и не надо.
– Она что, рядом с тобой, что ли? – уточнил Брюковкин. – То-то я ей названиваю, а у Ларисы дома никто трубку не берет. А можешь пригласить ее к телефону? Так по ней соскучился, если бы ты знал…
– Не вопрос. – Волк протянул Красной Шапочке трубку.
Смятение от слов режиссера в душе нашей героини перешло из «очень свежего» в «штормовое» и продолжало уверенное движение к отметке «ураган». А еще молчали и Внутренняя Богиня, и Разумей, и это уже было странно, чтобы не сказать – тревожно.
– Лев Львович, я… это, – Красная Шапочка не знала, что сказать. – Вот.
