Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов - Семен Теодорович Альтов
Зубы сжали, хотят выжить.
Приходят устраиваться в агентство по продаже недвижимости.
Вдруг возьмут?
Начальник, презрительно оглядев, спрашивает:
— У вас есть опыт по продаже недвижимости?
— Я продал Родину!
* * *
Два еврея из России первую неделю в Нью-Йорке.
Естественно, в ужасе. Ничего не понимают жалеют, что уехали из России, при этом верят в свое будущее в Америке.
Им дали адрес синагоги, там можно получить еду и немного, но денег.
С этой бумажкой едут по адресу. Что-то напутали, не на то сели. Оказались в Гарлеме. Понятия не имея, что это такое. Топают по самым опасным местам. Время от времени на ломаном языке интересуются у местных негров: «Ребята, где тут у вас синагога?»
Плюс ко всему в этот день хоронили негритянского лидера тех лет Мартина Лютера Кинга.
Почему их не убили, эти двое до сих пор не могут понять!
Негры, скорее всего, оторопели от наглости.
* * *
Ленинград. Метро. Около двенадцати ночи. Идут последние поезда. Интеллигент в очках читает газету.
Вагон пуст. На остановке входит поддатый детина. Перебирая поручень, медленно движется к интеллигенту. Зависает над ним. Блаженно икает. Обзывается. Дергает за газету. Наступает на ботинки.
Тот вдавливается в сиденье.
«Остановка «Технологический институт»!»
Детина плюет на газету, поворачивается и уходит.
Интеллигент вскакивает и в последний момент ногой дает детине пинка по заднице. Двери закрываются!..
Детина в бешенстве бьет ногой в дверь.
Интеллигент с чувством собственного достоинства показывает язык. И тут «Поезд дальше не пойдет. Просьба освободить вагоны!»
Восьмидесятые
Про того, кому больше всех надо
Зимой люди переходили речку по льду, летом шли по пояс в бурлящей воде. Человек сделал из бревен мостик. Теперь все шли по мосту, было тесно, люди ругались:
— Придумал, понимаешь, мост, давку устраивает! Что ему больше всех надо, что ли?
Человек вырыл возле дома колодец. Люди наливали полные ведра чистой воды, вскидывая коромысло, кряхтели:
— Ну, тип! Вечно ему больше всех надо! Ни у кого нет колодцев, а у него, видите ли, — возле самого дома!
Чтобы летом было не так пыльно и жарко, человек посадил вдоль улицы деревья. Через несколько лет шумела листва, к осени под тяжестью плодов гнулись ветви. Люди рвали плоды, сидя в тени, сплевывали косточки и возмущались:
— Раньше была улица как улица. Куда ни глянешь, горизонты какие-то. А теперь?! Как в лесу, честное слово! И что ему, больше всех надо!
Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище рядом с отцом и матерью.
— Ишь какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, видите ли, возле папы с мамой положи. Все не как у людей…
И похоронили его в стороне на высоком холме.
Глядя издали на его могилу, говорили:
— Полюбуйтесь! Все лежат на кладбище, считай, друг на друге! А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было!
И люди начали хоронить своих близких на холме рядом с могилой того человека.
Человек-птица
У него была мечта — летать!
Он мечтал утром, днем, вечером, мечтал изо всех сил. Однажды к утру выросли крылья! Не бог весть какие, но крылья. Он замахал ими и полетел.
Ах, какое это было счастье — лететь!
Увидев в небе стаю птиц, человек рванул к ним.
— Привет, птицы! — крикнул он и засмеялся.
Птицы переглянулись и спросили:
— А ты кто такой?
— Я человек, который мечтал летать.
— Ну так мечтай где положено. Вали отсюда на землю!
Человек полетел на землю. Там были люди.
— Привет вам, люди! — закричал он и засмеялся.
— А ты кто такой? — спросили люди, подозрительно заглядывая ему за спину.
— Я человек, который мечтал летать.
— Еще один! — сказал милиционер. — А ну, дуй отсюда, пока не забрали! Тетерев!
Человек полетел. Он летел над морями и лесами, горами и линиями высоковольтных передач, летел, пока хватало сил. Опустился на крохотный остров. Там на скалах сидели люди с крыльями за спиной.
— Привет! А вот он я! — сказал человек и засмеялся.
— Привет! — сказал кто-то. — Только не ори, понял?
— Но я человек, который мечтал летать!
— Тсс! Ты здесь не один, понял! Прилетел — отдыхай. — И говоривший устало спрятал голову под крыло.
— Чудаки! — засмеялся человек. — Когда есть крылья, как не махнуть за линию горизонта?
И человек полетел.
Одним даны крылья, чтобы прятать голову под крыло, а другим дана голова, чтобы летать. С крыльями или без. Крылья обязательно вырастут за время полета.
Ап!
— Поверьте, этого вы не увидите ни в одном цирке мира! Номер экстра-класса!
Смотрите! Я беру из чана совершенно живую салаку. Морж открывает пасть! Жорж, але!.. Хрум! И нет салаки!
— Простите, а что такого? Один ест другого. Что тут экстра-класса?
— Вы не поняли! Салака, перед тем как попасть моржу в пасть, делает тройное сальто! Считайте… Ап!
— Тройное! Тогда браво! А как же… простите… Салака крутит тройное сальто, отправляясь, по сути, в последний путь?! Как добились такого щемящего зрелища?
— Лаской. Исключительно лаской.
— Неужели существуют ласки, чтобы в пасть прыгали?
— Но чего это мне стоило! Глупее салаки… только килька. На сто втором килограмме дошло: надо делать тройное сальто!
— А как моржа заставили… морж тюфяк полный, с голодухи обсчитавшись, после одного сальто проглотит! Какой же чудовищной лаской надо…
— Морж до трех считает как миленький! А когда надо, сам делает тройное сальто!
— Морж? С его-то фигурой! Неужели есть в мире такая ласка…
— Смотрите!.. Где мой пистолет?.. Жорж! Делаем дяде тройное сальто, или… Ты меня понял?! Алле-оп!
Морж сделал тройное сальто и прыгнул в пасть дрессировщика.
Соучастник
С деньгами вечная путаница. У одного они есть, а ему плохо, остальных ничего нет — им хорошо!
И решили все оценивать по-другому. По времени. Каждая вещь теперь стоила столько, сколько человек над ней работал.
Скажем, один целый год пишет роман. Другой за полчаса делает отличную табуретку, а за год, соответственно, пятнадцать тысяч отличных табуреток. Третий за полгода строит дом, а за год — два дома. Значит, тот, кто писал роман в течение года, имел право обменять его на один дом плюс семь с половиной тысяч табуреток. Или же на пятнадцать тысяч табуреток, но тогда дом ему, естественно, не полагался.
И тут приходит человек и
