Мартти Ларни - Рассказы
«Крупнейшее в мире бракоразводное агентство оформит ваш развод в течение десяти минут. Тысячи кинозвезд, судовладельцев и бывших коронованных особ являются нашими постоянными клиентами. К чему терпеть муки супружества, когда можно быстро и легко получить избавление на льготных условиях рассрочки? Не откладывайте развод на завтра, если можно развестись сегодня. Поторопитесь, чтобы потом не раскаиваться!»
«Сикс-Накс — витаминизированная жевательная резинка — даст вам новую силу жизни, уверенность в себе и честолюбивые замыслы. Как рукой снимает комплекс неполноценности, боязнь войны и мучительные раздумья. Пакеты по сто порций — в рассрочку».
«О деньгах нечего тужить, без денег так удобно жить!
Отныне можно вовсе не беспокоиться о деньгах, так как Блитц и K° отпускает в рассрочку, на льготных условиях лучшие в мире продовольственные товары. Кушайте на здоровье, улыбайтесь от души и будьте счастливы! Пользуйтесь удобствами высокого уровня жизни! (Внимание: мы продаем также за наличные!)».
Счастливый Джек Гаррисон купил флакон снадобья Тексо-Смелл, хотя у него не было мозолей и ноги не потели. Он купил средство от икоты и нервного насморка, хотя он вовсе не имел обыкновения икать или чихать. С большим энтузиазмом он приобрел измеритель жизненного уровня, омолаживающее средство Пеп-Пеп, витаминизированную резинку Сикс-Накс и разного продовольствия на неделю. Он накупил еще так много всякой всячины, что перечисление заняло бы здесь слишком много места. Экономя печатную бумагу, мы упомянем только, что он не купил гроб фирмы Браун и Браун, так как не был удовлетворен его акустикой, а также не стал покупать всемирно знаменитую автомобильную смазку Тропик-салв, экспортируемую в так называемые экономически отсталые страны в качестве глазной мази.
В течение года у Джека было постоянное место работы, дом, жена и стандартная улыбка - точно взятая с рекламы зубной пасты. Затем начались маленькие неприятности, не учитываемые официальной статистикой. Величайший в мире завод телеаппаратуры потерпел крах и закрылся. Он не мог продолжать производство, потому что вся его продукция продавалась в долг. Несколько тысяч джеков гаррисонов могли теперь наслаждаться полной свободой. Магазины тотчас отказали им в кредите, и жизнь для них стала холодна, как вдовий бок. В один прекрасный день молодая жена Джека Гаррисона посетила величайшее в мире бракоразводное агентство и на условиях выгодной рассрочки развелась со своим незадачливым мужем, долги которого были теперь больше, чем состояние иных состоятельных людей. Джек спокойно констатировал, что, как только в дверь постучится бедность, любовь вылетает в окно. Но тем не менее он улыбался. Ничто не могло поколебать его веры в высокий жизненный уровень.
Жена переехала к своим родителям, а к Джеку стали каждый день приходить гости. Величайшая в мире мебельная фирма вежливо попросила обратно обстановку квартиры, оплаченную на восемьдесят процентов (последние два взноса рассрочки остались невыплаченными). Фирма, торгующая автомобилями, забрала машину, за которую Джек успел выплатить лишь половину стоимости. Когда пришли забирать попугая и охотничий рог, бедняга Джек чуть не заплакал. После ухода жены только попугай говорил ему: «Джек, я люблю тебя». Рог был ему нужен, чтобы отгонять попрошаек и беспризорных собак, — и тех и других было много на улицах, хотя они никогда не появлялись в официальной статистике.
Когда трое дюжих парней приехали за холодильником, Джек весело улыбнулся. Холодильник был ему совершенно не нужен. С тех пор как Джек освободился от рабства труда, ему нечего было класть в холодильник. Белоснежный красавец теперь только занимал место и время от времени навевал мучительные воспоминания.
Джек пытался устроиться на другую работу, но безуспешно. Когда он говорил, что голоден, его считали юмористом. Бедность и голод уже давно исчезли из официальной статистики. Это неприятные слова и понятия, пусть ими занимаются статистики слаборазвитых стран.
За два месяца дом Джека Гаррисона опустел. Теперь у него оставалось только одно кресло, которое друзья купили ему в подарок к свадьбе. В рассрочку. Джек сидел в кресле и ждал выселения. И тогда к нему пришла молодая женщина, назвавшаяся представительницей Национальной противошумовой компании.
— Я не знаю такой компании, — устало сказал Джек.
— Неужели? Это странно. И тем не менее вы купили у нас более года тому назад всемирно известный аппарат Храп-Шип, идеально заглушающий самое грубое храпение.
— Вы правы, мисс, теперь я вспомнил. Я продал его.
— Как продали? Но вы ведь не уплатили последнего взноса. Джек поглядывал на юную посланницу бизнеса. Она была похожа на пасхальное яйцо, красиво раскрашенное снаружи, но внутри чересчур крутое.
— Да, да. Я его продал, — с тихим вздохом промолвил Джек. — Никто больше не отпускает мне в долг еды… Вот я и продал Храп-Шип. К тому же мне ни разу не пришлось воспользоваться вашим глушителем. Я, видите ли, никогда не храплю.
Очаровательная представительница фирмы записала что-то в свой блокнот и сказала бесчувственным голосом:
— Мистер Гаррисон, вы совершили серьезное преступление. Вы продали аппарат, являющийся пока что собственностью нашей компании. Мы заявим в полицию. Так или иначе вам придется ответить за грубый обман. Выбирайте сами…
— Я выбираю электрический стул! — перебил ее Джек, просияв счастливой улыбкой.
Женщина бросила на молодого героя очаровательно наивный взгляд и вдруг спросила:
— Кстати, о стуле. Это кресло принадлежит вам?
— Да, — ответил Джек. — Я получил его к свадьбе в подарок от друзей. Другого имущества у меня нет.
Женщина внимательно осмотрела изящное новое кресло с модной обивкой и сказала:
— Мы реквизируем его взамен принадлежащего нам прибора. Будьте любезны, возьмите кресло и следуйте за мной. Если вздумаете возражать, я позову полицию.
— Телефон выключен за неуплату…
— Это неважно. Я могу крикнуть в окно.
— Не стоит. Я пойду с вами.
Джек понес кресло, но едва лишь они вышли на лестницу, как двое неизвестных преградили им дорогу.
— Куда вы тащите это кресло? — строго спросил мрачный субъект, которого Джек видел как-то в церкви во время благотворительной распродажи, там он ходил с кружкой, собирая пожертвования.
— В Национальный институт по борьбе с шумом.
— Ясно. Отдайте кресло. Оно было куплено в рассрочку в мебельном магазине Диттлер и Сын, но сделан лишь первый взнос. По истечении срока мы кресло забираем.
— Но мне его подарили на свадьбу, — пытался было объяснить Джек.
— Это не меняет дела, — отвечал неумолимый посланец мебельной фирмы.
— Я первая реквизировала это кресло, — вмешалась хорошенькая представительница Храп-Шипа.
Положение осложнялось. С торжествующей улыбкой Джек следил за разгорающимся конфликтом. Вдруг, улучив момент, он выскочил на улицу и удачно затерялся в непрерывном людском потоке. Со всех сторон, полыхая разноцветным электрическим пламенем, неслись на него убедительные приметы высокого жизненного уровня: колоссальные фейерверки рекламы, предлагающей всевозможные товары в кредит и в рассрочку, без наличных денег. Люди теряли с годами зубы и волосы, теряли чувство меры и спокойный сон, но никогда не теряли прекрасных иллюзий.
И тут Джек впервые покривил душой и нарушил закон. Воспользовавшись чужим именем, он купил в кредит в какой-то скобяной лавочке железный ломик-гвоздодер. Так как газ в его квартире был выключен за неуплату, Джек вломился на кухню к соседям и там открыл газовый кран.
Дальние родственники похоронили Джека Гаррисона в рассрочку и поставили на его могиле камень, купленный в рассрочку, на котором была высечена красивая мемориальная надпись:
Он умер молодым и счастливым,оставив в память о себесотни неоплаченных счетов
Серьезное дело
Когда человек карается сосредоточиться на чем-нибудь, он как бы отгораживается от всего окружающего. Надеюсь; мне не понадобится в подтверждение сказанного приводить сложные доводы психологов, ознакомление с которыми потребовало бы не менее двух дней спокойного, сосредоточенного труда. Скажу только, что, если, к примеру, зубной врач не сосредоточит все свое внимание на определенной точке зуба, он рискует разворотить пациенту полщеки.
Я только-только было отгородился от окружающего и сосредоточился на творческой задаче, как вдруг у входной двери раздался отчаянный звонок. Если бы я лишь недавно достиг совершеннолетия и вышел из-под опеки, я бы, вероятно, столь же резко и впечатляюще выругался, поскольку такой сильный и неприятный внешний раздражитель, наверное, показался бы мне возмутительным. Но так как я уже немало пожил и повидал на этом свете и по возрасту сам гожусь в опекуны, то я отнесся к звонку с мудрым спокойствием. Ведь он вполне мог означать и нечто приятное: денежный перевод, поздравительную телеграмму — да мало ли что.
