Елена Умнова - Королева для эстонцев
— И не думай! — Ира закрыла тумбочку.
Подушка надулся.
— Сигареты ему не хватает, — сказала я.
— Ну извини, я сигареты не взяла, — усмехнулась Ира.
— Я не курю, — сказал Подушка.
— А я курю, — пожала плечами Ира. — Одеялка, иди-ка сюда, — елейным голоском позвала Ира.
Услышав такое обращение, я хрюкнула, уткнулась в стену, беззвучно хохоча. Сам Одеялка покорно поплелся к Ире, внутренне содрогаясь и боясь предположить причину, по которой он понадобился страшной русской девушке. Подушка пересел на кровать нижнего яруса, Одеяло уселся к Ире, а Ира уселась на тумбочку.
— Ну все, сейчас тебя красить буду! — сообщила Ира, доставая косметику.
Одеяло попытался удрать, но Ира попросила Подушку поспособствовать удержанию подопытного, тогда Одеяло укрылся за Ириной подушкой. Я пересела к Ире и работала подавальщиком.
— Тушь! Тени! Лак!
— Ага, скальпель, спирт, огурец, — усмехнулась я.
— Зажим!
— Это в смысле для выщипывания бровей?
— НЕ НАДО! — простонал Одеяло.
— Нет, волос, — усмехнулась Ира.
— В смысле проредка? — поинтересовался Подушка.
— Пилочку! Нос подпилить!
— Это скорее Подушке. Везде суется! — рассмеялась я.
Подушка действительно все время с интересом следил за происходящим, поглядывая на косметические средства. Ему девчонкой надо было родиться! А мне вот парнем. Надо нам поменяться! Мне захотелось понюхать лак, Подушка был со мной солидарен, за что и получил черный мазок по носу.
— Эй! — возмутился он, стирая лак с носа рукой.
— Ну, все! — Ира отложила косметику и принялась щекотать Одеяло. Блин, да он у меня и вправду щекотки боится!
Тут я заметила, что Подушка повторяет за мной все движения! Вот засранец! Я сложила руки на груди, а он чтобы не подражать, закинул их за голову.
— А ноги так же можешь закинуть? — съязвила я.
— Нет, не могу.
— А я могу!
Я решила порыться у Иры в тумбочке, глядишь, до моря докопаюсь. Поперебирав баночки и тюбики и заметив, что Подушка, изображая жирафа, тоже заглядывает туда, я взяла расческу, прижала к себе и с интересом уставилась на нее. Подушка оживился и подвинулся ближе. Я быстро спрятала расческу на место. Он сел обратно, я сделала вид, что взяла что-то еще и стала разглядывать, он потянулся посмотреть, я спрятала, а потом опять принялась изображать увлеченность. Вот олух царя небесного, все ему надо знать! Ей-богу, девчонкой надо было родиться с таким отношением к косметике! Еще немного потравив Подушку, я спрятала ничего в тумбочку и закрыла ее. Посидев немного, я опять открыла ее, Подушка сунул свой нос ближе, еще ближе, я отпустила дверцу тумбочки, которая хорошенько приложила его по щеке. Подушка обиженно отвернулся и изобразил, что ему ничего не интересно. Я опять азартно зашуршала в тумбочке. Он долго держался, но все-таки плюнул на все и сунул голову к тумбочке. Я на радостях толкнула его глубже туда. Косметика посыпалась с полок.
— Вы что там делаете? — воскликнула Ира, с занесенной тушью.
Тут Одеяло извернулся, спрыгнул на пол со второго яруса и был таков.
— Эй! Вернись! Эх, убежал, — сетовала Ира.
— Он еще вернется, — сообщила ей я.
— Кто?
— Карлсон!
— Давай я тебя, Подушка, накрашу, — вздохнула Ира.
— Нет, — резко отказался Подушка, рассматривая баночки. Просмотрела, ромашка!
— Что, сам накрасишься?
Это предложение вызвало больше интереса.
— Ага, накрасится! Покрасит волосы лаком!
— Лаком? А-а, для ногтей! — рассмеялась Ира.
— Нет, лак для ногтей я знаю.
— Это что? — Ира вытащила детский розовый лак.
— Баночка… — ответил Подушка.
— Баночка, скляночка, ржавый пинцет. Вкус формалина на милом лице! — запела я. — Пусть остается с тобой навсегда ты и твоя красота!
— Ты что с ума… — удивилась Ира.
— Песню патологоанатома не знаете? — усмехунлась я.
— А-а! — Ира рассмеялась.
— Это кто?
— Морг знаешь, что такое? — спросила я.
— Да.
— Ну вот это тот, кто там работает.
— Труп?
— Ха-ха-ха!!! Труп в морге работает! — рассмеялась я.
В это время Ира проворно накрасила ему ногти лаком.
— А это что? — Ира вытащила черную жидкую помаду.
— Тушь! — авторитетно сказал Подушка.
Мы с Ирой хохотали вповалочку.
— Ну, черный же!
Ира накрасила ему губы.
— Ну вот, тушью губы накрасил! — получше размазывая помаду по губам, пожаловался Подушка.
— Хочешь, я тебе ею ресницы накрашу, только если они повыпадают, я не виновата! — хохотнула я.
Тут включился свет, и парень увидел, какого цвета у него ногти и губы. Классно выглядит! Подушка аж рот открыл от удивления.
— Водой смывается, это детский лак, — честно сказали мы ему.
Подушка побежал смывать. Эх, балбес. Если мы сказали, что смывается водой, то это не значит, что вместе с мылом. От мыла лак стал непробиваемым, и жидкость для снятия лака его только обесцветила. Подушка долго и старательно отколупывал лак. Вернулся Одеяло.
— Карлсон вернулся! — расхохоталась я, возвращаясь к себе на кровать и беря в руки свое мыло, которое по недосмотру выскользнуло и покатилось по полу. Конечно же, на него наступил Одеяло. Он проехал метра три и с грохотом упал, все остальные хохотали. Одеяло встал и снова наступил на мыло, врезался в стул, от которого отлетела крышка и попала в сушилку, та в свою очередь задела вторую сушилку, и с них посыпались наши купальники с полотенцами. Пришлось идти поднимать. Одеяло что-то бормотал по-эстонски, мы хохотали.
— Где мы спать будем? — спросил Подушка.
— Может, лучше "с кем"? — предложила Ира.
— Ну ладно, с кем. С матрасом, подушкой, одеялом? — спросил Подушка.
— С Одеялом, — расхохотались мы с Ирой.
— Ладно, с Одеялом спать не буду. Только с матрасом и подушкой, — спокойно уточнил Подушка.
— Ага, сам с собой.
В общем, определили мы их сегодня спать на кроватях.
— Я подальше, — сказал Подушка.
— Лучше наоборот, поближе. Прямо под Ирой, — посоветовала я.
— Почему?
— Она тебя видеть не будет и меньше напакостит.
Подушка не послушался и лег на Ларискиной, а Одеяло лег под Ирой. Странные какие-то…
Блин, с Подушкой только спать: ноги не только в проход выставляет, но еще и на мою кровать заезжает! Ромашка! Я спокойно спала и видела сон про дом, и тут меня безжалостно припечатали чем-то по голове. Что за садизм в особо извращенной форме?!
— Ш-а-с-ы-мм… — зашипела я, нянча свою бедную голову. — КТО ТУТ ТАКОЙ УМНЫЙ?
— И-извини, — проблеял Подушка.
Оказывается Ира, пока мы спали, соединила наши ноги, и когда Подушка собрался вставать, то он меня подвинул, причем очень сильно и очень больно, макушкой по деревяшке. Ирка хохотала. Я схватила подушку и швырнула в Иру.
— Ой, у меня теперь две подушки! — обрадовалась Ира, хохоча.
— У тебя, их и так две было! ВОТ Дх'кар тка гхыр на илпхтарр выггатый! ЛабаррА ИМРЮКАНУТАЯ! БЗДЫРНАЯ ВАГУРЦА! Мракобесов тебе В НАРИИТУ! — бушевала я, вскакивая с кровати и подбегая к Ире. — Давай ее выкинем! — предложила я Подушке.
— С удовольствием, — согласился Подушка, и стал спускаться.
— Вы с ума сошли? — всполошилась Ира, соскакивая на тумбочку.
— Подушк, тумбочку с Ирой и косметикой поднять можешь? — спросила я.
— Косметика легкая, Ирка легкая, — кивнул парень, не уточняя ничего про тумбочку. Наверное, это было само собой разумеющееся.
— Эй! Эй! Эй!
— Ты что тут на утро раньше… — проснулся Одеяло, неожиданно глаза его расширились и чуть не вылезли из орбит. — А-А-А-А-А-А!
Одеяло подскочил на месте, упал с кровати, запутавшись в простыне, и пулей вылетел в коридор, причем, как и спал, в трусах. Теперь хохотали и мы с Подушкой. Я повернулась к паучку:
— Привет! — я помахала ему/ей ручкой.
Подушка придвинулся ближе, паучок шевельнул лапкой, Подушка отшатнулся, но вскоре вернулся.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — сообщила ему я.
— Меня не Варвара зовут.
Наученные горьким опытом, мы не стали спрашивать "а как". Вопли раздавались уже с первого этажа. Мы хохотали как безумные.
— Дайте-ка мне его штаны, — придумала Ира.
Подушка протянул ей артековские шорты Одеяла, Ира спрятала их под подушку. Одеяло вернулся в комнату, озираясь.
— Уберите этот паука! — попросил Одеяло, возвращаясь к кровати.
Паук не двигался, мы тоже (как раз успели уже вернуться на свои места).
— У… что ты не уходишь! — Одеяло пригрозил пауку подушкой. — Ну, не буду же я в тебя подушкой бить, мне с ним еще спать!
Паук шевельнул лапкой, Одеяло отскочил на метр. Ира перебросила мне шорты, я поскорее передала их Подушке и науськала спрятать их под Ларискин матрас.
— Может, ты вообще не будешь шевелиться? — предложил парень ему, собрался с силами и сшиб паука подушкой на пол.
