Андрей Мухачев - Андрей, его шеф и одно великолепное увольнение. Жизнь в стиле антикорпоратив
Я стоял на балконе своей пятнадцатиэтажки, тщетно пытаясь унять головокружение. Перед глазами, как всегда, рябило, сердце бухало невпопад, отзываясь болью в совершенно неожиданных местах.
Я работал в оперативно-выездной бригаде до мая 2008 года. Хрен его знает, с чего все это началось. С приступов неожиданной тревоги? С непонятного беспокойства, которое просто не давало спать по ночам?
Я приходил домой, не мог есть, просто ложился на диван и ждал следующего дня. Когда я смотрел в зеркало в ванной, то начинал плакать. Просто неожиданно начинаешь плакать, сжимая кулаки и садясь на холодный пол ванной возле мусорного ведра.
Помните «Бойцовский клуб»? Так вот, я тот самый неудачник, который родил на свет Тайлера Дердана. Когда смотришь фильм, это выглядит как-то… романтично, да?
А когда депрессия приходит к тебе, когда тревога застает тебя в самых неожиданных местах, когда все чаще тебе в голову приходит мысль, которая в принципе глупа по определению: «Зачем мы живем? В чем смысл жизни? Кто я? Зачем я?», то это ни капли не пахнет романтикой.
Если души нет, то что болит так сильно?
Я расскажу вам об истинной депрессии. Не о том избитом слове, которое мы привыкли вставлять в разговоры, а о психическом отклонении, которое непонятно почему и зачем приходит именно к тебе.
Начинается все обычно с тревоги. Тревога может быть вызвана постоянными стрессами, суетой, неудовлетворенностью собой и неправильностью жизни. Приходя домой, вы чувствуете усталость. День ото дня. Иногда усталость перерастает в легкую хандру, иногда просто невозможно заснуть.
Потом приходит тоска. Грусть. Одиночество. Чувство вины. И самое главное — ты начинаешь плакать. От любых слов, действий, от доброго слова, которое тебе кто-то сказал.
Самое страшное — ты не можешь скрыть это от жены. Ты лежишь на диване, внутри творится ужасное, непонятное — пустота и тоска, как будто кто огромный смотрит на тебя и пытается понять себя же самого.
Если смысла жизни нет, то его нужно придумать. Если Бог познает себя самого через человека, если он для этого и создал человека, то участь людей незавидна. На одном английском форуме по борьбе с депрессией я прочел фразу «Депрессия — это когда Бог заглядывает в душу».
Вы думаете, я понимал, что у меня депрессия, что у меня тревожное расстройство? Хрен там, я понятия не имел, что со мной творится. Болело все. Прошел полное обследование. Похудел на 23 килограмма. Разучился спать по ночам. Единственное, что приходило в голову, — зачем жить так, если все бессмысленно. Абсолютно серьезно думал о… Вы поняли, о чем я думал.
Но есть одно «но». Насколько сильно бы меня ни прибивало, ни корежило, у меня внутри всегда что-то горело. Или тлело. Какой-то непонятный огонек, какое-то непонятное чувство, которое шептало мне — прорвемся.
Чувство протеста, чувство «вопреки». Именно оно не дало мне сдохнуть. Можно много говорить о родне, о брате, о жене, о поддержке и все такое. Если бы она была.
Сколько бы родни вокруг тебя ни было, сколько бы ни было у тебя друзей, человек всегда одинок. И самый сильный человек тот, кому не страшно слушать тишину. А тишина бывает разной. Иногда она просто невыносима.
Ваша сила — в одиночестве. Научиться радоваться самым простым вещам, научиться прислушиваться к себе, к тому, что говорит ваше «Я», — это и есть ступенька к совершенству.
Стал ли я более верующим? Наверное, нет. Иногда я молюсь, когда страшно. Но я все чаще понимаю, что мне больше всего поможет именно дыхательная практика либо просто медитация, чем хождение по бабкам или церквям. Прежде всего сила в вас, и поверьте мне, нет вообще ничего невозможного.
Просто, когда мечта осуществляется, она тебе уже не нужна. Иногда путь к цели дороже, чем сама цель.
Я не знаю, кто такой Бог. Возможно, все мы и есть Бог.
Так вот, летом я хотел уволиться, написал заявление, чувствовал, что тлеющий огонек разгорается, что все меньше пью афобазола (кстати, очень мне помог, действительно неплохая вещь, но к концу второго месяца начинаются приступы раздражительности). И мне это заявление все подписали в моей службе. Оставался только директор.
Но меня вызвал к себе один человек, и… уговорил остаться. Дал месяц внеочередного отпуска, повысил зарплату, перевел в хороший отдел. Да, уговорил. Перспектива заняться офисной работой в управлении как-то подкупила меня, что ли. Да и деньги действительно хорошие были.
Как я уже говорил, в ПТО и соседних отделах работали в основном молодые ребята. То есть я попал именно туда, где работала молодежь. Их коллектив был дружным, сплоченным, они вместе проводили время и в целом были довольно занятными ребятами.
Основными действующими лицами в моей истории были:
Марина — блатная девочка, которая сразу попала на хорошую работу, главной заботой которой были маникюр и прическа. Дочка заместителя главного инженера, если я помню точно. Ее не слишком красивое лицо с пухлыми, еще детскими щечками было густо закрашено. Она носила короткую юбку, прическу в стиле «Клеопатра» и, в принципе, была обычной заносчивой девушкой без каких-либо особенностей.
Андрей — студент, как бы проходящий там практику. Тоже блатной юноша с раздутым чувством собственной важности. Довольно лицемерный парень, прогибающийся перед теми, кто его сильнее, и пытающийся прогнуть тех, кто слабее. Худой, высокий, с нервным лицом, одевался он всегда модно.
Отличительной особенностью Андрея и Марины было то, что они считали себя недостойными физической работы и любого чернового напряга. Ну знаете, такое типичное поколение балованных детей, которые предназначены судьбой быть офисными клерками без яркого будущего.
В дальнейшем, когда Андрея отправили побыть «для практики» рабочим (это было уже перед моим увольнением), недовольство и стыд от данного факта были постоянно написаны на его лице.
Марсель — человек в себе. Очень упрямый, настойчивый, в чем-то злобный и раздражительный. У него уже была семья и ребенок. Время от времени он говорил: «Тебе, Андрей, надо ребенка завести, тогда всякая муть не будет посещать твою голову». Конечно, я при этом старался сдерживаться и быть как будто равнодушным, не расскажешь же ему, сколько уже горя было перенесено из-за этого желания и сколько было пройдено ради этой цели.
Марсель — типичный представитель человека-судьи. Если Андрей и Марина просто были избалованными детьми, на которых можно было даже особо не обращать внимания, то Марсель был «правилом». Наверняка вы видели и встречали таких людей. Они считают, что они правы всегда и во всем, а любимое их изречение — «это не я такой, это жизнь такая». Часто бессознательно такие люди олицетворяют себя с жизнью, с судьбой, знают, что и как должно быть, что правильно, а что нет.
Хотя в будущем именно от Марселя мне был нанесен завершающий удар, очень сильный, почему-то именно к нему у меня нет какой-то злости сейчас. Потому что я знаю, что таким людям судьба наносит самые жестокие удары. Потому что я сам был таким, считающим, что существуют такие понятия, как истина, правда, справедливость, плохо и хорошо.
И были еще парни — просто парни, которые где-то там работали в других отделах. Приходили, смеялись, уходили курить, в общем, просто работали в другом кабинете, являясь частью ПТО.
Начальник — довольно неплохой человек, но абсолютно не понимающий, что происходит в коллективе. Вполне его понимаю — мне было бы тоже насрать на подчиненных, лишь бы все работало. Немного дерганый, но вполне добродушный, он просто всегда хотел, чтобы «все прошло гладко».
Женщины — они сидели в другой комнате, являясь частью ПТО, но мало влияя на что-то действительно важное.
Само же здание, где я работал, представляло собой действительно большой офисный муравейник. Конечно, на заводе было что-то подобное, но там все же был цех, а здесь просто громадное здание, и в нем занимались исключительно перепиской и управлением.
Когда я в то время смотрел на себя в зеркало, то не очень-то радовался увиденному. Худой, с нервными, «больными» глазами, всегда как будто ожидающий чего-то страшного. Все это было результатом стресса, ежедневных панических атак и отсутствия какого-либо расслабления. Я хорошо держал себя в руках, поэтому все-таки не срывался при окружающих, а молча терпел очередной приступ.
Тогда же что-то странное начало у меня происходить и со зрением — предметы могли плавать перед глазами, увеличиваться и уменьшаться в размерах, колебаться относительно друг друга. Я не мог стоять на месте или с кем-то долго разговаривать — пол под ногами начинал ходить ходуном, голова кружилась.
Перед глазами появилось марево, которое было особенно заметно в темноте. В принципе, оно и сейчас немного осталось, я так думаю, что это сосудистая патология, хотя это уже не так выражено, как раньше.
