Михаил Барановский - Джинса
50
В приемную вошла Инна. Лицо ее было одухотворенным и просветленным. В очередь за то, чтобы писать с нее икону, выстроились бы Андрей Рублев, Феофан Грек и Дионисий. На безымянном пальце ее руки блестело новое кольцо. Инна и сама сияла ему под стать.
Даша тут же заметила обновку:
— Аркадий Романович подарил?
— Да, — широко улыбнулась Инна, демонстрируя трофей. — Выходные прошли не зря. С бриллиантом!
— Bay! — воскликнула Даша.
— Как я соскучилась! — приобняла ее Инна. — И по тебе! И по тебе! — Она схватила на руки циветту. — Какая же ты у меня красивенькая!
Даша опустила глаза, разглядывая свои туфли не по сезону.
— Представляешь… — она замялась. — Даже не знаю, как тебе сказать…
— Про что?
— Кирилл Кириллович приказал от нее избавиться.
— От кого избавиться?
— Ну, как бы от циветты.
— Да ты что!
— Да, говорит, запах и все такое… Даже объявление принес: «Купирую хвосты, подрезаю крылья, топлю котят — недорого».
— Какой ужас!
— И не говори! Я бы ее к себе взяла, но у меня хозяйка… Она сразу предупредила — никаких домашних мужчин и случайных животных… Нет, наоборот… Короче, я позвонила в зоопарк…
— Ну и что?
— Только ты не волнуйся.
— Я уже волнуюсь.
— Тогда я потом дорасскажу.
— Нет уж! Давай сейчас.
— Может, тебе лучше сесть?
— Говори уже! — в нетерпении повысила голос Инна.
— В общем, выяснилось, что никакая это не циветта.
— Да? — Инна тут же резко опустила животное на пол. — А кто?
— Самая обыкновенная кошка!
— Так я и знала! — хлопнула себя по бедру от досады Инна.
— Знала? — удивилась Даша.
— Я его с самой первой встречи раскусила… — Инна нервно закусила губу. — А как пел, как пел… С контрабандистами он договорился, спецрейс организовал. И даже Вашингтонскую конвенцию по такому случаю нарушил…
— Ага-ага! — поддержала Даша.
— Мне кажется… Вернее, я практически уверена — он не тот, за кого себя выдает.
— А за кого он себя выдает? — робко поинтересовалась Даша.
— Говорит, что директор одного муниципального предприятия.
— Да? — разочарованно выдохнула Даша. — Я-то думала, как минимум двух…
— Хуже! — мрачно сообщила Инна. — Я считаю, он… — Она сделала паузу, склонилась к Дашиному уху и зловеще шепнула: —…наемный убийца!
— Да ты что?! — в ужасе отпрянула Даша. — Почему ты так решила?
— Вчера я случайно подслушала его разговор…
Тут у Инны случился флэшбэк, как бывает в кино, когда герой отклоняется от повествования и переносится в прошлое, сюжетная линия прерывается, и зритель наблюдает за тем, что происходило ранее. Чтобы отделить флэшбэк от основного повествования, довольно часто используется тонирование кадра под сепию или легкое размытие картинки.
Был вечер. Когда Инна вышла из метро на «Тверской», то сразу же увидела Аркадия. Вернее, узнала его со спины. Хотя вокруг было полно разных мужских спин. «Это странно, — подумала Инна. — Я ведь никогда раньше не видела его сзади». (Он всегда галантно пропускал ее вперед.)
Аркадий стоял у памятника Пушкину, держал букет голландских цветов и разговаривал по телефону. На голове у Пушкина сидел символ мира. Горели фонари. Проезжая часть была забита автомобилями. Они стояли в пробке и заливали выкрашенную в ультрамарин улицу красным светом стоп-сигналов.
Инна подошла к Аркадию так близко, что даже почувствовала запах его одеколона. Она отчетливо слышала, как он сказал в трубку: «Да-да. Хорошо. Завтра я его похороню. Не волнуйтесь, Василий Юрьевич, все будет сделано в лучшем виде!»
— Какой ужас! — сдавленно прошептала Даша.
Инна молчала, задумавшись, изучала свое кольцо. Затем, не поднимая головы, спросила:
— Как думаешь, это не китайская бижутерия?
Даша взяла ее руку, зорко всмотрелась в бриллиант.
— Да нет, не может быть. В худшем случае — Сваровски.
— Мда… — вздохнула Инна. — Ну и что же теперь делать?
Даша посмотрела на кошку, которая, будто предчувствуя свою судьбу, лежала на спине, задрав кверху лапки с видом святой мученицы.
— Шеф сказал избавляться…
Инна сняла с пальца кольцо.
— Правильно! — С этими словами она решительно бросила ювелирное изделие в корзину для мусора.
Даша перевела взгляд с кошки на Инну и с надеждой в голосе спросила:
— Может, ты возьмешь для дочки?
— Нет уж! — категорично заявила Инна. — Ладно, я привыкла! Но дочь огражу от фальсификаций!
51
Кирилл Кириллович терял терпение. Он нервно ходил по комнате, заложив руки за спину:
— Ну что вы молчите? Неужели нет никакой свежей мысли? Жора? Ираклий? Лазарь Моисеевич? Встряхнитесь, наконец!
Лазарь Моисеевич без особого энтузиазма, а скорее, из чувства долга и ответственности сказал:
— Можно, конечно, пойти по традиционному пути…
— Опять по традиционному? Сколько можно ходить традиционными путями?
Тем не менее Лазарь Моисеевич решил продолжить:
— Скажем, доктор в белом халате… Титрами пустим: «Такой-то — сякой-то врач международной ассоциации мануальных терапевтов»… И вот он втирает в спину больного растирку «Офигон» и далее с помощью компьютерной графики можно показать, как мазь проникает в кожу и какой оздоровительный эффект оказывает на поясницу…
— Ну что ты будешь делать! — вырвалось у Кирилла Кирилловича. — Действительно ничего нового, скучно, без полета… Не этого я от вас ожидал… А главное, не этого ожидает от нас заказчик!
Лазарь Моисеевич весь съежился, наморщился и стал похож на грецкий орех.
Ираклий решил взять инициативу на себя:
— А что, если доктор в белом халате говорит на камеру: «Я работал мануальным терапевтом на фильме, ну там… „Встать с колен — два“». На съемочной площадке у многих артистов болела спина, и я втирал им мазь «Офигон»…
Кирилл Кириллович не дал ему договорить. Он схватился за голову:
— Просто какой-то кризис идей! Ну что с вами такое?!
Ему показалось, что весь мир сговорился против него. Вот так живешь себе — вроде все хорошо. А потом — бац — и все плохо. Буквально куда ни плюнь. Со всех сторон тебя обступают проблемы — не протолкнуться. Может, и раньше было не фонтан — просто не замечал? И вдруг эта Илона, смешавшая все карты… Что, если она появилась в его жизни неспроста? Чтобы в один миг все переменилось, перевернулось с ног на голову. Будто снова повстречался ему пьяный тромбонист, как в далекие восьмидесятые, когда он работал журналистом в одной курортной газете. И в закутке зимнего театра встретил популярную певицу Ирину Иванову. Она сидела под дверью с табличкой «Ж» и курила. Он симметрично закурил у двери «М».
Он ждал известного дирижера Андрея Смородинова, чтобы взять у него интервью. Пока они вели с Ивановой геометрически безукоризненную беседу о джазе, в дали коридора появился шатающийся человек с тромбоном. На всем пути к ним он исторгал из своего инструмента дикие, абсолютно непристойные звуки, которые вы не найдете ни в одной приличной партитуре. Интимно приблизившись к Ирине, он с трудом оторвал от мундштука воспаленные губы и, отдуваясь, мучительно проартикулировал: «Ирочка, все — говно, а ты — прелесть!»
Иванова, смутившись, попыталась дать ему понять (больше жестами, чем словами), что не совсем удобно в присутствии журналиста подобным образом выражать свои эмоции.
Тромбонист с ходу все понял и моментально исправился. «Все-все-все! — виновато промычал он. — Ирочка, ты — говно, а все, прелесть!»
— Это пустая трата время! — грозно сказал Кирилл Кириллович. — Вот как мы поступим… Я вас отпускаю. На все четыре стороны. Идите и думайте! А ровно через два часа возвращайтесь с идеями. Мне нужны свежие, конкурентоспособные идеи до конца рабочего дня! По три штуки от каждого! Идите!
52
В офис вошел Аркадий Романович и по-свойски улыбнулся Даше.
Она ответила ему тем же. Предположение Инны о том, что Аркадий Романович на самом деле наемный убийца, как ни странно, только добавляло ему шарма. Женщины вообще падки на харизматичных подлецов. Впрочем, не обязательно даже на харизматичных.
— А Инна ушла в налоговую, — сказала Даша, кокетливо накручивая прядь волос на палец.
— Да? Жаль. Хотел сделать ей сюрприз.
— Что-нибудь передать? — поинтересовалась Даша.
Аркадий Романович снова улыбнулся:
— Тогда это уже не будет сюрпризом.
Внезапно в приемной возник Кирилл Кириллович и строго обратился к Даше:
— Вы обзвонили больницы?
Дашино лицо на глазах обесцветилось и приобрело серое, офисное выражение:
— Да, Кирилл Кириллович. Но к сожалению, поиск не принес никаких результатов, — отрапортовала она.
