Пол Винсент - Я и мои гормоны

– Да, всегда нужно давать людям то, чего они ожидают. – Прогестерона просто засветилась от сознания собственной значимости. – Ах, материнство, столько новых событий: любовь, воспитание, заботы…

– …Диатез, глисты, энурез… – поддержала ее Эстрогена.

– О нет!

– Про любовь это ты точно подметила. Удивительно, не так ли? Эвелин никогда не была особенно эмоциональной. Но ведь мы, женщины, должны просто переполняться любовью.

Обе задумались на минутку.

– Она его любит, – неуверенно начала Прогестерона.

– То есть любила, – поправила ее Эстрогена. – Когда-то она действительно была увлечена Биллом.

– Уже не помню, как это было.

– Неудивительно, потому что она привыкла влюбляться в факты, а не в живых людей В колледже, я припоминаю…

– Что еще?

– У нее была страсть ко всяким штукам.

Они сознавали, что начинают ссориться, но эта перепалка означала, что Эвелин хоть в чем-то была страстной натурой.

– Ее не волновали причины событий, хотя некоторые студентки обожали покопаться в этом.

– Только те, у кого было тяжелое детство. И позерши. Вовсе не всем интересны рассуждения, политика и все такое.

– Но она до сих пор обожает шмотки.

– Это не в счет. Эвелин в принципе не может ничего обожать, она не страстная. Например, в постели – она ведь не стонет и не царапается, правда?

– Это потому, что Билл ужасный любовник.

– Да, но если бы она его любила, если бы испытывала страсть, то она и выла и стонала бы, даже если б он не на многое был способен. Она бы сходила от него с ума.

– Ты так думаешь?

– Предполагаю, – вздохнула Эстрогена.

– Не хочу об этом задумываться. Мне не нравится, когда мы слишком серьезны, – подвела итог Прогестерона.

Эстрогена поменяла тему разговора:

– Кроме анемии, чем еще займемся сегодня?

– Пятнами. Пусть у нее на лице появятся пятна, которые будут выглядеть грязными.

– И она станет их оттирать?

– У нее ведь пунктик насчет чистоты. Она будет этим заниматься, пока не протрет кожу до дыр.

– Давай сделаем так, чтобы у нее заболели вены на ногах.

– А если останется время…

– Да?

– Пусть Эвелин вдруг поймет, что все ее любимые запахи теперь вызывают у нее тошноту.

Эстрогена чуть не рыдала от счастья:

– Что бы еще придумать?

Их отвлекла от разговора обеспокоенная Адреналина Эвелин:

– Что случилось? – спросила она. – Что с хозяйкой?

– Не знаю, – призналась Эстрогена.

– Мы не знаем, – поправила ее Прогестерона.

– Она просматривала почту и внезапно замерла, – сказала Эстрогена.

– Постойте-ка, я вижу письмо, – закричала Адреналина. – Оно напечатано на компьютере. Кто-нибудь может разобрать, что там написано?

Взволнованные гормонши напряглись.

– Оно адресовано Эвелин! – сообщила Адреналина.

– Да неужели? – включилась в беседу Гистамина.

– Боже мой! – сокрушалась Эстрогена. – Как всем интересно! Гистамина, Адреналина, я уверена, что вам беспокоиться совершенно не о чем.

– Я тоже так считаю! – поддакнула Прогестерона, выглядевшая тем не менее озабоченной. (Обычно они не общались с другими гормоншами, которые появлялись, только если происходило нечто совершенно ужасное.)

– Оно напечатано на компьютере! – беспокоилась Адреналина, которая, не имея никакой новой информации, предпочла еще раз озвучить все, что они уже знали.

– Да, но о чем в нем говорится? – спросила Эстрогена.

– Там сказано, что у ее мужа есть любовница, – ответила Прогестерона.

Билл вошел в кабинет начальника. С каждым днем он ненавидел потливого, суетливого и некомпетентного Алекса все больше. Тот никогда не знал, что делал, а его подчиненные вынуждены были потом исправлять последствия. Билл утешал себя тем, что Алекс не выглядел успешным и благополучным. Вероятно, он терпеть не мог свою работу так же, как его коллектив ненавидел его самого. Как бы то ни было, шеф не вечно будет занимать это место.

Билл уселся в кресло в состоянии полной боевой готовности. Ему было необходимо внимательно слушать Алекса и схватывать все, что тот говорил, чтобы не допустить повторения их последней встречи. Ему пришла идея, что было бы неплохо попросить начальника напомнить ему основные пункты их беседы.

– Итак, – начал Алекс, – что вы решили?

– А-а! – разогревался Адреналин, но его никто не слушал, так как все гормоны следили за происходящим.

– Решил… – запнулся Билл. – О каком решении вы… э-э…

– О том, что мы с вами обсуждали в последний раз.

– Ах да, – ответил Билл.

– Знаете, по-моему, Алекс делает все это специально, – предположил Гистамин. – Он знает, что Билл его не слушал, и теперь водит его за нос.

– Нет, – не согласился с ним Феромон, – мне кажется, что ему сложно принимать решения. Смотрите, как он напряжен и даже покраснел. Он весь на стрёме.

– На стрёме? – спросил Гистамин. – Это что еще за словцо?

– Не знаю. Просто выражение такое.

– Я люблю слово «номинальный», – сказал Тестостерон. – Это мое любимое слово.

– Но ты ведь не знаешь, что оно значит, – заметил Гистамин.

– А мне нравится «анальные выделения», – прошептал Феромон. – Нравится больше всего!

– Я знаю, что такое «номинальный»!

– Заткнитесь, немедленно! – рявкнул Гистамин.

Билл все еще пытался нащупать правильное направление.

– Только не это, – вздохнул Гистамин. – Он готов расколоться. Я уже чувствую, как он готов сделать что-то глупое.

Адреналин уже тревожился:

– А-аааааа! Какого черта он собирается делать? Боже мой! Боже мой!

Запаниковал Адреналин – запаниковал и Билл.

– Да это просто смешно, – продолжал Гистамин. – Он сам себя накручивает.

Полурыдая, полувздыхая, Билл, наконец, заговорил:

– Я так люблю свою работу. Я не мыслю своей жизни без нее. Вы не можете… Вы не можете…

Он выглядел жалким и раздавленным.

– И вам кажется, что, кого бы вы ни выбрали, он будет чувствовать то же самое? – спросил Алекс.

Билл помолчал, обдумывая услышанное:

– Э-ээ… Да.

– Но… – Теперь уже Алекс не мог подобрать подходящих слов и, похоже, сам потерял интерес к тому, что собирался сказать.

– «Но» – что? – не мог усидеть на месте Адреналин.

– «Но» – что? – непроизвольно спросил Билл.

– Но вы обязаны сами выбрать, кого из подчиненных следует уволить. И, пожалуйста не переживайте и не чувствуйте себя виновным. В конце концов, это ведь не вы решили производить все перестановки в компании.

– Ладно, – сказал Билл, собравшись с мыслями. – Можно, я еще немного подумаю? Это такое потрясение.

Гистамин хмыкнул:

– Естественно, если до тебя только теперь дошло, что требуется.

– Нет, – сказал Алекс, – в прошлый раз я довольно ясно объяснил вам задачу.

– Да, конечно, – отвечал Билл, – вы действительно все понятно объяснили. Совершенно понятно. Но… Тогда я остановился бы на Тони.

– Вы хотите его уволить или оставить?

– Э-ээ…

Алекс встал:

– Знаете, вы правы. Это ответственное решение. Почему бы вам еще немного не подумать.

Затем, после некоторого размышления он уточнил:

– Тони, говорите?

– Да, но…

Билл решил, что пора уходить, и направился к двери, но Алекс обошел стол и остановил его:

– Я просто не понимаю, почему вы так привязаны к этому месту? Нью-Йорк – прекрасный город.

Сказав это, он почти вытолкал Билла за дверь. Какое-то время гормоны озадаченно молчали.

– Мне кажется, – сказал Гистамин, – Алекс делает все это намеренно.

– Как это мы могли столько всего пропустить из первой встречи? – недоумевал Феромон. – Нью-Йорк? Но причем тут Нью-Йорк?

– Мы тратим слишком много времени, досаждая Биллу, – заметил Гистамин.

– Да, но… – начал было Феромон. – Выходит, Тони получит назначение в Нью-Йорк?

– Похоже, так.

– Ну, чего вы все приуныли?

Билл вернулся в кабинет и сел за свой стол, подавив внутри себя очередную вспышку гнева. Это происходило с ним довольно часто в последнее время. Он недоумевал: кто мог его так разозлить? Скорее всего, Алекс. Неужели он сам не мог покончить с этим грязным делом? Билл пробормотал что-то злобное, затем поднял глаза на Тони и Марию, которые, не мигая, смотрели на него.

– Ну?… – наконец спросила Мария.

– Ну… – начал Билл. – Я еще не решил.

– А, чтоб тебя! – воскликнула Мария, скомкала лист бумаги и швырнула им в Билла.

Тони только вздохнул.

Билл натянуто улыбнулся. Он чувствовал себя виноватым и, уставившись в стол, размышлял, что ему делать дальше.

Глава 13

Билл и Эвелин сидели и вместе смотрели телевизор. Показывали повтор «Главного подозреваемого».

– По-моему, это не очень захватывающее шоу, – сказал Адреналин. – Почему он его смотрит?

– Он думает, удастся ли ему улизнуть и позвонить Кейли. Так можно смотреть все, что угодно, – ответил Феромон.

– И как так получилось, что Билл до сих пор не трахнул ее еще раз? – спросил Тестостерон.