Алиса Лунина - Под крылом Ангела
Она честно попыталась увидеть в Барбаре соперницу — удержаться от такого соблазна, сами понимаете, сложно, тем более что Барбара была не просто соперницей, а более красивой, опытной, удачливой, наконец, желанной!
«Бездушная эгоистка, повернутая исключительно на собственных переживаниях и проблемах!» — повторяла Зоя, как мантру.
Иногда в ее мыслях даже проскальзывало: «Старая шлюха, стерва — охмурила Павлика, совратила его, а потом бросила!» К чему отрицать такие мысли и эмоции, вполне способные взорвать изнутри, присутствовали.
Зоя все-таки не ангел, а живой человек, к тому же женщина, а значит, ей присуща ревность.
Однажды она даже не сдержалась.
В тот день у них с Павликом произошло очередное выяснение отношений, и выяснилось все совсем не в Зоину, а в Басину пользу. Павлик сказал, что, как он ни старается забыть Барбару, ничего не получается. Любовь!
В результате домой Зоя пришла совсем в расстроенных чувствах. Чтобы как-то успокоиться, взялась за уборку, стала вытирать пыль и начала с кабинета Барбары, где на полке стояла какая-то жутко дорогая огромная алая рыба. Но главное, Зоя знала, что рыба эта для Барбары не просто дорогой сувенир, а прямо-таки предмет культа, потому что подарена ей любовником Эдуардом, да еще во время какого-то значимого путешествия, — то ли в Венецию, то ли еще куда-то.
В общем, Зоя по полке тряпочкой раз-два, раз-два… Потом непонятно что на нее нашло — три — и она скинула рыбу с полочки. Предмет культа рассыпался на алые осколки. И ведь Зоя, страшно признаться, глядя на них, почувствовала какое-то удовлетворение…
А тут и Барбара пришла. Увидела осколки и разревелась. Но странное дело — когда Зоя наблюдала за тем, как Барбара безутешно плачет над своей рыбой, будто над разбитой жизнью, уже никакого удовлетворения или тем паче радости не чувствовала. Только жалость и стыд…
Зоя даже сделала неуклюжую попытку утешить Барбару:
— Да ладно тебе, Бася. Что так убиваешься. Ну рыба и рыба!
— Отстань, бестолочь безрукая! — ответила Барбара. — Тебе не понять!
Когда успокоилась, предложила Зое пойти на крышу:
— Вечер хороший. У меня есть бутылка отличного красного вина. Заодно рыбу помянем.
Они сидели на крыше — вечер и впрямь был чудесный — и молчали.
Зоя долго смотрела на закат через рубиновые огни в бокале, а потом призналась:
— Сегодня Павлик сказал, что никогда не сможет меня полюбить. — А через паузу в три вздоха, вдруг добавила: — Я твою рыбу специально разбила.
Бася дернулась, как от удара, и вспыхнула:
— Я тебя сейчас скину с крыши, на фиг!
Но сказала как-то так… Беззлобно. Растерянно даже, может быть.
— Слушай, а зачем ты это сделала?
Зоя совершенно искренне ответила, что сама не знает. А правда, зачем? Ну что ей эта рыба, мешала, что ли? Да бог с ней, с рыбой! Неужели дело в другом — Барбара ей мешает самим фактом своего существования?
И Зоя так расстроилась, так расстроилась… Что прямо стало хуже, чем было до рыбы.
— В следующий раз, если захочешь разбить что-то из того, что мне дорого, лучше пойди и отрави меня, — совершенно серьезно сказала Бася. — Тем более что я тебе доверяю. Можно сказать, ем из твоих рук. В смысле, тобой приготовленное. Так что сожру, и все нормально будет!
Зоя заплакала. Бася обняла ее и засмеялась.
— Ладно, проехали, не реви! Смотри, над Ангелом какая закатная дымка… Алая, как моя рыба. Давай, что ли, выпьем?!
Барбара — яркая, невозможная, еще и талантливая, еще и богатая! Ну и как тут удержаться от ненависти?
Бедная Зоя — серьезное испытание!
Но странное дело — после истории с рыбой Зое стало легче. Она будто разбила тогда не рыбу, а свою ревность и ненависть.
Что ты будешь делать — плохое к Зое не липло! Она не могла испытывать ни зависть, ни злобу по отношению к Барбаре. Напротив, чувствовала к ней искреннюю благодарность и, как ни странно, жалость.
Просто однажды Зоя поняла, что блестящий любовник Эд Басю не любит.
Для Зои это было очевидно, как и то, что Барбара этого не понимает и со всей своей красотой-статусом-талантом в отношениях с любовником играет роль жертвы и, будучи любящей, но не любимой женщиной, испытывает страдания и боль, как и Зоя…
И тогда она Барбару пожалела. Хотя, наверное, если кому-то сказать, что Зоя испытывает к Басе жалость, — ей рассмеются в лицо. Люди придают слишком большое значение внешнему блеску. Бася весьма удачно вошла в образ красивой успешной женщины, но при этом оставалась живым, уязвимым человеком, искренним и с большим количеством проблем. Но об этом, кроме Зои, вряд ли кто догадывался.
А еще Зоя прочла книжку писательницы Лесневской. Не сказать, что ей уж очень понравилось, но Зоя не могла не признать, что в ней было что-то настоящее. Искреннее. Конечно, там были и балаганчик, и клюквенный сок, и водевильные мужчины и женщины, но и желание сказать что-то еще. И за смехом там угадывались слезы. Зоя это угадала, почувствовала и в Басю поверила.
Да, она ее жалела, потому что знала — успех и слава не падают с потолка, не даются просто так. За свой успех Барбара платит каторжной, монотонной работой. Зоя часто наблюдала за тем, как та часами сидит, уставившись в одну точку, и понимала, что ей трудно, страшно, потому что не пишется.
В такие дни Зоя старалась быть тихой и полезной — приготовить что-нибудь вкусное, навести в доме чистоту и уют, чтобы Басю ничто не отвлекало от работы. Делала она это не потому, что жила в Басиной квартире и чувствовала себя обязанной, а потому, что искренне хотела помочь, быть нужной. Все дело в том, что она Басю полюбила и захотела стать для нее подругой, сестрой — равной, потому что ей никогда и ни с кем не было так хорошо, как в то летнее утро, когда над городом плыл Ангел.
Больше всего на свете Зоя хотела, чтобы Павлик и Барбара были счастливы, потому что искренне любила обоих. Ради них она даже была готова пожертвовать своим счастьем, и, возможно, будь у Барбары с Павликом хоть какой-то шанс на общее счастье, Зоя нашла бы в себе силы устраниться, уйти в тень, уехать, но…
Было ясно как день — Бася никогда не полюбит Павлика, и он обречен на страдания. Стало быть, миссия Зои — в его спасении, даже ценой собственных страданий. И дело не в том, что ей намеренно нравится мучить себя, доставлять себе боль — она вовсе не мазохистка какая-нибудь. Просто так получилось. Любовь полетела стрелой, и прямиком в Зоино сердце. Ее согласия никто не спрашивал.
Она, если подумать, рассчитать и прицелиться, сочинила бы для себя какой-нибудь более удобный вариант — вон хотя бы в Мишу влюбилась.
Кстати, о Мише. Полгода назад Павлик познакомил Зою со своим другом.
Очень симпатичный, тонкий и интересный — много читает, занимается йогой, исповедует вегетарианство. У него свой вегетарианский ресторанчик, в котором Зоя теперь любит бывать. Часто по вечерам они с Мишей садятся за столик и разговаривают обо всем на свете, и вместе им хорошо. С Мишей Зое гораздо легче, комфортнее, удобнее, чем с Павликом — насмешливым и колючим.
А недавно у них случился особенный вечер. Зоя вернулась из рейса и, обнаружив, что Павлика нет дома, позвонила Мише. Он обрадовался и попросил ее зайти в ресторан.
На столе стояли цветы. Миша смотрел на нее как-то по-особенному. И когда он коснулся ее руки, Зоя, поняв все, испугалась:
— Зачем нам эти проблемы, Миша? Ведь все было так хорошо, давай не будем ничего портить, ты знаешь про Павлика.
Миша помрачнел:
— А ты знаешь, что он любит другую?
— Знаю.
— И все-таки надеешься?
Зоя грустно улыбнулась.
Тогда Миша спросил, зачем она сознательно выбирает несчастье? Странный выбор.
Зоя серьезно ответила, что она ничего не выбирает, просто так получилось, и она сама не знает почему. Это как смена времен года. Или генетический набор, данный человеку от рождения… Словом, то, что не можешь изменить.
— Тогда страдай… Будет плохо — приходи. Я всегда у тебя есть! — сказал ей тогда Миша.
Зоя кивнула и проговорила не вслух, а про себя: «Спасибо, Миша… Это важно знать, что кто-то у тебя всегда есть. Хотя я, конечно, больше не приду к тебе. Даже если будет совсем плохо. Ну, потому что совесть-то надо иметь. Сама научусь справляться. Я сильная!»
А между тем она понимает, что если бы по-правильному, ей бы надо было влюбиться в Мишу, а не в Павлика, и все было бы хорошо — Зоя точно это знает, но… Она любит Павлика, который любит другую женщину.
Странная штука жизнь… Вот почему так?
Нет бы устроить, чтобы Барбара полюбила Павлика, а Зоя — Мишу, и было бы всем счастье, красота и гармония! А только нет… Для чего-то завернули всем четверым такую сущую поганку. А им теперь мучиться!
* * *И мучились, уж вы не сомневайтесь… Павел бредил Барбарой и совершал в злом любовном бреду всякие глупости. Зоя страдала, потому что догадывалась о похождениях Павлика, и когда видела, как он, пропахший блудом, возвращается домой под утро, чувствовала немыслимую боль.
