Хлопоты ходжи Насреддина - Леонид Резников
– Вот глупый человек, – усмехнулся старик. – Я же обещал тебе вернуть воду завтра – значит, верну. К чему так волноваться? Или ты не веришь слову ходжи Насреддина?
– На… На… – у бедного мираба отнялся язык, а глаза его округлились, немного не дотянув в размерах до куриных яиц.
Если бы средь ясного неба грянул гром, и тогда мираб не был так поражен. Как и очень многие, он был порядком наслышан о Насреддине и его проделках, а уж когда прослышал о появлении где-то поблизости веселого мудреца, грозы богачей и притеснителей простого работного люда, то молился Аллаху денно и нощно, чтобы тот не допустил появления закоренелого нечестивца в их селении. Но надежды мираба не оправдались.
– На… – еще раз плямкнул мираб губами, вновь не в силах выговорить до конца страшное имя, которое он ставил в один ряд с именем шайтана, как ослабевшие ноги его подкосились. Правая нога вдруг оскользнулась на поросших водорослями камнях, и мираб, коротко вскрикнув, рухнул в воду.
Ледяная вода, будто кипятком, ошпарила мираба. Хватая разинутым ртом воздух, он одурело захлопал руками по воде, с третьей попытки ухватившись толстыми пальцами за каменный уступок. Но воздеть свое грузное тело оказалось делом нелегким, потому как к немалому весу самого тела прибавился еще и вес набухшего водой халата. Да неистовый горный поток, словно мстя мирабу, хватал его за халат и все порывался закрутить и отбросить прочь от берега.
– Ай-яй, – покивал старик, наблюдая за тщетными попытками мираба выбраться на берег. – Видишь, лопоухий, что бывает с людьми от жадности. Уважаемый, может тебе нужна помощь? – крикнул он плещущемуся в воде мирабу.
– Нет! Я сам! – испуганно выкрикнул тот, внезапно обнаружив в себе невиданные доселе силы. Их вполне достало, чтобы мираб едва ли не пулей выскочил на берег.
Вид его был жалок. Мокрый, словно кошка, попавшая под ливень, стоял он у топчана, оглядывая себя и брезгливо сдирая пальцами налипшие на его халат и лысину водоросли. Новая чалма мираба давно уплыла вниз по течению, и искать ее не было никакого смысла.
– Знаешь, я подумал, почему бы мне и вправду не заплатить тебе за воду, – задумчиво произнес ходжа Насреддин, щелкнув пальцами по бородке. – Возможно, ты был прав, и я поступил с тобой несправедливо. К тому же ты по моей вине потерпел убытки.
– Нет! Не надо! – вздрогнул мираб, мгновенно позабыв про свой неопрятный вид. Он замахал на ходжу руками, отступая к топчану. – Я дарю тебе эту воду. В конце концов, не столько ты и выпил в самом деле. Глоток воды для мучимого жаждой путника – разве это не угодное всевышнему дело? И знаешь еще что: пей в любое время, когда тебе захочется. Да-да, именно так!
– Благодарю тебя, добрый человек, – склонил голову ходжа Насреддин, не слезая с ишака. – Да воздастся тебе за это.
Он тронул своего ишака, и тот затрусил прочь, а мираб еще долго не мог пошевелиться, глядя вслед удаляющемуся старику и не веря, что так легко отделался. Наконец он опомнился и тяжело опустился на краешек топчана.
– Уф-ф! Вот же напасть свалилась на наши несчастные головы! – пробормотал он, стянул с себя насквозь мокрый халат и принялся выжимать его, невнятно бормоча ругательства себе под нос и радуясь, что так ловко отделался от гнусного Насреддина. Может, все еще обойдется, и ходжа не тронет несчастного мираба Хасана. Ведь Хасан разрешил ему пить, когда и сколько вздумается! А это ведь тоже что-то да значит.
«Хотя, – размышлял Хасан, устремив взгляд на острые пики гор, – не мешало бы предупредить друзей о прибытии Насреддина в селение». Ведь ни мулла, ни судья, ни сборщик податей ничего не знают о свалившейся на их головы напасти. Но мираб колебался. Его мучили сомнения. С одной стороны, предупредить, конечно, нужно, а с другой, вдруг старый проходимец Насреддин пронюхает об этом, и тогда Хасану уж точно несдобровать?
При мысли о возможной каре Хасан даже зажмурился. Нет! Никуда он не пойдет. Пусть кази и все прочие сами разбираются с проклятым Насреддином, а ему, мирабу, и своих забот достаточно, чтобы еще взваливать на свои плечи чужие. Ведь кому как не Хасану было знать, что, случись с ним беда, никто из его друзей не придет ему на выручку. А потому Хасан, хорошенько поразмыслив, кивнул сам себе, повесил халат сушиться на ветки ивы и улегся на топчан досматривать прерванный сон.
Ходжа Насреддин обернулся только один раз, когда ива со вновь развалившимся под ней мирабом почти скрылась из виду за поворотом дороги.
– Да, лопоухий, кажется, нам с тобой придется задержаться в этом благословенном селении. Алчность здесь успела глубоко пустить корни, если уж мираб продает горную воду глотками.
Ишак ничего не ответил. Он только покачал головой. Ему, как и его хозяину, подобное пришлось совершенно не по нраву. А ходжа Насреддин нисколько не удивился тому, что мираб продолжил свой полуденный отдых, а не рванул вниз предупредить своих дружков о прибытии ходжи. Насреддин сразу распознал в мирабе труса. Трус же, как известно, больше всего уважает собственный покой. Мираб наверняка полагал, что очень удачно отвязался от ходжи, и тот оставит его в покое.
«Ну, погоди у меня, гнусный обирала! – подумал про себя ходжа Насреддин, неспешно отдаляясь от водопада. – Ты у меня еще получишь достойную тебя плату!..»
Глава 2. Важный документ
Ишак шел неторопливым, размеренным шагом, и у ходжи было время хорошенько присмотреться ко всему, что его окружало.
Вдоль дороги тянулись поля, вернее, небольшие наделы, на которых, не разгибая спины, трудились бедняки в ветхих одеждах. Безнадежность и отчаяние лежали печатью на их утомленных осунувшихся лицах. Ходжа хорошо понимал причину их переживаний: с таких клочков земли снимешь не больно-то большой урожай. Часть его придется отдать в уплату налогов – очень приличную часть, – еще нужно будет отложить зерно для посева на будущий год, раздать долги, которых у бедняков обычно больше, чем доходов, заплатить налоги, а на остальное умудриться прожить до следующего урожая.
Справа от дороги, по которой ехал ходжа, был выкопан глубокий арык. По арыку текла мутная вода, но на поля она не попадала. Ответвления для полива были заложены крупными камнями. Впрочем, время полива уже прошло – скоро нужно убирать урожай, но судя по низкорослой ржи и вяло растущему хлопку, ходжа догадывался, что мираб дерет за полив столько, что земледельцы едва позволяют себе пользоваться водой. Но ведь вот она –
