Чтоб я так пил! - Наталья Кашина
Так вот, на рыжую голову потомка шотландских горцев полилась бодрящая ледяная струя без какой-либо примеси воды горячей.
Еще одно отступление. Бытует мнение, что матерный русский является неким эталоном выразительного средства, способным передать самый широкий спектр эмоций. Что, конечно, имеет под собой некоторые основания. Чего только стоит разброс смыслов между однокоренными прилагательными «хреново» и «охренительно»! Этого же мнения придерживалась и Алена, искренне веря, что в отличие от родного русского, английский язык крайне скуп на мат. Но рыжий удивил и таки заставил Алену окончательно усомниться в ее познаниях в области иностранных языков. На одном выдохе парень смог выдать минутную тираду, умудрившись ни разу не повториться! После чего, однако, снова обмяк и затих.
Заботливая Урмила, переживая за непорочность глаз младшей подруги (после того, как непорочность ушей ее была уже порядком подпорчена), приказала Алене выйти из ванной и отправиться на поиски одежды рыжеволосого охульника. После чего захлопнула за Аленой дверь, оставив юную соседку самостоятельно справляться с пережитой психологической травмой. При этом из ванной продолжали доноситься звонкие хлопки пощёчин и прочие звуки, которые вполне могли посоревноваться со звуками из камер пыток в каком-нибудь из государств Средней Азии, не шибко преуспевшем в борьбе за права человека.
Постояв пару минут в абсолютной растерянности, ежесекундно вздрагивая от звуков из-за двери ванной, Алена поняла, что спасти рыжего из плена суровой индианки можно только найдя его одежду. Выйдя на лестницу, она, подобно Шерлоку Холмсу, восстановила картину происшествия: Парень лежал перед их с Урмилой дверью, при этом ноги его находились на лестничном марше, ведущем наверх. Вероятно, он полз сверху, так как ползти ногами вперед крайне затруднительно. Бедолага обнажен по пояс и без обуви. И если представить, что потомок шотландских горцев в подпитии мог щеголять голым торсом на улице даже зимой, было вполне возможно, то вообразить, что он ходил босиком – уже сложнее. К тому же, именно Алена тащила рыжего за ноги, и потому она имела прекрасную возможность созерцать его в меру чистые (ну уж точно не грязнее всего остального туловища) пятки. Вывод напрашивался сам собой: рыжий пил в общежитии, а значит и одежда его должна быть где-то здесь, на верхнем этаже.
Надо сказать, что наши героини были не только единственными иностранками в конкретно этом здании общежития, но и единственными относительно взрослыми барышнями. Остальные обитатели были представлены совсем юными британцами и шотландцами с редкими вкраплениями ирландцев. Возможно, именно поэтому Алена и Урмила держались особняком от остальных студентов и редко общались с соседями, которые в основной своей массе были лет на пять младше Алены и лет на десять младше Урмилы.
Найти нужный отсек на верхнем этаже оказалось несложно. К его двери вела внушительная цепочка улик в виде разбросанных бутылок из-под самого разного алкоголя. Нужно заменить, что потомки шотландских горцев не отличались патриотизмом, а потому среди улик было с лихвой бутылок и из-под мексиканской текилы, и из-под американского бурбона, и, конечно, из-под российской православной водки. Последней кстати в каких-то неимоверных количествах, что это как-то даже потешило Аленкин патриотизм. Дойдя по следам из бутылок до нужного ей «нехорошего» отсека, наша патриотка замерла, не решаясь открыть дверь. Судя по количествам выпитого, за дверью должна была быть добрая половина гренадерской гвардии, ну или хотя бы огнедышащий дракон в дозаправленном состоянии.
Все же решив, что лучшая защита – это нападение, и что трезвость – это какое-никакое, но преимущество, Алена рывком распахнула дверь и уверенно вошла внутрь отсека. На встречу ей вышли милейшие, как лесные феи, девочки-первокурсницы, такие себе Гермионы из первого фильма про Гарри Поттера. И если бы не антураж отсека, в красках сохранивший все следы вчерашней вакханалии, Алена никогда бы не поверила, что эти милейшие создания могли быть хоть как-то сопричастны к телу, отмокавшему сейчас в их с Урмилой ванне.
Нужно было что-то говорить, но все английские слова напрочь вылетели у Алены из головы. За исключением, пожалуй, тех, что она пару минут назад узнала от рыжего, но от них в данной ситуации толку было мало.
– Я… он… там внизу…
Лесные феи хранили молчание и недоумевающе хлопали длинными ресницами.
И тут, как это часто бывает в особенно идиотских ситуациях, на ум приходит мало уместная по форме, но отлично подходящая по содержанию фраза. Аленке, которая учила английский с помощью двух основных источников: зеленой книжки Галицынского (люто ненавидимой всеми российскими школьниками) и американскими фильмами с субтитрами, на ум пришла фраза из культового Терминатора:
– Мне нужна его одежда, обувь… и мотоцикл!
Лицо Алены в малейших деталях копировало мимику Шварценеггера, то есть не выражало ровным счетом никаких эмоций.
Феи переглянулись. Сложно сказать, что именно впечатлило первокурсниц: цитата из фильма времен молодости их родителей или же незабываемый русский акцент суровой старшекурсницы, но они тут же запорхали по комнате в поисках нужных Алене вещей. И через пару минут в руках у нее было все из затребованного… ну разве что кроме мотоцикла.
Можно было вызволять рыжего из ванной.
Однако спустившись к себе на этаж, Алена не нашла никого в ванной. А вот на кухне ее ждал сюрприз. На небольшом диванчике у окна сидел понурый рыжий. Его мокрые джинсы сушились тут же на батарее. Но удивительным было другое – суровая индианка пожертвовала рыжему самое дорогое – свой любимый шелковый халатик! Размер рыжему, конечно, не очень подошел, тощие коленки торчали из-под халата несколько дальше положенного, однако ярко-розовый цвет превосходно оттенял угрюмое веснушчатое лицо. Картину, которую Алена застала на кухне, можно было назвать «покаяние грешника и отречение его от всего спиртосодержащего», ну или «наставление заблудшей души индийскими методами». Рыжий шмыгал носом, пил аспирин и со всем соглашался. Урмила ходила по кухни взад-вперед находя все новые и новые аргументы для увещевания несознательного шотландца.
Заметив Алену с вещами рыжего в руках, Урмила не смогла оперативно сменить интонацию, с которой распекала начинающего алкоголика, и поэтому обратилась к Алене все тем же возмущенно-нравоучительным тоном:
– А остальные где?
– Вещи? Это все что на нем было вчера…
– Какие вещи?! Остальные малолетние идиоты где!?
Алена лишь развела руками и уточнять, входит ли она лично в число малолетних идиотов, благоразумно не стала. Видно было, что подруга в ударе. А поэтому Алена не спеша развесила вещи рыжего на одном из двух кухонных стульев и начала наливать себе и Урмиле чай. Этот напиток оказывал на индианку какое-то волшебное действие, и, поворчав еще минуту-другую, Урмила начала менять гнев
