Юрий Хвалев - Особенности национального сыска
Держа в руке блокнот, вошёл лейтенант, по все видимости, адъютантская должность его устраивала.
- Ты про яйцо Фаберже что-то знаешь? – спросил Куликов.
- Да. Завтра в городском музее состоится выставка…
- Вот именно выставка. А есть только небольшая заметка в газете. Так. Записывай. Связаться со всеми средствами массовой информации. В первую очередь телевидение: пусть сделают репортаж и покажут в новостях. Затем радио: пусть вбросят в эфир информацию и установят обратную связь со слушателями. Если будут отнекиваться, что, мол, сделали уже. Скажи от моего имени этого не достаточно. Пусть усилят. Для нашего города эта выставка событие номер один. Всё понял?
- Так точно, товарищ майор.
- Выполняй. Стой. М-м-м. Возьми в помощь… как его? Не… Не… Не…
- Незамутдинова?
- Да. Я еду в музей. Где моя машина?
Новые амортизаторы сглаживали неровности дороги и, едущий в машине, Куликов чуть укачивался, будто младенец в люльке. Если раньше он мог банально задремать, зная, что никакого криминального события не случиться, то сейчас, приняв непростое решение, он своими руками это криминальное событие будет создавать. Поэтому про сон можно было вообще забыть.
«Первым делом музей, – размышлял Куликов. - Продумать до мелочей, как лучше это яйцо выкрасть. Второе: только бы этот Добродеев был в городе. Третье. А вот третье: придумаю потом».
- Что мы так медленно едим? – спросил Куликов у водителя.
- Товарищ подполковник, когда уходил в отпуск, приказал ездить строго по правилам. Вот же знак висит. – Водитель показал пальцем. – Не больше сорока…
«К чёрту этого подполковника! – про себя вспылил Куликов и, не обращая внимания на знак, приказал: - Ну-ка, давай прибавь, я опаздываю…
Музей представлял собой старое, давно не ремонтированное здание, как говорят в таких случаях, держался на честном слове, и этим словом были люди, охранявшие здесь не только культурные ценности, а что-то ещё более важное, передающиеся из поколения в поколение, без которого человек превращается в обычного млекопитающего.
Куликов хотел войти, но дверь в музей оказалась заперта. Утопив кнопку звонка, он прислушался. Сигнал прозвенел еле слышно, но через стеклянную дверь майор увидел подходящего охранника, а за ним семенила пожилая женщина. В ней Куликов узнал директора музея и жестом попросил открыть.
- Людмила Николаевна, здравствуйте, - поздоровался Куликов и улыбнулся.
- А-а-а, а я вас помню… - сказала директорша. – Вы капитан Куликов.
- Здравствуйте, товарищ майор, - поздоровался охранник.
- Как, уже майор, - после показного удивления директорша вздохнула. – Как же быстро бежит время.
- А я узнал про выставку, - сказал Куликов. – И сразу к вам в музей. Хочу посмотреть, как вы подготовились.
- Пожалуйста, пожалуйста, - воодушевилась директорша и засеменила в обратном направлении. – У нас всё готово. Правда, экспонат ещё в пути.
- Сколько вас здесь? – спросил Куликов у охранника.
- Двое.
- Позвони начальнику, пусть даст ещё восемь человек. – Развязное поведение охранника заставило майора повысить голос. - Скажешь: я попросил.
- Ладно.
Директорша стояла в центре зала и Куликов к ней приблизился.
- Людмила Николаевна, экспонат очень ценный, поэтому охранные мероприятия должны быть проведены на самой высоком уровне.
- Да вы правы, яйцо Фаберже ценнейшее, художественное произведение.
- А сколько может стоить это яйцо?
- Да вы что?! Оно бесценно!
- Поймите, в зависимости от цены этого яйца будет выделена соответствующая охрана. Скажите хотя бы для статистики.
- Три миллиона пятьсот тысяч американских долларов, - сказала директорша и покраснела.
- Вот видите… - майор разочарованно выдохнул, потому что думал, что яйцо стоит дороже. – Здесь нужна серьёзная охрана. Всё должно быть продумано до мелочей. Кстати, где будет храниться этот ценный экспонат?
- Вот здесь, - директорша показала на стеклянную витрину. – Особо прочное стекло, есть сигнализация. А если прикоснуться, в моём кабинете загорается лампочка.
«Ильича… - съязвил мысленно Куликов. – Всё это вчерашний день. Для опытного взломщика украсть, раз плюнуть».
Майор прекрасно знал этот музей, расположение кабинетов, как соединялись коридоры, где был технический люк, ведущей в городскую канализацию. Год назад он расследовал дело о краже из музея и всё запомнил до мельчайших подробностей. Кстати, икону шестнадцатого века похитила уборщица, которая, как потом оказалась, фанатично верила в Бога.
- Икона, - говорила она, должна находиться в церкви, а не в музее.
Куликов это дело раскрыл.
- Скажите: Людмила Николаевна, у вас в музее был прочный сейф с двумя электронными замками. Он где? – спросил Куликов.
- Там же где и был. В комнате рядом с моим кабинетом, - удивилась директорша. – Зачем он вам?
- Если я не ошибаюсь эта комната глухая с металлической дверью. Значит, сделаем так: вечером, когда музей закроется вы со старшим чоповцем…
- С кем?
- …С начальником охраны закроете яйцо в сейфе. - Куликов задумался. – Рядом с этой комнатой поставим двух сменных охранников. Согласны?
- Майор, вы молодец, - директорша кокетливо улыбнулась. – Хорошо всё придумали.
- Людмила Николаевна! Людмила Николаевна! – звал охранник. – Яйцо привезли.
Директорша засеменила к выходу. Куликов неторопливо пошёл следом.
Около музея стоял серебристый «Форд фокус» с московскими номерами. Рядом с машиной троица в одинаковых костюмах от утомительной дороги делала разминочные телодвижения. Один из них держал в руках металлический кейс.
- Здравствуйте! - воскликнула директорша. – А мы вас заждались.
- А-а-а, - протянул держатель кейса, вспомнив о цели поездки. – Да. Да. Правда, ваши дороги так утомляют.
Слово «ваши» резануло слух, и Куликов задумался.
«Бесценное сокровище привезли на обыкновенных «жигулях». Где бронефургон? Где машины сопровождения? Где, наконец, охрана? Странно. Наверно опять урезали финансирование, и им приходится крутиться на мизере».
Куликов почувствовав на себе чей-то взгляд, быстро переключил внимание, будто в голову ему вживили компьютерный чип с самой продвинутой программой.
Немного в стороне, держа за руку товарища из поднебесной, стоял старлей Третьяк, выжидающий момента, чтобы подойти.
- Товарищ майор, разрешите представить, - подходя к майору, сказал Третьяк. – Лейтенант народной вооружённой милиции Китая Ченгуанг Мяо.
- Здравие желаю, товарищ майор, - представительница из поднебесной говорила ясно без малейшего акцента. – Я очень рада служить под вашим началом.
Куликов хотел ответить чем-то оригинальным, но на языке вертелось: «Я тоже очень рад», «Как хорошо, что вы…», «Я думаю, мы сработаемся». В конце концов, пауза затянулась, нужно было что-то говорить.
- Лейтенант Мяо, вы замечательно выглядите, - сказал невпопад Куликов. – Сегодня музей закрыт, но в городе есть и другие достопримечательности. В храме «Святой Варвары» были?
- Товарищ майор, я неверующая, - сказала Мяо.
- Кх-кх, - кашлянул Куликов. – Извините, мне нужно идти. Много работы.
Подходило время обеда, но Куликов решил не отвлекаться, главное сейчас: Добродеев, к нему-то майор и торопился. Водитель, увидев знак ограничивающий скорость, приободрился и поехал с ветерком, а когда Куликов приказал свернуть влево, как ни в чём не бывало, въехал под «кирпич».
«Сержант, а ты молодец, - похвалил мысленно Куликов. – Далеко пойдешь. Начальство нужно ублажать».
- Останови, - попросил Куликов. – На сегодня свободен.
Пройдя через сквер, где в ветвях белой акации чирикали воробьи, Куликов оказался на городском рынке. Даже в рабочие часы здесь было многолюдно, поэтому слиться с толпой не составила труда. Вряд ли майор предполагал слежку, просто это был самый короткий путь к дому рецидивиста Добродеева. При виде открытых нараспашку окон майор приободрился, по всей видимости, Добродеев находился дома. После четвёртого, настойчивого звонка Куликову открыли дверь.
- Павел Валентинович, рад вас видеть. – Поджарый мужчина с непроницаемым лицом жестом пригласил Куликова войти. – Пожалуйста, проходите.
- Спасибо, Николай. – Куликов прошёл и огляделся. – Хорошо живешь…
- Хорошо, когда один. - Николай Добродеев насторожился, майор едва ли бы стал беспокоить по пустякам. – Мои на даче… я вот один кукую… отобедаете со мной?
- Не откажусь, - согласился Куликов. – Видишь, у тебя и дача есть.
- Тёщина дача… - улыбнулся Николай.
- Конечно, тёщина дача… - Куликов выжидал, сразу говорить было нельзя. - А машину ты записал на жену?
- Павел Валентинович, ну и шуточки у вас. – Добродеев готовил себя к серьёзному разговору. - Может, по сотки накатим за встречу?
