Зоя Кураре - Революция чувств
Это слово, как взмах волшебной палочки, отрезвило горячую голову пса. Полезная для здоровья команда, ее безоговорочно хочется выполнять.
Родина уродина…
Баба Дуся скоро разменяет седьмой десяток лет. Ее профессию номинировали на губернскую премию, сомнений у строгого жюри не возникло, баба Дуся лучший дворник города Задорожье. Каждое утро, профессионально орудуя метлой, во дворах многоэтажных домов по улице Пионерской, пожилая женщина творит окружающий ее мир удивительно чистым.
После войны отца Евдокии направили восстанавливать разрушенный индустриальный город Задорожье. Семья переехала на время, и поселилась в промышленном мегаполисе навсегда. У Дуси появилась семья, она родила сына, и город с вечно дымящимися трубами на горизонте стал ее малой родиной.
Родина это территория на карте мира с четкими границами, названиями городов, поселков, сел. Или чувство, ощущение, радость, гордость за дом, улицу, город и страну, где ты родился, вырос и любим. Что важнее, географическая точность или мысли, которые превращаясь в самую долговечную материю на земном шаре, способны выстроить дома, улицы, города, большую самобытную страну? Родной край, за границами реальности которого находится удивительная, своеобычная страна Закраина.
Достаточно выложить кусок сала на тарелку гостю, налить ему пятьдесят граммов горилки, одеть вышиванку, с хлебом и солью выйти на порог, чтобы гость безошибочно нашел твой дом, улицу, славный город Задорожье, боготворимую страну Закраину. Где живут сегодня настоящие закраинцы, умеющие любить и ненавидеть, воровать и делится последним куском хлеба, верить и бессовестно лгать, плакать и смеяться.
Законотворчество в Закраине сродни богоявлению в отдельно взятой голове. А если голова не одна?
Закраинские депутаты оторвались от бизнеса, любовниц, теплых стран, игровых автоматов, ресторанов и единодушно решили трансформировать мысли из информационной отрасли в материальную сферу. Проголосовали, приняли большинством голосов.
Мысли материальны, этот новый закон под № 666 Верховной Зрады, позволяет закраинцам первыми в мире намазывать мысли на хлеб. Благодаря инновационному закону закраинцы стали мысли жарить, варить, вешать на уши, шить из мыслей одежду, заполнять дешевыми мыслями газотранспортную систему, строить самолеты и города. Если всенародно напрячь мозговые извилины, то скоро закраинцы отправятся покорять космическую Европу. Опыт закраинских депутатов сегодня с успехом применяют в других, недоразвитых странах. Единственная проблема в Закраине – выбрать правильного, народного, грамотного президента, который нагенерирует столько мыслей в головы закраинцев, что их жизнь мгновенно трансформируется в систему абсолютного качества. Родился, открыл глаза, закричал и абсолютно, категорически, совершенно счастлив. Добротных мыслей в Закраине на всех хватит. Главное, чтобы у президента страны хватило ума и сил обеспечить собственный народ достаточным количеством мыслей правильной формы и содержания.
Родину не выбирают, но если родина выбрала тебя, выдала паспорт, прописку и идентификационный код, придется жить по ее, заверенным гербовой печатью, законам.
Родина – уродина, но она мне нравится. Эту песню каждое утро слушает внук бабы Дуси. Среди любимых песен Ванечки эта – самая крамольная, считала старушка. Зачем Родину обзывать?! В ее молодости звучали совершенно иные песни:
«С чего начинается Родина С картинки в твоем букваре С хороших и верных товарищей Живущих в соседнем дворе»…
При воспоминаниях об этих строках, из глаз бабы Дуси катятся горькие слезы воспоминаний, а ведь она искренне считала, что их давно выплакала. Суровую жизнь прожила.
На Ванечку, из-за песни про родину-уродину, баба Дуся не обижается. Судьба у внука сиротская. Невестка умерла от водки, сын – патологический алкоголик. Ванечка не пьет, но сильно болеет. Недавно баба Дуся обнаружила в его куртке целых семь пачек трамадола.
– Зачем тебе столько таблеток? – поинтересовалась она у Ванечки.
– Ну, ты бабка даешь. Депрессия у меня. Вирус весь организм подкосил, неужели, не видишь?
– Господи, хорошо не СПИД, – успокаивала себя Евдокия. Для бабы Дуси, прожившей тяжелую жизнь среди мусоропроводов и мусорных баков, главное достояние – это ее шестнадцатилетний внук, единственная надежда и продолжение рода. «Дай, Господи, чтобы он не стал алкоголиком или наркоманом», – ежедневно твердила старушка, как молитву, свое заклинание.
«Родина – уродина, но она мне нравится», – доносилось из хриплых динамиков, получивших постоянную прописку на первом этаже многоэтажного дома в квартире лучшего дворника Задорожья.
Осень 2004 года беспощадно уродовала психику рядового обывателя, закраинцы выбирали президента Закраины. Деревья во дворе пестрели не только осенней листвой, но и за ночь, словно под Новый год оказывались, украшены оранжевыми ленточками. До Нового года так далеко!
Обнаружив на деревьях оранжевую символику, баба Дуся, оперативно побежала в родную жилищно-эксплуатационную контору, где она официально числилась дворником.
Начальник сидел в своем кабинете, сердитый, как черт. Остатки волос на отполированной временем лысине торчали с двух сторон, и напоминали рога старого, умудренного жизненным опытом оленя. Смеяться над карикатурным образом товарища Пузикова нельзя, он начальник. И не до смеха сейчас взволнованной бабе Дусе.
– Что ж делать, Николай Кузьмич, сымать этот маскарад или как? Вы ж начальник, вам решать? – с порога закудахтала главный дворник улицы Пионерской.
– Ты мне этих вопросов не задавай, конечно, сымай.
– Вопрос политический, вот победит Виктор Андреевич Юбченко. Так?! – не унималась баба Дуся – А мы с вами Николай Кузьмич выходит новому, передовому, оппозиции мешали, выходит – враги народа. ТАК?
– Ты, Евдокия, мне здесь не ТАКАЙ. Я тебе так скажу! – не скрывая свой гнев от подчиненных, вещал на всю жилищную контору Николай Кузьмич Пузиков. – Я этих революционеров сам поймаю и ноги им повыдергиваю, развели мне здесь незаконную агитацию. Лично я за «голубых», и не позволю некоторым беспорядки нарушать!!!
– За «бело-голубых», – уточнила баба Дуся.
– Ну, ты сама понимаешь, обстановка непростая. Страна в опасности, она, ядрена в корень, разделилась на два враждующих лагеря. С одной стороны наша, родная власть – «Партия Губерний». С другой – оппозиция, не дремлет «Наша Закраина». Ох, эта оппозиция, еще покажет нам Кузькину мать. Дворники со всех участков жалуются, загадили территорию дворов оранжевой агитацией. Факт?
– Факт, – поддержала сторону начальства Евдокия.
– И вообще, Дуся иди, иди, работай, дорогой товарищ. Я вчера с кумом чуть не подрался, – вдруг неожиданно разоткровенничался с подчиненной Кузьмич. – Пятнадцать лет с ним дружу, а он крысеныш, к оранжевым примкнул, оппозиционную болезнь подхватил и честных людей заражает. Пятнадцать лет мы с ним из одной бутылки пили, детей его крестил. А он, представляешь Дуся, меня, Николая Пузикова заслуженного коммунальщика города Задорожья, закоренелым дармоедом окрестил. А сам, а сам-то хорош! Вчера я собственными глазами видел, как он прохожим в поддержку партии «Наша Закраина» на улице апельсины раздавал. Я круглый год картошки досыта поесть не могу, а они мне Америку и Европу с апельсинами под нос суют. На, мол, Кузьмич, ешь апельсины, рябчиков жуй. Буржуины!!!
– Вы не переживайте, Николай Кузьмич, я все ленточки сыму, все плакаты сорву. Я этих рябчиков и политических агитаций, ох как не перевариваю, – перешла на шепот баба Дуся…
Это в кабинете у Пузикова баба Дуся казалась тише воды, ниже травы, а на вверенной ей территории она слыла грозой местной детворы.
Уважали и немного побаивались ее взрослые, единственное, с кем возникали у старушки конфликты дворового масштаба так это с местными животноводами. Так баба Дуся называла людей, которые содержали в квартирах кошек, разных хомячков и собак. Кошки и хомячки – дело личное, считала пожилая женщина, завели безмозглый комок шерсти, пожалуйста, нюхайте в собственной квартире, если других важных дел нет. Собаки – совершенно другое, они откровенно гадят, и не где-нибудь, а в центре двора, прямо на территории зеленой зоны.
После тяжелого напряженного разговора с Николаем Пузиковым бабе Дусе страшно захотелось уйти куда – подальше. Уйти не только от начальника, но и от политических страстей, в которых она мало, что смыслила. И приступить непосредственно к любимой работе дворника. Что, собственно, она виртуозно и сделала. Накопленный от политического противостояния негатив, жаждал выхода. Возвратившись назад во двор, баба Дуся взяла в руки старую, потрепанную метлу и внимательно, не спеша, осмотрела свои владения. Как чувствовала, не все в полном порядке на вверенной ей территории.
