Григорий Полянкер - Не повезло
Тут наш лодочник окончательно растерялся, даже потерял дар речи.
Экзамены сдавать на старости лет? Он не мог сдать экзамена за пятый класс, когда учился в школе, а за эти годы голова совсем ослабела и память тоже. До экзаменов ли тут?
И вообще, сколько себя помнит, он всегда был туговат на грамоту, в своей жизни вообще не имел дела с книгами, а если и прочел одну-две книжонки, то и обчелся. Он вечно занимался тем, что стриг, брил бороды, делал прически, с этим делом справлялся удачно и без помощи книг.
Нет, что ни говори, ни за какие блага не засядет за книги, не возьмется за учебу, пропади пропадом его лодка и вся его затея!
Когда он иногда присаживается и берет в руки журнал или газету, то у него сразу начинает кружиться голова, а тут – книга!
– Ну что ж, дело ваше… – ответили ему в инспекции, которая следит за движением на реках. – Никто не принуждал вас покупать лодку, можете, как и другие граждане, пользоваться речным такси и кататься, сколько вашей душе угодно. Но если хотите лично водить моторную лодку, вам придется сдать на права. Тут никаких поблажек никому нет и быть не может.
Этот разговор в инспекции окончательно пришиб нашего Грача. Он не представлял, что берет на себя такую обузу. Знал бы он, что придется на старости лет готовиться сдавать какой-то экзамен, разве он заварил бы всю эту кашу? Плюнул бы на свою затею и забыл бы о ней. Была невестой – и снова в девках…
Он поступил бы так без зазрения совести. Но неудобно было перед своими домашними, которым без конца сулил златые горы. Ну что он им скажет!
И вдруг в нем взыграл упрямец. Всем ведь известно: стоит ему задумать какой-нибудь план, то хоть встань, хоть ляг, а дело будет выполнено!
Что, собственно, нужно? Засесть за зубрежку правил? Была не была, если есть такой порядок, что все обязаны сдавать экзамен перед выходом на воду, так он засядет за учебу.
Ему сказали, что есть специальные курсы и месяца через три можно сдавать на права.
– Что? – возмутился Иосиф Грач. – Что значит три месяца? В своем ли они уме? Через три месяца уже будет осень, а лодка, что же, будет стоять на приколе и подпрыгивать на волнах, ржаветь? Может, эти ребята из инспекции ему прикажут плыть зимою по льду?
Да, ничего себе, влип в историю!
Человек был окончательно растерян, сбит с толку, не зная, что предпринять.
Но тут кто-то из домочадцев пришел на помощь, подсказал, что вовсе не обязательно ходить на курсы. Можно и самостоятельно выучить правила и пойти сдавать на права. Домашние помогут ему, и все пойдет как по маслу. Главное – не робеть и не падать духом.
Как-нибудь он выучит правила и получит права. Не святые ведь горшки обжигают!
Здесь наш мореход немного воспрянул духом. Он отправился в магазин и приобрел книгу, где все написано, надо только набраться терпения и засесть за нее.
Когда Иосиф Грач принес домой книгу и стал листать, заглядывать в эти сложные рисунки, знаки, картинки, а главное – на густо забитые мелким бисерным шрифтом страницы, – его охватил ужас.
Нет, братцы, этот фолиант с рисунками и схемами он и за два года не одолеет. Это не для его головы!
Он уже стал серьезно подумывать, как избавиться от своей лодки, как покончить с этой морокой.
Но когда все три внука узнали, что дед решил расстаться с лодкой и что все его обещания совершать с ними длительные походы по Днепру, валяться на пляже канули в вечность, они на него насели так, что бедняге некуда было деваться.
– Что ж ты, дедушка, – пристали они к нему, – такой чепухи испугался – экзаменов? Из-за этого ты откажешься от лодки? А еще фронтовик, четыре года как один день на войне был, храбро боролся с фашистами, сколько боевых наград получил там, а вот из-за мелочи – выучить правила, сигнализацию – отказаться от чудесной лодки? Вот мы, дедушка, моложе тебя, и нам часто приходится сдавать экзамены, ну и что? Надо так надо! Сдаем. И отметки получаем. А ты…
Их разбирали досада и нетерпение. Так хотелось дождаться каникул, чтобы помчаться к Днепру, сесть в лодку, а тут дед испугался каких-то чепуховых экзаменов…
Нет, они не допустят, чтобы дед отказался от лодки. Ни за что не допустят! Подумаешь, почитать книгу, запомнить правила и ответить на несколько вопросов. Да они могут пойти за него сдать. Не нужно только лениться. Это можно сделать в два счета, пусть только не падает духом, они ему придут на помощь, подставят свои плечи, весь дом впряжется в это дело.
Сказано – сделано!
Спустя два-три дня дом превратился в сущий университет.
Вся семья, и ближайшие родственники, и соседи включились в это дело. Как только первые петухи закукарекают, давая громогласно знать, что день наступил, домочадцы вскакивают с постелей и начинают: лодка! правила!
– Если идет встречный катер и с капитанского мостика тебе машут белым флагом, куда ты должен свернуть?
– А как ты поступишь, дедушка, когда появится красный огонек?
– С какой скоростью идешь, когда перед тобой мост?
– На каком расстоянии должен держаться от баржи?
– Как ты должен швартоваться?
Наш бедный «ученик» слушал все это и моргал глазами, с тоской отвечая:
– Холера его знает, что я должен делать! Ведь для всего этого нужно иметь голову министра, а не простого парикмахера!
Он мучился, терзался, переживал. За эти дни он, казалось, потерял добрых несколько килограммов чистого веса.
Ему, бедному, куда легче было бы выстоять на ногах десять часов подряд, обслуживая клиентов, нежели ответить хотя бы на один вопрос.
Что он мог с собой поделать, если наука не лезла ему в голову! То, что внуки ему только что вдалбливали, он через десять минут тут же начисто забывал.
– Что это с тобой, дедушка, у тебя вроде дырявая голова…
Он все путал, сбивался, хоть убей – не мог запомнить что к чему…
– Боже, почему ты меня так наказываешь? – спрашивал он мысленно. – Почему я должен быть рабом у собственной лодки?
Когда вокруг него сидят внуки, жена, теща и зубрят с ним все вместе, он еще кое-что соображает, а когда сам садится за книжку, тут же у него слипаются глаза, засыпает, начинает храпеть и все поднимают его на смех!
– Тихо, детки, замолчите! Дедушка правила учит!..
Смеялись то смеялись, но вместе с тем испытывали мучительную досаду. Лето шло, а наука стояла, не двигаясь с места. Чем больше с дедом учили, тем меньше он все это запоминал. То, что с грехом пополам знал сегодня, на следующий день начисто забывал.
На неудачливого ученика уже жалко было глядеть. Он все больше худел, удлиненное лицо заметно заострилось. Между тем, и родичи и соседи делали большие успехи. Даже старенькая восьмидесятилетняя теща, которая была туга на ухо, и то уже знала все правила, наизусть выучила все; а он, дед, – ни в какую, как пень! Не знает ничего, и все тут!
Дни шли за днями, недели за неделями, а наука продвигалась в том же темпе и с теми же успехами.
За это время наш ученик совсем сник. Человек, который раньше, бывало, любил с каждым клиентом завести серьезный разговор на любую тему, начиная с проблемы современной физики или международного права, рот у него не закрывался во время работы, и иные клиенты на вопрос о том, как их стричь, отвечали: «Желательно молча…» Теперь он потерял дар речи и чувствовал себя перед всеми виноватым. Веселый и добродушный в прошлом, теперь окончательно утратил способность смеяться. Человек, который когда-то любил поесть, теперь совсем потерял аппетит. Любитель прохаживаться по шумным улицам и подышать свежим воздухом сидел, в основном, дома, корпел над книгой и за порог не выходил, все зубрил и зубрил, как школьник третьего класса. А наука упорно не давалась ему.
Он давно плюнул бы на всю эту затею и нашел бы покупателя на лодку, да зло разбирало. Он презирал себя за бестолковость, за тупость. А с другой стороны – стыдно было перед всеми. А его внуки, как назло, все время подбадривали, то и дело спрашивая:
– Ну, капитан дальнего плавания, сколько еще будешь нас мучить? Когда ты нас уже прокатишь с ветерком по Днепру на своей лодке? Сколько еще ждать?
– Иосиф, ну, ведь лето на исходе, а у нас уже терпение лопнуло.
Слова эти ему были как нож в сердце. И он упавшим голосом отвечал:
– Ничего, вот скоро сдам клятый экзамен и получу права. Главное, прошу вас, не теряйте надежды. Терпение, терпение и еще раз терпение!
Ему надоело слышать остроты и шуточки, которые невероятно раздражали его. Он брал книжку и отправлялся к реке, забирался на свою лодку, привязанную к вербе, и тут опять начинал учить и зубрить. А вдруг на свежем воздухе что-нибудь да выучит, может, на свежем воздухе сон его не одолеет и учение полезет прямо в голову? Но тут сказалась еще больше его досада, зависть разбирала, когда он наблюдал, как иные лодочники приходят, раздеваются до пояса, залезают в свои лодки, мигом включают моторы и выруливают на днепровские просторы, уносясь на полном ходу вдаль.
