Анатолий Вилинович - Остап Бендер и Воронцовский дворец
На следующий день друзья, прочли объявление: «Сегодня у южного входа Воронцовского дворца-музея состоится театрализованная защита диссертации «О некоторых концепциях комического и смешного». Приглашаются все желающие. Вход свободный. Начало в 17 часов. Прочтя такое объявление, Остап воскликнул: «Что наша жизнь без смеха!» «Ничто, командор, — ответил Балаганов. — «Да Остап Ибрагимович, надо посмотреть это представление», — подтвердил Козлевич. После спектакля, ночью Остапу удается проникнуть во дворец. Но безрезультатно. На следующую ночь во дворец проникли все трое искателей. Но также безрезультатно. А после третьего раза ночного посещения дворца, Балаганов и Козлевич заявили, что хватит рисковать и они, не зная где находится клад, больше во дворец не полезут. Остап принимает решение встретиться с третьей графской горничной Екатериной Владимировной и компаньоны отправляются, для встречи с ней в Сухуми.
В то время, как компаньоны плыли на пароходе в Сухум, там, между Екатериной Владимировной и её любовником бывшим поручиком Вадимом Ксенофонтовым, происходила драма. Он искал пути перебраться в Турцию. Нужны для этого деньги. Вадим уговаривал Екатерину продать кольцо с бриллиантом, — подарок графини, но она не соглашалась, говоря, что этих денег всё равно не хватит. После споров, упреков любовники плывут в Батум. Там между Ксенофонтовым и старым аджарцем происходит разговор из которого Ксенофонтов получает подтверждение, что денег от продажи кольца недостаточно, любовники возвращаются в Сухум, откуда Екатерина должна плыть в Одессу, приступив к своей работе каютной горничной. Но получив известие, что её родной дядя при смерти, мчится на вокзал чтобы ехать в Москву, Ксенофонтов с ней, он обязан дяде Екатерины, который спас его от тюрьмы и устроил работать в Сухумском зоопарке.
Прибывшие в Сухум компаньоны узнают, что Екатерина на вокзале, чтобы ехать в Москву. Бендер мчится на вокзал, чтобы перехватить её отбытие и поговорить с ней. Это ему удается. Он выдает себя за газетчика и добывает ей и её спутнику билеты на поезд, купить которые из-за курортного сезона было невозможно. Благодаря этому едет в московском поезде в одном с ними купе. Входит в дружеские отношения, приглашает в ресторан и постепенно начинает расспросы об отъезде графини Воронцовой-Дашковой. Это настораживает бывшую горничную графини и её любовника и вот почему. Ксенофонтов увидел медальон Екатерины с фотографией поручика Крылова, первого любовника Екатерины. Из расспросов её и своего прошлого, он узнал, что именно этот поручик участвовал в ремонтных работах во дворце перед отъездом графини. Клад! Вот где деньги так необходимые ему для ухода за рубеж! Заподозрив их «благодетеля» попутчика Бендера в интересе к отбытию графини из Крыма, он и Екатерина ночью тайком сошли из поезда в Ростове.
Потеряв третью горничную графини, Бендер, не падая духом, заявил: — Нет, нет и еще раз нет, братцы-компаньоны, я говорил и еще раз скажу: — Золото графини надо ковать неустанно, пока оно горячее. Возвращаемся в Крым! Командовать парадом буду я!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СНОВА В КРЫМУ
Глава 1. Актив и пассив компаньонов
Остап Бендер уже привычно говорил:
— Итак, детушки, наши поиски пока безрезультатны. Опрос свидетелей дал нам весьма скудную информацию о кладе высокочтимой, хотя и покойной уже, графини Воронцовой-Дашковой. Круг свидетелей сузился до предела, камрады. В пассиве — три бывшие горничные графини, экскурсовод Березовский, садовничиха Егорова. Все сведения полученные от них переплетаются одними и теми же данными, известными уже вам. Повторяться не буду…
Это всё Остап говорил прохаживаясь взад-вперёд по комнате, когда компаньоны вернулись в свое ялтинское жилье после Сухумско-Харьковского круиза и разрабатывали план дальнейших своих действий. Размышляя вслух, он поглядывал на своих единомышленников, чинно сидящих и внимательно слушающих своего предводителя. Цель которого, как известно, приобрести несметное богатство, чтобы осуществить свою заветную голубую мечту детства.
— Это всё, как я уже сказал, в пассиве, — продолжал великий искатель графских сокровищ. — Что же мы, голуби-компаньоны, имеем в активе?
— Командор, вы как будто на трибуне и делаете важный служебный доклад, который мне как-то пришлось услышать в Могилеве, — рассмеялся Балаганов.
Бендер взглянул на него, но не ответил, и продолжал:
— Я говорю в активе: фотограф Мацков и хорошо было бы выяснить судьбу штабс-ротмистра Ромова и его поручиков. Фамилии этих двух, к сожалению, нам неизвестны. Но если бы фамилии этих поручиков и были известны! — то мы навряд нашли бы их. Они, как я предполагаю, были убиты, или расстреляны гегемоном пролетариата, а может быть, благополучно и бежали с Врангелем из Крыма. Следовательно, их можно отнести к пассиву.
— Ох, Остап Ибрагимович, — смотрел с нескрываемым уважением Козлевич на технического директора их компании. — Всё это так, а что же дальше?
— Вот и я задаю вопрос себе и вам «что дальше?». Пробираться снова ночью во дворец и искать клад, обдирая обои, штукатурку и выстукивая массивные стены? Нет, друзья-охотнички, это не метод. Это поиск, как говорил мой знакомый в Одессе Пиня Цукерман, такой же, как искать пуговицу оторвавшейся от бюстгальтера, купающейся в море курортницы. Да и частые лазания во дворец могут подвести нас под статью известного вам кодекса. Нет. Нам необходимо выяснить хотя бы примерное нахождение клада. Без этого… — сделал продолжительную паузу Остап.
— Без этого, командор, наш поиск будет таким же, как и на «Святителе». Там всё же мы нашли деньги, хотя и негодные, а здесь, не знаем где искать, если говорить, по справедливости, — выразился Шура Балаганов, как человек всегда сомневающийся.
— Эх, Шура, вы снова со своей справедливостью, — не как обычно стеснительно, сказал Козлевич. — Остап Ибрагимович прав, искать надо клад не на темную, как мы уже попрактиковали. А надо знать хотя бы примерное место.
— Место клада, голуби рассудители мои, как я понимаю, оно в подвальной части дворца. А почему я так считаю? Потому. Захоронение ценностей происходило, естественно, в строжайшей тайне. Не даром же дворцовой прислуге тогда было запрещено свободно ходить по дворцу, а только по вызову графини.
— Командор, а что всё же рассказала вам третья бывшая горничная графини Екатерина Владимировна? — задал вопрос рыжеволосый компаньон, приглаживая пятерней свой кудри.
— Она бы и сказала, во всяком случае то же самое, что и её коллеги по дворцовой службе. Но её что-то насторожило, видно, детушки, я допустил какую-то ошибку, задавая ей вопрос. Так что от неё я узнал совсем мало, голуби мои. Я вот и подумываю, уж не знают ли они, эти Ксенофонтовы, гораздо больше Софьи Павловны и Фатьмы Садыковны? А её муженек «Вадым» уж не является одним из тех поручиков? Которым было доверено замуровывать клад под командой ротмистра Ромова?
— Вот-вот, командор может быть, они уже с успехом и попользовались сокровищами графини? Может быть, командор?
Бендер некоторое время смотрел на Балаганова, затем произнес невесело:
— Да, мой названный брат Вася. Такое вполне может быть. Так что же вы предлагаете? Отказаться от нашего поиска? Если учесть ваши рассуждения, товарищ Шура Балаганов? — скептически глядя, на него, спросил Остап.
— Нет, нет, командор, я так не предлагаю. Я просто размышляю…
— А-а размышляете… Ну что ж, это неплохо. А что скажете вы, Адам Казимирович? — взглянул на него Бендер.
— В данном случае всё может быть, Остап Ибрагимович. Но если так рассматривать нашу затею, то выходит, что нельзя браться и за другие какие дела. Всё надо брать на зуб, братцы.
— Вот именно, Адам, всё надо брать на зуб. И как я говорил и говорю, ковать графское золото надо неустанно, пока оно еще горячее. Итак, актив, — твердо произнес Остап. — Дворцовый фотограф Мацков и белогвардейцы. Офицеров я исключаю из нашего актива, как не реальных подслёдственных.
В комнате наступила тишина.
— Так что, Остап Ибрагимович, поедем в Алупку? — спросил затем Козлевич.
Предводитель компании помолчал и ответил:
— Нет, детушки-искатели, мы там достаточно примелькались. Нужным и не нужным глазам, поживем пока в Ялте. Поищем дворцового фотографа Мацкова.
Но как говориться, легко сказать, да трудно сделать. Если чекисты и их мощный аппарат не смогли отыскать этого таинственного фотографа, то разве может найти его тройка единомышленников-охотников за графскими сокровищами? Нет, дело казалось абсолютно безнадежным. Но так казалось. И это «казалось» было опровергнуто вскоре Великим Господином случаем и не одним.
Глава 2. Великий Господин Случай
В не очень удовлетворенном настроении от неудачных поисков бывшего дворцового фотографа Мацкова, компаньоны шли по набережной Ялты. Балаганов обладающий хорошим аппетитом сказал:
