Марк Твен - Политическая экономия
«Заключимте миръ! — вырвалось у меня. Насаживайте полтораста громоотводовъ! Насаживайте нѣсколько штукъ надъ кухней! Насаживайте дюжину надъ сараемъ! Насаживайте пару на коровѣ! Насаживайте одинъ на кухаркѣ! Разукрасьте этотъ, преслѣдуемый грозою, домъ весь и со всѣхъ сторонъ, такъ чтобы онъ былъ похожъ на дикообраза съ оцинкованной спирально-согнутою щетиной съ посеребренными маковками. — Живѣй за работу! Употребите весь имѣющійся у васъ матеріалъ, а если не хватитъ громоотводовъ, то насаживайте шомполы, жерди, прутья отъ лѣстничныхъ ковровъ, межевыя палки, — словомъ все, что можетъ удовлетворить вашъ ужасный аппетитъ къ художественной и ландшафтной красотѣ, но только дайте покой моему разстроенному мозгу и отдыхъ моему разрывающемуся сердцу!»
Ни мало не тронутый, — я замѣтилъ только слабую усмѣшку на его губахъ, — этотъ желѣзный человѣкъ бережно засучилъ свои манжеты и сказалъ, что онъ готовъ исполнить тотчасъ же все требуемое.
Прошло около 3-хъ часовъ. Едва-ли я достаточно спокоенъ, чтобы вновь приняться за благородную тему моей политико-экономмческой статьи, но я не могу противустоять желанію сдѣлать послѣднюю попытку, настоящій предметъ ближе моему сердцу всѣхъ другихъ вопросовъ философіи и дороже всего для моей разсудочной дѣятельности.
… «политическая экономія есть лучшій даръ, полученный человѣчествомъ отъ неба. Когда истощенный, но высокоталантливый Байронъ лежалъ одинокимъ больнымъ въ Венеціи, онъ высказалъ, что, если бы ему было суждено вернуться и начать снова свою промотанную жизнь, то онъ посвятилъ бы свои свѣтлыя минуты не сочиненію фривольныхъ стихотвореній, но составленію серьезныхъ трактатовъ по политической экономіи. Вашингтонъ любилъ эту удивительную науку, съ нею на вѣки связаны такія имена, какъ: Бекеръ, Беквитъ, Гудзонъ, Смиттъ, и даже самъ божественный Гомеръ въ 9-ой книгѣ своей Иліады сказалъ:
„Fiat justitia, ruat coelum, „Post mortem unum, ante bellum, „Hic jacet hoc, ex-parte res, «Politicum economico est».
Величіе этихъ мыслей древняго поэта въ связи съ удачнымъ подборомъ выраженій, въ которыя онѣ облечены, равно какъ грандіозность образовъ, способствующихъ ихъ наглядности, все это, взятое вмѣстѣ, отвело приведеннымъ строфамъ исключительно выдающееся мѣсто, сдѣлавъ ихъ наиболѣе знаменитыми изъ всѣхъ когда-либо…
… «Ни слова больше! Ни одного слова! Давайте вашъ счетъ и провалите навсегда изъ этого дома! Девять сотъ долларовъ? Это за все? Получите на требуемую сумму чекъ, по которому вамъ не откажется выплатить каждый солидный банкъ въ Америкѣ!
Отчего это на улицѣ такая толпа народа? Что? Они хотятъ посмотрѣть на громоотводы. Что за чертовщина? Развѣ эти люди никогда не видѣли громоотводовъ? Вы говорите: „они не видѣли такой массы ихъ на одномъ строеніи“. Такъ-ли я понимаю? Въ такомъ случаѣ я самъ хочу сойти внизъ и посмотрѣть на людей, такъ открыто сознающихся въ своемъ невѣжествѣ…»
Три дня спустя. Мы всѣ утомлены до полусмерти. Въ продолженіи 24-хъ часовъ нашъ домъ съ громоотводами, торчащими на манеръ свиной щетины, былъ темою для разговоровъ и удивленія всего города. Театральныя представленія отложены, такъ какъ самыя остроумные и удивительные сценическіе эффекты представляются слишкомъ ординарными и устарѣлыми сравнительно съ моими громоотводами. Вся наша улица денно и нощно переполнена зрителями; многіе пріѣхали изъ провинціи, дабы посмотрѣть на это чудо. Особенно пріятный сюрпризъ былъ доставленъ имъ на второй день, когда вдругъ разразилась гроза и молнія начала «заигрывать» съ моимъ домомъ, какъ весьма оригинально выразился историкъ этого событія Іозефусъ. Этотъ эффектъ, такъ сказать, разогналъ всю публику изъ театра. Черезъ 5 минутъ на разстояніи полу-мили отъ моего дома не оставалось больше ни одного зрителя. За то всѣ высокіе дома на означенномъ разстояніи были полны народа: въ окнахъ, на крышахъ, словомъ, всюду видны были человѣческія фигуры. О этого нельзя было поставить имъ въ упрекъ, такъ какъ, если, соединивъ вмѣстѣ бураки и ракеты, сжигаемые на празднествахъ 4 іюля [1], низвергнуть всѣ ихъ одновременно съ неба блестящимъ дождемъ на какую-нибудь одну беззащитную крышу, — то это нисколько не превзошло бы то пиротехническое зрѣлище, какое представлялъ мой домъ среди общей темноты непогоды. По точному исчисленію, я опредѣлилъ, что молнія въ продолженіи 40 минутъ разрядилась надъ моими постройками 764 раза и каждый ударъ ея попадалъ на одинъ изъ моихъ вѣрныхъ штанговъ, соскальзывалъ по спирально-изогнутому металлу и закапывался въ землю, не имѣя, вѣроятно, даже времени удивиться, какимъ такимъ манеромъ все это произошло, и въ теченіе всей этой бомбардировки у моего дома оторвалась только одна единственная аспидная черепица, да и это случилось лишь потому, что на единое мгновеніе громоотводы сосѣдей попытались не уступить моему дому всѣ тѣ удары молніи, которые могли воспринять сами. Ничего подобнаго не было наблюдаемо со временъ сотворенія міра. Въ продолженіи цѣлаго дня и всей ночи ни одинъ членъ моей семьи не могъ выглянуть въ окно, не оказавшись вслѣдъ за этимъ совершенно лишеннымъ волосъ, съ головой, подобной билліардному шару, и, если повѣритъ читатель, никто изъ насъ даже во снѣ не помышлялъ выбраться на улицу. Наконецъ, ужаснѣйшая осада кончилась, очевидно, потому, что въ тучахъ надъ нами не оставалось болѣе абсолютно ни одной электрической искры, которая могла бы быть воспринята моими ненасытными громоотводами. Тогда я бросился внизъ и нанялъ отважныхъ рабочихъ, — мы всѣ до тѣхъ поръ не рѣшились прикоснуться къ пищѣ или на минуту заснуть, пока съ моего дома не было окончательно снято все его ужасное вооруженіе, за исключеніемъ 3-хъ громоотводовъ: одного надъ домомъ, одного надъ кухней и одного надъ сараемъ, эти послѣдніе остаются тамъ до сегодня. Только теперь, ни одной минутой раньше, люди рискнули вновь вступить на нашу улицу. Кстати я долженъ замѣтить, что въ теченіе того ужаснаго времени мнѣ пришлось прервать мой трактатъ по политической экономіи. Даже и теперь мои нервы и мой мозгъ еще недостаточно оправились, дабы снова приняться за эту работу.
Для любителей. Всѣ тѣ лица, кои пожелали бы пріобрѣсти 3211 футъ оцинкованнаго и спирально изогнутаго громоотводнаго матеріала высшаго качества, а также 1631 штуку металлическихъ штанговъ съ посеребренными головками, все въ весьма сносномъ состояніи — хотя и значительно подержаны въ употребленіи, но все еще годны при обыкновенныхъ обстоятельствахъ, — имѣютъ обратиться за этимъ дѣломъ къ составителю настоящей книги.
1896
Примечания
1
4 іюля празднуется годовщина независимости сѣв. — американскихъ Соединенныхъ Штатовъ.
