Джером Джером - Ангел, автор и другие. Беседы за чаем. Наблюдения Генри.

Что, если милосердие — Это лишь слабая уступка совести, своего рода недорогая страховка на тот крайний случай, если вдруг окажется, что иной мир все-таки существует? Вдруг благотворительность отдает Господу только то, без чего мы запросто обходимся?

Вспоминаю, как одна леди занялась генеральной уборкой и решила избавиться от хлама. Акцию она назвала «Дар фонду чистого воздуха». В кучу ненужных вещей одна из дочерей положила и костыли, которые с незапамятных времен обретались на чердаке. Леди снова их вытащила.

— Нет, это выбрасывать нельзя, — заявила она. — Как знать, вдруг еще пригодятся?

Другая леди однажды собралась на маскарад. Не смогу сейчас точно назвать благотворительный фонд, однако прекрасно помню, что каждая из дам, сумевших продать больше десятка билетов, получала благодарственное письмо от возглавлявшей организацию герцогини. Билет стоил двенадцать фунтов шесть пенсов; в цену входили легкие закуски и весьма основательный ужин. Должно быть, из всей суммы бедным достались те самые шесть пенсов, во всяком случае, их парадная часть.

— Не кажется ли вам, дорогая, что декольте могло бы выглядеть более скромным? — обратилась к только что вошедшей участнице благотворительного собрания одна из приятельниц.

— Боюсь, вы заблуждаетесь, — возразила леди. — Все мы должны стараться во имя высокой цели. Разве не так, милочка?

Право, мы жертвуем на благотворительность столь солидные суммы, что остается лишь удивляться, как и почему на свете до сих пор живут бедняки. Впрочем, хорошо, что подобные люди еще существуют. Что бы мы без них делали? Наши голубоглазые девочки в пушистых шубках! Наши розовощекие сквайры! Если бы не нищие, мы бы так и не узнали об их бескорыстной щедрости. А добродетель? Разве нам удалось бы проявить ее во всей полноте? Пришлось бы помогать друг другу. Но друзьям принято дарить дорогие подарки, а шиллинг-другой в пользу бедных позволяет сразу почувствовать себя добрым самаритянином. Провидение предусмотрительно обеспечило нас нуждающимися согражданами.

Дорогая леди Щедрость! Разве вам ни разу не приходило в голову поблагодарить судьбу за то, что рядом живут обделенные судьбой собратья? Те самые чистенькие, благодарные бедняки, которые низко кланяются и нараспев уверяют, что Господь воздаст сторицей. Остается лишь надеяться, что жестокое разочарование обойдет вас стороной.

Знакомый викарий из Ист-Энда однажды с хитрой улыбкой рассказал, как к нему явилась нарядная особа и настойчиво потребовала показать, где прячутся нищие. Они сели в элегантный экипаж и поехали по убогим улицам. Леди заходила в хижины и раздавала подарки. Перед одним очень грязным и узким переулком возница в нерешительности остановился.

— Простите, миледи, — обратился он к госпоже. — Здесь карета не поместится.

Благодетельница вздохнула.

— Что ж, к сожалению, придется проехать мимо, — заключила она.

Великолепные гнедые кони помчались дальше.

Боюсь, что там, где царствует нищета, вряд ли остановится принадлежащая леди Щедрость великолепная упряжка. Улицы настолько узки, что проскользнуть по грязным мостовым сможет лишь скромная, едва заметная сестра Жалость.

Я задал неизбежный вопрос:

— Но если благотворительность не приносит пользы и поверхностным отношением к проблеме усугубляет зло, что же, по вашему мнению, следует делать?

— Если бы на земле воцарилась Справедливость, то потребность в подаяниях отпала бы сама собой, — ответил викарий.

— Но помощь ближнему доставляет огромное удовольствие, — настаивал я.

— Да, — согласился собеседник. — Лучше давать, чем получать. Я немало думал о тех, кто вынужден принимать помощь. Идеал мой далек, и нам предстоит вместе преодолеть нелегкий путь.

II

Говорят, философия — это искусство создавать проблемы окружающим. Самым глубоким философом из всех, о которых мне довелось слышать, оказалась дама. Ее доставили в лондонский госпиталь со зловещим воспалением и отеком ноги. Хирург поспешно осмотрел больную и пришел к неутешительному выводу. Надо заметить, что человеком он был прямым.

— Придется отрезать, — лаконично приговорил он.

— Неужели всю?

— К сожалению, целиком, — не оставил надежды доктор.

— А других методов не существует?

— Это ваш единственный шанс, — пояснил хирург.

— О, слава Богу, что это случилось не с головой! — воскликнула леди.

Бедняки обладают серьезным преимуществом перед нами, благополучными обывателями. Судьба дарит им неограниченные возможности для занятий философией. Как-то раз мне довелось присутствовать на ужине, устроенном благотворителями для поденщиц. После трапезы мы решили повеселить гостей. Одна молодая дама, считавшая себя мастером хиромантии, взялась определять судьбу по линиям на ладони. Однако первая же натруженная рука привела чувствительную особу в глубокое уныние.

— Вас ждет серьезная неприятность, — сообщила предсказательница пожилой служанке.

Спокойное лицо осветилось улыбкой.

— Неужели только одна, милочка?

— Да, одна-единственная, — подтвердила участливая гадалка. — А дальше все пойдет гладко.

— Ах! — жизнерадостно воскликнула работница. — В нашей семье все живут недолго.

Под ударами судьбы наша кожа постепенно грубеет и превращается в толстую шкуру. В среду я гостил у друга в деревне. Когда все сели за стол, появился двенадцатилетний сын и наследник хозяина дома.

— Ну, — обратился к отпрыску отец, — и как же мы сегодня учились?

— Нормально, — лаконично отозвался юноша и со здоровым аппетитом налег на еду.

— Неужели никого не высекли? — уточнил отец с легким прищуром.

— Нет, — ответил подающий надежды молодой джентльмен после недолгого раздумья. — Кажется, нет, — уточнил он спустя пару секунд и отправил в рот солидный кусок бифштекса. — Разумеется, если не считать меня.

Философия — простая наука. Не имеет ровным счетом никакого значения, что с вами происходит, если в душе не возникает возражений. Одно плохо: в девяти случаях из десяти от возражений никуда не деться.

«Злоключения не постигнут меня без согласия внутреннего демона», — утверждает Марк Аврелий.

Беда в том, что никто из нас не может всерьез надеяться на своего внутреннего демона. Лодырь то и дело подводит и отлынивает от работы.

— Ты плохо себя вел, и сейчас я тебя отшлепаю, — пригрозила няня четырехлетнему преступнику.

— Не сможешь, — заявил в ответ находчивый малыш и обеими ручонками вцепился в стул. — Я же сижу.

Его внутренний демон, несомненно, решил, что воплощенное в няниной угрозе злоключение не должно реализоваться. Увы, в данном случае злоключение оказалось сильнее демона, и ребенка все-таки наказали.

Зубная боль не сможет нас поработить до тех пор, пока внутренний демон (при желании его можно назвать силой воли) держится за стул и сопротивляется. Но рано или поздно он сдается, и тогда нам приходится туго. Идея понятна и в теории выглядит безупречной: человеку свойственно защищаться, пуская в ход собственное воображение. Например, ваш банк внезапно прекратил выплаты. Что вы делаете? Успокаиваете себя: ничего страшного, пустяки, да и только.

Однако и мясник, и булочник почему-то считают иначе и устраивают скандал.

Вы пьете наливку из крыжовника и говорите себе, что это выдержанное шампанское. Однако наутро печень доказывает иное.

Внутренний демон неизменно желает добра, однако нередко забывает, что он не один на свете. Один мой знакомый строго придерживался вегетарианской диеты. Больше того, чрезвычайно любил рассуждать о том, что если бы малоимущие отказались от иной пищи, кроме овощей, проблема выживания не стояла бы перед ними так остро. Возможно, сторонник здорового питания был прав. Однажды он пригласил на вегетарианский ленч два десятка бедняков и умолял гостей представить, что чечевица — это бифштекс, а цветная капуста — отбивная. На третье он подал смесь морковки с пряными травами и потребовал, чтобы все вокруг притворились, будто едят сервелат.

— Вы же любите сервелат, — увлеченно доказывал он, — а вкус пищи непосредственно зависит от воображения. Достаточно сказать себе: «Я ем сервелат», — как все, что лежит на тарелке, немедленно превратится в сухую колбасу.

Кое-кому из подопытных удалось себя обмануть, однако один глубоко разочарованный молодой человек признался, что у него ничего не получается.

— Но почему вы уверены, что это не сервелат? — настаивал радушный хозяин.

— Потому что живот не болит, — честно ответил парень.

Оказалось, что, несмотря на прекрасный вкус, сервелат дурно влиял на привыкший к грубой пище желудок. Если бы наше существо ограничивалось одним лишь внутренним демоном, философствовать было бы легче. К сожалению, мы устроены сложнее.