Юрий Кривцов - Ванёк-дурак. Поэма
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Год прошел, а может, два.Про Иванушку молваДокатилась до столицы,До царя и до царицы.Царь, понятно, был подлец,Кровопийца и стервец,Самодур и психопат,Хам, злодей, дегенерат.А при нём большой, как дуб,Федя, главный душегуб.
Видя Федю, все дрожали,Потому что точно знали:Тяжела его рука,Многим он намял бока.Как-то, кажется, в обед,Царь держал большой совет.Там боярин Лыков спьянаЛяпнул, сволочь, про Ивана«Дескать, есть такой мужик,Сам невзрачный, будто вжик,Конопатый да горбатый,Но с недавних пор богатый.Бьют челом его соседи:Дескать, раньше даже медиУ соседа не водилось,Так откуда ж появилосьСтолько злата у Ивана,Тунеядца и болвана?В общем, надо всё проверить.Описать, потом отмеритьТо добро. Взыскать налог.Самого потом в острог.Есть сомненья: сей мужикВор, злодей и бунтовщик.
Царь к боярину подсел,Тот от страха онемел.Царь хлебнул и запищал:«Почему не сообщал?Знал ведь, хам, с казною худоИ молчал о том, паскуда.Вот в тюрьме тебя сгноюИли морду раскрою».Тут и Федя подлетел.Мигом Лыков побелел:«Виноват, прости, отец».«Прикуси язык, стервец.
Завтра утром всё исправишь,Мужика сюда доставишь.Сам дознанье проведёшь.Но, смотри, как подведёшь.Всё, тепереча иди.Федя, милый, проводи».Федя Лыкова схватилИ о пол башкой хватил.
Опосля – пинком под задВывел скоро из палат.Царь же водочки хватил,Всех гостей обматерил:«Будет вам, козлы, хихикать».И велел царицу кликать.Вот царица появилась,Мужу низко поклонилась.«Будет, матушка, садись.На, сперва опохмелись.Как дела?» «Да, слава богу.Всё старею понемногу.Вот сейчас опохмелюсь,Опосля потом напьюсь.Каждый день одно и тоже,Тот же стол и те же рожи.Та же сёмга и трескаИ зелёная тоска».Царь ругнулся: «Твою мать!Будет, дура, причитать.Ну, не хочешь веселиться,Так ступай к себе молиться.Хочешь плачь, а хочешь смейся.Хоть башкой о стенку бейся.Хочешь землю носом рой.Хочешь в омут головой.Только, знаешь, не зуди,Не канючь и не серди.А не то, когда допью,Морду вновь тебе набью».
Царь допил свою посуду.«Тихо! – крикнул. – Молвить буду».Мигом гости замолчали,Закрестились, задрожали.Всех пробил холодный пот,Потому что наперёдЗнали всё, что дальше будет.Ладно, бог его осудит.Царь поднялся: «Как и ранее,Счас устроим состязанье.Федя мой, ядрёна мать,Будет вас, козлы, пытать.Кто с удара устоит,Значит тот и победит.Победителю наградаИз заморского из градаДивный коврик расписнойДа на водку золотой.Вам, бояре, честь и слава.Нам с царицею забава.В общем, дружно все подрядСтановитесь в центре в ряд.Федя милый, начинай.Для начала сосчитай,Все ли гости тут на месте?Сколько их? Должно быть, двести».Самый старый из гостейОтец Никон, архиерей,На колени опустился,Бил поклоны и крестился,А когда глаза поднял,Федю рядом увидал.Тот стоял, наморщив лоб,Вмиг попа пробил озноб:«Федя, Феденька, сынок.Что наморщился, дружок?Улыбнулся молодец:«В ряд пожалуйте, отец».«В ряд ? В какой ? Мне не присталоСтановиться с кем попало.Я уж лучше тут сейчасПомолюсь за всех за вас».Никон снова наклонилсяИ усердно закрестился.Федя выдохнул: «Постой!»И на бороду ногойАрхиерею наступил.Тот от боли завопил:«Что ж ты делаешь, подлец?»«В ряд пожалуйте, отец.
А не то сейчас, ей богу,Я свою вторую ногуВам поставлю на хребет.
Что, поставить? Али нет?»«Нет, не надо, встану в ряд.
Будь ты проклят, супостат».Федя ногу приподнял,Поп вприпрыжку поскакал.И, как каторжник, ругаясь,Стал со всеми в ряд, шатаясь.«Все, царь батюшка, на месте.Сосчитал. Да, ровно двести.Что прикажешь приступить,Этим свиньям рыла бить?»«Да, Федюша, приступай.Сделай милость, начинай».Федя всех гостей собрал,После рассортировал,Чарку водки пригубилИ к работе приступил.Первых, тех кто постарее,Поплюгавей, послабее,Чтоб не тратить лишних сил,Щелбанами уложил.Тех же, кто поздоровее,Посолидней, пожирнее,Бил железным кулакомИли красным сапогом.И с удара одногоВсе валились у него.Вот, к примеру, князь Ямской,На него глядит с тоской,Рожу скорчил бородачХоть реви, а хочешь – плачь.Будто свет ему не мил,Жалко, жалко нету сил.Только труд его напрасен,Федя страшен и ужасен.Федю этим не проймешь,Он колючий, словно еж.Ни креста на нем, ни верыТолько злость кипит без меры.И под шепот: «Боже мой»Он Ямского пнул ногой.Тот тихонько закряхтел,Метров на пять отлетел.Головой о стенку шмяк,Ухнул, охнул и обмяк.
За Ямским стоял Егор.Родом князь, по жизни вор.Хитрый, словно старый кот.В остальном большой урод.Федя только замахнулся,А Егор уже загнулсяИ лежит, как неживой,Слабо дергая ногой.Ждет: «Быть может пронесет?»Но напрасно, в общем ждет.Федя князя поднимает,Балаболом обзывает.Грубо за грудки беретИ по морде звонко бьет.Тот визжит, собакой лаетИ в окошко вылетает.Смело, радостно, легко,Благо, что не высоко.Мишка Шуйский, вот чудак,Был на выдумки мастак.Чан чугунный нацепилИ под шапкой утаил.Федя сверху его бьет,Мишка корчится, орет,На пол – плюх и затаился,Бездыханным притворился.Только Федя был не глух,У него отличный слух.Ноту соль от ля-мажораОтличит без разговора.Да еще в кармане онНосит точный камертон.
Федя Мишку приподнялШапку с головы сорвал.Чан заметив, зло скривилсяГрубой бранью разразился:«Ах, гаденыш, ах пострел,Провести меня хотел.Шуйский кисло улыбнулся.Федя снова размахнулся,И промолвив: «Спи, дурак». –Опустил на чан кулак.Да, осталось от беднягиЧан, да две ноги – коряги.Ну, тут занялась потеха.
У царя живот от смехаТак свело, что он свалилсяИ под лавку закатился.И весь вечер там лежал,Всё как сивый мерин ржал.И царица посмеялась,Посвистела, поругалась.В общем, душу отвела,Опосля к себе ушла.А героев состязанья,Кои были без сознанья,Всех в телеги погрузилиИ в больницу спровадили.В общем, всё прошло отличноИ прилично. Как обычно,Дивный коврик расписнойВновь остался в кладовой.На дороге пыльной марш –Едет царский экипаж.Две кареты в аккуратИ десятка два солдат.
Лыков, знамо, был невеселСам себя чуть не повесил.Вот язык, ядрёна вошь,Так пропал бы не за грош.Рядом с Лыковым сопел,Чертыхался и кряхтелГлупый старый дуралей,Отец Никон – архиерей.Мучила попа мигрень,Вместо носа пелеменьФедя архиерею справил,И царь батюшка прибавил,Беспардонно о хребетРазломал свой табурет.
Опосля в сердцах велел,Чтоб за Лыковым смотрел.Думал поп, что, чай, придёт,Так страдать и их черёд.И з
