Пелам Вудхаус - Лорд Эмсворт и другие
– Я тебе говорила – не менее ста раз, – что Джейн познакомилась в Девоншире – с одним субъектом. Он ей понравился, – и, конечно, – она называет это любовью. Видимо, они обручились. Денег у него нет. Перспектив – тоже. Что там, Джейн говорит, что у него нет профессии.
– Кто такая Джейн? – вежливо спросил граф.
– О, Кларенс! – сказала леди. – Это твоя племянница.
– А, моя племянница! Да. Да, конечно. Ее зовут Джейн. Значит, моя…
– Кла-а-аренс! Ради Бога! Не бормочи. Хоть раз в жизни прояви твердость.
– Что проявить?
– Твердость. Топни ногой.
– То есть как?
– Так. Я надеялась, что она забыла эту чушь. Вроде бы не грустила. Я думаю, они переписывались. Теперь он приехал.
– Кто?
– Он!
– Куда?
– В деревню, вчера вечером. Я об этом узнала совершенно случайно. Спросила Джорджа, не видел ли он Джейн, а он говорит, видел, она пошла к озеру. Пошла и я, а там молодой человек в бриджах. Они целовались под навесом.
Граф пощелкал языком.
– На солнце лучше, – заметил он.
Леди подняла ногу, но удержалась и топнула по ковру. Знатность – это знатность.
– Джейн не в себе. Она просто обнаглела. Говорит, что они поженятся. А у него нет ни денег, ни работы!
– Какой работы?
– Никакой. А вообще, в Девоншире он хотел стать управляющим.
– А, да! – сказал граф. – Помню. Она мне о нем говорила. Просит взять его на место Симмонса, тот скоро уходит. Хороший человек, – расчувствовался пэр, – сколько лет тут работал… Прямо не знаю, как мы без него обойдемся. Но, – он повеселел, – можно взять твоего субъекта. Джейн его очень хвалит.
Леди Констанс медленно встала.
– Кларенс, – в ужасе спросила она, – ты ничего не обещал?
– Как же, обещал.
– Какой кошмар! Они немедленно поженятся.
– И прекрасно. Она хорошая девушка. Будет ему верной женой.
– Кларенс, – не сразу выговорила леди, – я найду ее и скажу, что ты передумал. Изменил мнение.
– Какое?
– Такое. Не дашь ему места.
– Я же дам!
– Нет.
Увидев ее взгляд, граф понял, что она не ошиблась. Так часто бывало. Но что с того?
– Конни, – начал он, – ты подумай…
– Хватит, – отвечала она. – Все решено.
И, бросив последний взгляд, она ушла.
Лорд Эмсворт взял свою книгу, надеясь, что та утешит его смятенный дух. Она бы и утешила, но дверь скрипнула снова, и вошла Джейн.
Племянница пэра была третьей в ряду шропширских красавиц. Обычно она походила на утреннюю розу, и вы бы могли подумать, что пылкий любитель роз обрадуется.
Но не думайте. Граф огорчился. Он предпочитал, чтобы розы были помягче, тем более – не хотел, что они глядели на него, как на мокрицу.
Ему удалось припомнить, что Джейн – дочь его сестры Шарлотты, которую сведущие люди считали еще вреднее, чем леди Констанс или леди Джулия. Граф до сих пор вздрагивал от ее давних реплик, а сейчас, посмотрев на племянницу, подметил явное сходство.
Как и мать, она перешла прямо к делу.
– Дядя Кларенс, – сказала она, – что вы натворили?
Граф откашлялся.
– Кто, я?
– Вы.
– Натворил?
– Вот именно.
– А, натворил. Да, да… Ты о чем?
– Вы прекрасно знаете. Тетя Конни говорит, что вы передумали.
– Я? Э-э-э… Мня-а…
– Так передумали или нет?
– Мня-э… Д-да. П-п-передумал.
– Нет, надо быть такой мокрицей! – вскричала Джейн. – Склизкой, мерзкой, гадкой, бесхребетной мокри…
Граф многого ожидал, но все-таки затрясся.
– Разве можно так говорить с дядей? – спросил он, стараясь изобразить достоинство.
– Знали бы вы, как я хочу говорить! – воскликнула Джейн. – Передумали… А где же честь? Где милосердие? Нет, каков мерзавец!
– Я не мерзавец.
– Мерзавец, мерзавец. Губите мне жизнь. Ну, ничего! Я все равно выйду за Джорджа.
Граф искренне удивился:
– За Джорджа? Конни говорила, что ты любишь девонширского субъекта.
– Его зовут Джордж Аберкромби.
– Вот как? – Граф успокоился. – А я-то подумал, что ты про Джорджа. За него ты не можешь выйти, он маленький. Сколько ему? Десять? Одиннадцать?
– Дя-дя!
– Да, моя дорогая?
– Не говорите глупостей.
– Моя дорогая!
– А что же это? Я тут гибну, а вы, чем понять и пожалеть, болбочете что-то про Джорджа.
– Да я только…
– Спасибо, я слышала. Вот уж от кого не ожидала! Я думала, вы меня любите.
– Я и люблю.
– Что-то непохоже. Сговорились с тетей, губите мою жизнь…
Граф вспомнил хорошую фразу.
– Я забочусь о твоих интересах.
Вышло не очень хорошо. Джейн изрыгнула пламя.
– Каких еще интересах? Послушать тетю Конни, я подобрала какое-то пугало. Аберкромби – одна из лучших фамилий Девоншира. Восходят к Вильгельму Завоевателю. О крестовых походах и не говорю. Когда ваши предки трудились в тылу ради великой Англии, Аберкромби бились с неверными.
– Со мной учился один Аберкромби, – сообщил граф.
– Надеюсь, он вас бил. Нет, нет, простите! Я очень хочу воздержаться от… как же это?
Лорд Эмсворт сказал, что не знает.
– А, вот! От язвительности. Надо сохранять спокойствие и разум. Дядя Кларенс, честное слово, Джордж вам понравится. Он просто замечательный. Представьте, в Уимблдоне он попал в первую восьмерку.
– Да? А что это?
– Он прекрасно разбирается в хозяйстве. Здесь сразу сказал, что деревья подзапустили.
– Какая наглость! – возмутился лорд. – Они в идеальном состоянии.
– Джорджу виднее. Он в них разбирается.
– И я разбираюсь.
– Хуже, чем он. Ну ладно. Вернемся к тому, что вы меня губите. Побойтесь Бога, дядя Кларенс, примите мою сторону. Это очень важно. Вы что, никого не любили?
– Конечно, любил. Десятки раз. Вот я тебе расскажу, очень забавно…
– Не хочу ничего слышать.
– Нет, правда, очень…
– Лучше скажите, что берете Джорджа на место Симмонса.
– Тетя, знаешь ли, сердится…
– Знаю. Она хочет, чтобы я вышла за этого кретина.
– Какого?
– Берти Регета. А я не выйду, хоть бы все другие перемерли.
– Есть такая песенка. Только там «Если б все другие умерли…». Какже дальше? А, вот! «И остались только мы с тобой…»
– Дядя!
– Да, моя дорогая?
– Пожалуйста, не пойте. Вы не в трактире.
– В жизни не был в трактире.
– И не на концерте. У меня же гибнет жизнь! А вы сперва гадаете, сколько лет этой малявке, потом предлагаете какие-то забавные истории, потом поете шансонетки…
– Это не шансонетка.
– Странно. Очень похоже.
– Да?
– Вы скажите, что будете делать.
– С чем?
Джейн помолчала и была так похожа на мать, что граф задрожал.
– Дядя, – сказала она низким дрожащим голосом, – вы что, не поняли, о чем мы беседуем? Дадите вы Джорджу работу или нет?
– Ну…
– Ну?
– Ну-у…
– Сколько можно повторять это дурацкое слово! Дадите или нет?
– Моя дорогая, что я могу? Твоя тетя так сердится…
Он приостановился, и тут раздались разные звуки. Высокий голос леди Констанс прерывали вскрики Джорджа, но все перекрывал баритон Руперта Бакстера. Граф обрадовался, что можно переменить тему.
– О Господи! – воскликнул он. – Что там такое?
Подбежав к окну, он увидел только Бакстера, курившего сигарету. Обернувшись, он с облегчением вздохнул, поскольку Джейн исчезла. Собираясь погрузиться в главу о болтанке, он услышал скрип двери. На пороге стояла Джейн, холодно глядя на него.
– Читаете, дядя Кларенс?
– А? Э? О да, читаю! «Уход», знаешь ли, «за свиньей».
– Где ваша совесть? Кстати, вы любите романы из жизни ковбоев?
– Ковбоев? Нет. Я их не читал.
– А я вот читала. Думала вас спросить, что значит одна фраза. Ковбой говорит другому ковбою…
– Да?
– Да. Говорит. Значит, первый ковбой сказал второму: «Ну, Хэнк Спиви, ты гад, мордоворот, мозгляк, слизняк, вонючка!» Я не совсем поняла.
– Я тоже, моя дорогая.
– Вот как? А казалось бы…
– Что-что?
– Ничего.
Джейн вышла, граф вернулся к «Свинье». Но читал он недолго. При всей своей рассеянности он догадывался, что вел себя не лучшим образом.
Мы не знаем, долго ли он размышлял, но не очень мало, поскольку тени на террасе заметно удлинились. Собравшись было поискать утешения среди цветов, он снова услышал скрип (нет, сколько можно!) и увидел Биджа, дворецкого. В одной руке тот держал духовое ружье, в другой – серебряное блюдце, на котором стояла коробочка.
Бидж делал все, что делал, с величием жреца, совершающего службу у священного жертвенника. Нелегко быть величавым, когда ты несешь духовое ружье и блюдечко с коробочкой, но ему это удалось. Он приблизился к лорду Эмсворту и положил перед ним свои дары, словно они – священная жертва, а граф – племенной бог.
Надо заметить, что тот принял их как бог, которому не угодили.
– Что тут еще? – спросил он.
– Духовое ружье, милорд.
– Вижу. А зачем оно мне?
– Миледи приказала отнести его, насколько я понял, – для сохранности. Оружие изъяли у мастера Джорджа.
