Лев Квин - Везёт же людям!

Игорь. Ладно, пусть пока у тебя побудет. Словом, так… Я беру на себя организационную сторону… Маша, беги к Людке, Верке, Корнелии. Ты, Миха, — к Левке, к Петуху… Я прошвырнусь по Бродвею. Там сейчас наших много балдеет… Сбор у скамейки. (Третий звонок.)

Маша. А билеты в кино?

Игорь. Плюнь! Копеечное дело!.. Разбежались, ну!

Уголок школьного сада. Скамейка, облюбованная нынешними девятиклассниками еще с тех допотопных времен, когда мальчишки ходили стриженными под ноль, а девчонки с жиденькими косичками.

На скамейке в нетерпеливом ожидании сидят Люда и Корнелия.

Люда (смотрится в зеркальце). Что-то никто больше не идет…

Корнелия. Неужели, правда? Неужели, правда?.. Ведь мне же тогда полагается… М-м-м… Сто девяносто четыре рубля пятьдесят копеек. Мамочки! Чуть не двести рублей!

Люда. А вдруг это розыгрыш?

Корнелия. Да ну! Маша на розыгрыш не способна!

Люда. А то просидим как две дуры.

Корнелия. Да нет же! Просто мы первые… Двести рублей! Это же… И французский каблук! И колечко золотое с александритом! И брючки-клещ в комиссионке! И юбка-бананка!.. Людка, я такая счастливая!

Люда. Да ну тебя!

Корнелия. И потом, говорят, машину можно всяким спекулянтам за десять тысяч загнать, и тогда мне чуть ли не четыреста! Нет, Лкадка, ты представляешь — четыреста! Это же с ума сойти!

Люда. Вообще, прилично.

Корнелия. Тебе-то что! Тебе хорощо! Тебя мама так любит! Чуть ли не каждый день все новое. Вон опять… Платформа! Дай примерю!

Люда. На…

Корнелия (примеряет туфли). Потряса-а!.. Дашь в воскресенье на танцы?

Люда. Не-ет.

Корнелия. У, жадина! На, застрелись!

Люда. В воскресенье они пойдут на барахолку.

Корнелия. Прямо! Совсем новые!

Люда. Вот именно. Пока новые… А мне опять другое.

Корнелия. Ой, как я тебе завидую, Людка!

Люда. А что, спрашивается, завидовать, что завидовать! Если хочешь знать, мне это все уже вот так надоело!.. А мне платформы идут, верно? Отлично подчеркивают линию ног — знаешь, как мальчишкам нравится!.. Нет, если это не туфта, если правда по двести рублей, куплю-ка я себе платформы.

Корнелия. Как?! Еще!

Люда. А чего? Плохо, что ли?

Корнелия. Ну вот видишь! А у меня дома словно взбесились. На машину копят. Мотоцикл продали, платье материно выходное продали. Мы уже толком и не едим. Все машина, машина!.. На завтрак попросить боюсь — смотрят так, словно я у них гайку с машины слопаю… Ах, если бы эти четыреста! Или даже двести… Только бы родители, не дай бог, ничего не узнали!

Входит Игорь.

Игорь. Ждете, красавицы?

Корнелия. Сказали же — у скамейки.

Люда. Розыгрыш, конечно?

Игорь. Просто несчастье.

Корнелия. (испуганно). Что? Напутали?! Не выиграли?!

Игорь. Да нет… Этот болван Миха билет потерял.

Корнелия. Я его… убью!

Входит Миха.

Игорь. Вот он… с приветом… Ну что, нашел?

Миха. Все обыскал, нигде нет.

Корнелия (подступая с кулаками). Знаешь, за такие вещи…

Игорь. Подожди! Вспомни хорошенько, куда ты его положил.

Миха. Вот в этот карман… Кажется.

Игорь. Кажется!

Миха (Игорю). Ну-ка, подтяни край куртки. Нет, не этот! Левый!.. (Ищет за подкладкой.) Еще! Еще!.. Ну вот! (Вытаскивает билет.) Дырка в кармане, он туда и завалился.

Игорь. Фу-у!.. А Корнюша уже булыжники искала.

Место действия переносится в учительскую. Там одна Нина Александровна, сокращенно Эн-А. Что-то она нервничает. Ходит по просторной комнате от стены до стены, сжимает руки, хмурится. Явно ждет кого-то.

А вот и первый из тех, кого она ожидает. Вербов, старший брат Игоря.

Вербов. Здравствуйте, Нина Александровна. (Целует руку.)

Эн-А. Какая галантность!

Вербов. «Учительница старая моя…»

Эн-А. Ну, положим, не такая уж старая!.. Рада тебя видеть, Юра. Чем обязана?

Вербов. Вот тебе раз! Сами же позвонили…

Эн-А. Я считала, ты передашь отцу. Или матери.

Вербов. Они на курорте. Блаженствуют на Черном море. И по всему, что касается Игоря, я их полномочный представитель.

Эн-А. Очень хорошо! Как у тебя дела? Ты ведь, кажется, экономический кончил?

Вербов. Да… Работал в управлении у отца. Теперь в науку подался. Диссертация на финише. Защита буквально на днях.

Эн-А. О-о! Вот ведь как у тебя пошло! Молодец!

Вербов. Ваш ученик!

Входят один за другим встревоженные родители, последней — Рымарь, на вид древняя старуха.

Голоса: — Здравствуйте! Здравствуйте, Нина Александровна!

Эн-А. Здравствуйте! (К Рымарь.) А вы…

Рымарь (неожиданным басом). Рымарь мы.

Эн-А. А-а… Володина бабушка?

Рымарь. Пра!

Эн-А. Простите, не поняла.

Рымарь. Прабабка, чего тут не понять?.. Как запахнет порохом, так они меня на передний край.

Эн-А. М-да…

Рымарь. А вы, барышня, не сомневайтесь. Я еще с Буденным в Первой конной участвовала.

Эн-А. Рассаживайтесь, рассаживайтесь, товарищи. Разговор не накоротке.

Петунина. Чую, опять мой Миха.

Эн-А. И ваш, и ваш. И Игорь тоже. И Маша моя… Словом, все. Весь девятый «а», до единого человека.

Петунина. В чем же, все-таки, дело?

Эн-А. Девятый «а» выиграл в лотерею «Жигули».

Вербов (после паузы). «Жигули»?!

Губкина. О, господи!

Рымарь. Какие «Жигули»?

Паршин. Это, бабуся, легковуха такая.

Рымарь. Я спрашиваю, какие «Жигули» — ВАЗ-2101 или ВАЗ-2103?

Эн-А. Какая разница?

Рымарь. Большая! У ВАЗ-210З, например, семьдесят пять лошадей! Целый кавалерийский эскадрон!

Вербов. Нет, просто смешно, эта зелень — и «Жигули»!

Эн-А. Ничего смешного! Придумали глупую игру, накупили в складчину сорок лотерейных билетов, и вот, представьте себе, — выиграли!

Паршин. Смотри-ка! Оторвали, охломоны!

Эн-А. Ну что, товарищи! Я вас вот для чего собрала. Надо сразу четко и твердо определиться. Я считаю так: поскольку деньги эти случайные, шальные, так сказать, разумнее всего передать их школе… (Подавляя возникающий, пока еще бессловесный протест части родителей.) Да, да, да! Вы знаете, школа наша старенькая, на ремонт средств не хватает, загородки для каждого класса на вешалке сделать надо. Зимой столпотворение. Сами потом жаловаться ходитез обувь перепутали, пальто порвали. Котлы менять надо. Вся отопительная система на ладан дышит…

Паршин. А гороно? Пусть гороно выделяет, оно обязано! А то все на наших кровных проехаться норовят.

Петунина. Какие же они наши, товарищи?

Паршин. А чьи, дядины? Наши охломоны выиграли, значит, и деньги наши.

Губкина. Вообще-то, кормим их, поим, одеваем. На одних нарядах разоришься. То, извиняюсь, короткие, до пупа. То до пят, то опять чуть ли не до подбородка.

Эн-А. Я еще раз повторяю: деньги эти случайные, вы в своих планах на них рассчитывать не могли. А школа есть школа. Она всегда должна быть в центре забот родителей. Тем более, что у многих из вас и младшие дети здесь учатся. Так что встречаться нам с вами еще не год и не два.

Петунина. Ребята сами-то как думают?

Эн-А. Разве ж они думают. Дети! (Петуниной.) Вон Миха ваш. Предлагает пароход купить.

Рымарь. Пароход?.. С размахом ребята.

Петунина. Это он в шутку.

Эн-А. У них все в шутку. Двойки — в шутку, дерзить — в шутку. Теперь выигрыш этот — тоже в шутку. Уже «главный штаб» по реализации выигрыша придумали. Пишут что-то, шушукаются, хохочут.

Рымарь. А вы бы, барышня, плакали? Выиграть — не проиграть. Тоже, небось, скакали бы до небес. Вот и они. Похохочут — и решат. Не маленькие. Вовка вон наш. Гривастый, усатый, голова под потолок.

Эн-А. А в голове ветерок.

Рымарь. А это им и положено. Я вот в вовкины года ух и шальная была!

Петунина. И потом, Нина Александровна, это просто как-то нехорошо. Они выиграли, и у них же отобрать.

Эн-А. Я не говорю, что все. Оставить им на развлечения рублей триста…

Губкина. Сколько-сколько?

Эн-А. Мало? Ну, пятьсот.

Паршин. Разделить выигрыш на все тридцать два охломона и раздать.

Губкина. Вообще-то, наверное, на тридцать одного. Синицын-то Паша с родителями в Архангельск подался.