Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4

Я понял, что меня больше всего берут за душу слова «Мне некого больше любить», потому что я чувствовал, что без Любви нет жизни.

— Почему? — нелепо задал я себе вопрос вслух. — Почему так? Почему так важна Любовь?

— Да потому, — ответил я сам себе шепотом, — что без Любви наступает пустота, смердящая пустота оторванности от Настоящего Бога, который создал весь Мир и… тебя тоже вместе с ним… за счет энергии Любви.

Любовь — это Созидание, — вдруг проговорил я. — А это щемящее чувство Любви в душе есть не просто отголосок, а есть натуральная энергия Любви создавшая весь этот мир и… тебя тоже.

— А кого любить-то в этом мире? — возник вдруг тревожный вопрос. — Ведь страшно звучит — «Мне некого больше любить…!».

Я поднял глаза кверху и вдруг как-то легко понял, что тогда, когда некого любить, надо любить… людей вообще.

От этой мысли мне стало легко-легко. Хорошо на душе стало. Я встал и, почти во весь голос, запел:

Ямщик, не гони лошадей,Мне некуда больше спешить,Мне некого больше любить…

— Поешь, шеф?! — неожиданно раздался голос завхоза. — А нам не до песен… Мы все в жизни возимся!

— Ну и как там, в подвале-то? — смутившись, спросил я и сел на стул.

— Понимаешь, шеф, пока я к тебе ходил, Олежка, сволочь, опять в другой конец подвала покурить поперся… — туда, где жижа помельче.

— Он там хоть в сапогах бродит, Олег-то?

— В сапогах, шеф, в сапогах. В болотных…

— А зачем ему тогда мель среди жижи искать? Какая разница? В сапогах же…

— Да этот гурман подвальный, не любит, видите ли, в жиже по колено курить! Стоял бы, курил, да и… пояс Любкин за пряжку держал бы. Так нет, ведь…Так что? Пояс Любкин утонул, что-ли?

— Пряжка уж очень тяжелой оказалась, шеф! Ну не оказалось под ней твердого куска…

— Так нашли вы эту пряжку среди?..

— Нашли, шеф, нашли. На самом дне была! Олег-сантехник нащупал… Молодец, какой, а?! Правда, она без пояса была. — Что? Пряжка?!

— Отцепилась она, шеф, от Любкиного пояса-то… Но Олег — какой молодец, а? Нащупал ее все же… в жиже-то! Противно, сам понимаешь, в… этом шарить. А подвал-то не маленький… и весь в жиже этой… Тьфу! Олег даже на колени вставал… чуть не черпанул… в сапоги свои… болотные…

— А зачем пряжку-то искать было?! Ведь вы же дыру в трубе поясом отметили?!.:

— Но кто знал, шеф, кто знал… что пряжка от Любкиного пояса отцепится?! Потеряли, короче, мы Любкин пояс, а вместе с ним и дыру.

— Ну нашли его, Любкин пояс-то? С дырой…

— Шеф! Олег проявил героизм! С пряжкой в руке искал в жиже Любкин пояс. Весь в… сейчас.

— Ну и как, нашел?!

— Нашел, шеф, нашел. Сейчас стоит и руками держит… обеими…

— А обеими-то зачем?

— Да в одной руке пояс Любкин держит, к дыре привязанный, а в другой — пряжку. Я так распорядился…

— А пряжку-то зачем держит? — удивился я.

— Брезгует, он, шеф, брезгует ее в карман положить! — ответил завхоз. — Сам понимаешь, вся в… она, пряжка эта. Ведь сколько он ее искал, в жиже-то! Обидно обратно бросать-то… Утонет ведь. Да и Любка-раздатчица, вдруг пояс обратно затребует… вместе с пряжкой. Она, Любка-то, наверное уже поняла, что пояс вместе с пряжкой потеряла, когда в слизи около лужайки расписалась. Но тут еще проблема одна появилась, шеф.

— Какая?

— Олег говорит, что курить очень хочет, а… третьей руки-то у него и нет! В одной руке — пояс Любкин, в другой — пряжка! Ее же…

— А что он, Олег-то, с пряжкой в руке курить не может?

— Воняет, говорит, сильно, когда руку с пряжкой к носу подносишь. Брезгливым он что-то больно стал!

— Так что, так и стоит до сих пор Олег?

— Так и стоит, шеф. Курить очень хочет. Я запретил ему двигаться. Он, обычно, «Приму» курит, шеф, от которой запах хуже, чем от жижи этой… где даже твердого… не встречается. И понятно почему!

— Почему? — заинтересованно спросил я.

— Олег-сантехник говорит, что «синенький» во всем виноват.

— Негр что ли… фиолетовый?

— Ну да, тот самый… который из Негритянии приехал и у нас в подвале… побывал.

— И что? — не понял я.

— Да то, что это после «синенького»-то у нас, в подвале, все… и расплавилось… И чо они в этой Негритянии жрут?

— Ты хочешь сказать, что он… химикалиями… что ли?

— Олег так думает, шеф! Поэтому и брезгует пряжку Любкину в карман положить. Расплавится, говорит, как…

— Что расплавится?

— Карман, шеф! Пряжка-то не расплавилась в жиже, хотя синенький туда… Она же железная…. Не верю я, шеф, что «синенький» химическим реактивом…

— А чем?

— Обычным… шеф! Оно и сейчас там плавает и синеву придает.

— Неужели один негр смог?..

— Смог, шеф, смог! Олег так говорит.

— Короче, найдите длинную веревку, привяжите ее к дыре, то есть к трубе рядом с дырой, а второй конец привяжите, в конце концов, к ноге Олега, чтобы он, когда курить пойдет, туда… где жижа помельче, дыру не потерял, а освободившейся рукой курить мог! По веревке он всегда дыру найдет, — начал уже откровенно издеваться я.

— Правильно, шеф! А то жалко парня-то… Стоит в жиже, как вкопанный… в одной руке пояс Любкин держит, в другой — пряжку от пояса. А так свободным будет Олег, хоть и к дыре привязанный

— Пусть курит свою «Приму» на здоровье. Там, где захочет, — заботливо сказал завхоз.

— Давайте, так и делайте.

— Кстати, шеф. Мы ведь только половину труб… в жиже обследовали, пока дыру не нашли.

— Ну и что?

— А вдруг в другой половине еще одна дыра есть?!

— Ну… так и там ищите! — раздраженно сказал я.

— Шеф! Пожалей! Противно ведь, искать-то!

— А куда деваться?! Если и там дыра есть, то, сам понимаешь, бесполезно все остальное.

— Да уж… — грустно вздохнул завхоз. — Но это только Олег сможет сделать. А ведь он, шеф, к дыре будет привязан! Как же?..

— Сам подвяжись к дыре. А Олег пусть ищет.

— А как же я тогда, шеф, к тебе буду бегать?

— М-да… Тогда… Олега на более длинную веревку привяжите, чтобы по всему подвалу мог курсировать.

— Хорошая идея, шеф! Снабженница Дамира Касимовна, которая сейчас у себя в кабинете за потоп переживает, уже и веревку нашла. Хорошую — бельевую. Ею-то я Олега и привяжу!

— А выдержит она, веревка-то?

— Должна, шеф. Дамира плохих веревок не держит.

— М-да…

— Кстати, скажу тебе, шеф, что Дамира Касимовна к Олегу с большим уважением относится. Спасателем нашего Центра его считает. На свою зарплату ему иногда «Приму» покупает. Говорит, человек в подвале работать без курева не может. Вообще-то говоря, шеф, можно было бы ему, Олегу, на целый год «Примы» купить. Перечислением. Парень этого достоин, шеф!

— Казначейство не пропустит счет на «Приму». Точно тебе говорю.

— Ну… у них, в Казначействе, тоже, наверное, подвал есть! Понять должны…

— Они не поймут. У них одни инструкции…. Их очень много, очень и очень много! — печально проговорил я. А где они их, шеф, хранят? В подвале, ведь, скорее всего?

— Скорее всего…

— Тем более, понять должны!

— Вряд ли… Если только они, инструкции эти, потонут в… ну, в чем вы сейчас возитесь.

— А что это такое — Казначейство, шеф? Красиво так звучит, из старого русского слова происходит, чувствуется.

— Да банк это. Обычный банк, который с деньгами возится и все повод ищет, чтобы организация ничего купить не могла.

— А-а-а… Но… неужели даже «Приму» купить нельзя?! Что это за банк такой, Казначейство это, что даже «Примы»… для подвала купить нельзя?!

— «Приму» точно через Казначейство не купишь.

— Жалко… А то Олегу-сантехнику такой подарок можно было бы сделать! Он щедрый, шеф, Олег-то наш, — он бы другим сантехникам половину всей «Примы» отвалил, а квартальному сантехнику больше всех бы дал. Ведь он, квартальный-то, в… подвальных кругах интеллигентом считается. Все, что угодно перекроет. Знаниями обладает.

— А сейчас-то у Олега сигареты есть?

— Еще пачка, говорит, есть, но на нее, говорит, капля жижи попала. Противно говорит, курить-то.

— Ладно. Сейчас водителя пошлю, чтобы пару блоков «Примы» для Олега купил. Понятно, стресс у него, а во время стресса всегда курить хочется.

— Спасибо, шеф! Сам понимаешь, что с каплей… на пачке курить противно. А пачка-то у «Примы» мягкая, из рыхлой бумаги сделана, и все… моментально в сигареты впитается. Спасибо, шеф, что понял! А то, ведь, когда среди… работаешь, хочется глоток свежего дыма сделать, без примеси…

— Понимаю.

— Ладно, шеф, пошел я. Работать надо. Олег, наверное, совсем охренел в одной руке Любкин пояс держать, в другой — пряжку от пояса. Пойду, возьму у Дамиры моток бельевой веревки и привяжу его к ноге Олега, чтобы он, свободно курсируя, мог новую дыру в другой половине труб поиска.