Владислав Егоров - Путь к вершине

Проект, представленный коллективом иногородних скульпторов и архитекторов (сплошь отмеченных и удостоенных), был не менее масштабен, а по замыслу более смел и оригинален. Корифеи монументальной пропаганды замыслили на скромном малахитовом постаменте, к которому вела мраморная лестница из тысячи ступеней, установить скульптуру из нержавеющей стали ростом чуть ниже Останкинской телебашни.

Этот вариант памятника основателю Обрадовска поначалу вызвал среди членов юбилейной комиссии легкое замешательство. Дело в том, что выставленный на их обозрение эскиз являл собой небрежно одетую даму. В правой, опущенной вдоль туловища руке она держала кувалду, а под мышкой — толстенную книгу, очевидно энциклопедический словарь. На ладони левой, протянутой вперед, лежала увесистая гроздь винограда. Босой ногой дама попирала трех тщедушных типов с весьма непривлекательными физиономиями.

Первым подал голос самый молодой член комиссии.

— И-и-извините, — сказал он, заикаясь от смущения, — Но мы объявили конкурс на памятник Чуриле Пленковичу, некоторым образом богатырю, а вы нам предлагаете, и-и-извините, женщину.

С кресла поднялся руководитель авторского коллектива.

— Это и есть Чурило, — снисходительно усмехнулся главный скульптор. — Вернее, олицетворение глубинной сути этого богатыря. Нам видится Чурило Пленкович как носитель и выразитель идеи рождения нового, в данном случае города Обрадовска. А рождать, думаю, вы согласитесь с этим, сподручнее женщине.

Молодой член комиссии был посрамлен.

— Однако, — взял слово пожилой член комиссии, — почему Чурило, то есть идея Чурилы одета не в кольчугу и держит не щит и меч, а молоток, книжку и виноград?

— Видите ли, — еще более снисходительно усмехнулся корифей, — произведение искусства, даже посвященное далекому прошлому, должно быть глубоко современным. Молот и книга — это олицетворение научно-технической революции, которая, я уверен, не обошла стороной и Обрадовск…

— А одежда, — позволил себе пошутить председательствующий, — олицетворяет положение дел на наших предприятиях легкой промышленности. — И уже серьезно заметил: — Думаю, мы должны поблагодарить товарищей за критику, выраженную в пластической форме, и сделать соответствующие выводы.

— Ну, а виноград? При чем здесь он? — решился подать голос секретарь комиссии, — Если он олицетворяет сельское хозяйство, то у нас эта ягода не произрастает, у нас все больше картошка да лен-конопель.

— Виноград еще у древних греков символизировал изобилие, — с места подсказал один из членов авторского коллектива.

— Это меняет дело, — снял свое возражение секретарь комиссии и, не желая прослыть полным невеждой, поспешил добавить: — А уродцы, которых топчет… гм… некоторым образом образ Чурилы, вероятно, олицетворяют поганых половцев?

— Не половцев, — обиженно засопел выдающийся мастер резца, а антиподов нашей морали — хулиганство, пьянство и бюрократизм.

Еще кто-то выразил сомнение, что выделенный под монумент холм низковат для тысячи ступеней, придется подсыпать земли, но вся необходимая техника задействована на обводнении поймы, которая была ошибочно осушена два года назад. Выход подсказал присутствовавший на обсуждении председатель городского статистического управления.

— А кто нам мешает, — спросил он, — построить лестницу из ста ступенек, но считать каждую из них за десять?

Все согласились, что действительно никто не мешает.

— Я думаю, не может быть других мнений, — подвел итог дискуссии председатель комиссии. — Проект наших уважаемых ваятелей отличается несомненными художественными достоинствами, а главное, они предлагают соорудить монумент из материала, которого у нас в достатке. Вы знаете, что привязанный в прошлой пятилетке к нашему городу завод столовых приборов еще не вышел из стадии проектирования, а листовая сталь уже начала поступать и ею буквально завалены все подъездные пути. Фронт погрузочно-разгрузочных работ сужен до минимума, станцию лихорадит, и спасти нас может только предлагаемый товарищами стальной Чурило.

На том и порешили. Как известно, монументы имеют особенность возводиться быстрее, чем, скажем, предприятия легкой и пищевой промышленности, поэтому обрадовский Чурило рос не по дням, а по часам и в скором времени поднялся над городом во всей своей красе. Правда, замысел известных скульпторов и архитекторов до конца воплотить не удалось — на гроздь винограда металла не хватило.

Юбилейная комиссия составила соответствующую петицию в вышестоящую инстанцию с просьбой допоставить еще хотя бы два-три центнера нержавейки, а заодно пригласила инстанцию на планируемые юбилейные торжества. Точно в срок, отведенный для рассмотрения просьб и жалоб, получен был следующий ответ:

«Рассмотрев ваше письмо за № 13/421, сообщаем, что:

а) по данным Академии наук, упоминаемый вами гр. Ч. Пленкович является не историческим лицом, а плодом богатой народной фантазии;

б) проверкой, проведенной органами народного контроля, установлено, что гр. Ч. Пленкович персонаж скорее отрицательный, чем положительный;

в) в ходе той же проверки выяснено, что ехал гр. Ч. Пленкович действительно ко двору князя Владимира, но не Красное Солнышко (годы княжения: 980— 1015 гг.), а Мономаха (1113–1125 гг.).

На основании вышеизложенного, предлагаем перенести тысячелетний юбилей г. Обрадовска на 130 лет. Памятник гр. Ч. Пленковичу считать не соответствующим требованиям времени и в выделении строго фондируемой нержавеющей стали отказать. Возведенный монумент не разрушать, т. к. это потребует немалых дополнительных расходов, а считать его впредь памятником расточительству и фанфаронству».

Добавить к этому нечего. Разве только то, что обрадовцы принуждены теперь вкушать пищу, включая и свиные отбивные, деревянными ложками. Ведь по расчетам Госплана они должны быть обеспечены вплоть до 3433 года (с учетом естественного прироста населения) столовыми приборами собственного производства.

И снова в районный центр Обрадовск пришла весна. Ласковое солнышко растопило снежные сугробы, и пытливому взору горожан открылись ржавые консервные банки, битые бутылки, пустые сигаретные пачки и прочий мелкий мусор. Собирались тогда отцы города на заседание и стали думать думу, какие мероприятия надлежит реализовать, чтобы впредь содержались в чистоте и порядке улицы и дворы славного населенного пункта.

В обстоятельном докладе отмечено было, что опыт прошлых лет, когда борьба за чистоту велась при помощи ободряющих лозунгов, красочных транспарантов, монументальных стендов, передвижных выставок, симпозиумов, форумов, сходов и научно-практических конференций, полностью себя оправдал, хотя и не принес никаких результатов. Поэтому в целях дальнейшего улучшения надо сделать шаг вперед, а вот какой конкретно — это и предстояло выработать.

Первым слова попросил самый моложавый из отцов.

— Я предлагаю повысить спрос с работников городских служб, — запальчиво сказал он, — И наверное, нам следует всерьез заняться механизацией уборочных работ, а за счет сокращения управленческого аппарата увеличить штат дворников.

— Вы отстали от жизни, — с места подал ехидную реплику самый опытный из присутствующих. — Профессию дворника как неблагозвучную мы упразднили еще пять лет назад и ввели новую современную специальность «оператор дворовых территорий и тротуаров».

— Ну, ладно, пусть не дворники, так операторы, — сконфуженно пролепетал моложавый, — возьмут в руки метлы, скребки, совки и…

— Думаю, каждому должно быть ясно, — перебил незрелое выступление второй заместитель самого уважаемого отца города, — что отвечающее всем требованиям научно-технической революции понятие «оператор» и допотопные совки и метлы — вещи несовместимые. Куда вы нас зовете? В эпоху феодализма коммунального хозяйства?

Посрамленный пропагандист примитивного труда, каковым, без сомнения, являются операции, выполнявшиеся дворниками, сгорел со стыда.

После того как его пепел стряхнули в корзину для бумаг, поднялся товарищ в мундире.

— Разрешите доложить, — отчеканил он. — В свое время для подметания улиц использовался контингент, поступавший в наше распоряжение на срок до пятнадцати суток. Может быть…

— Нет, нет, нет!!! — замахали руками сразу несколько присутствующих. — Ваши подопечные своими мятыми брюками и физиономиями мешали надлежащему восприятию архитектурно-пространственной композиции микрорайонов, а разящий от них аромат искажал микроклимат нашего города.

Наступила долгая пауза. Наконец ее нарушил робкий голос с конца стола:

— А что, если вместо упоминавшегося… гм… контингента задействовать техническую интеллигенцию?