Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник)
– Помните, мы в начале года вагон очень дешево купили? – девушка спустилась со сложного сооружения из стульев и подошла к столу.
– А где он сейчас?
– Наверное, там же где и был – в тупике, на товарной станции.
Вагон, о котором шла речь, имел свою весьма интересную историю. Он не был куплен, как говорила Оля, а попросту был угнан с одного из многочисленных полустанков необъятного южного края. Номера перекрасили, документы новые выправили и пустили его в дело.
Продав его несколько раз различным фирмам, его благополучно спрятали на товарной станции в соседнем городе и объявили без вести пропавшим. Через месяц, когда страсти несколько поутихли, вагон со спиртом был опять же несколько раз продан и снова обрел новых хозяев лишь на время.
Сторожа у вагона менялись с калейдоскопической быстротой – не всякий русский мужик выдержит близкое соседство со спиртом. А спирт был техническим, вот и травились они потихоньку, освобождая рабочие места для следующих соискателей.
Однажды вагон, из-за ошибки сцепщика, был отправлен на Восток страны и благополучно совершил рейс до Челябинска и обратно. Причем, так как на нем не было написано, что он имел в своем нутре спирт, вернулся он целым и невредимым. После этого случая его, от греха подальше, отогнали в самый дальний конец железнодорожной станции, и сварщики приварили его к рельсам.
Одним из качеств Николая, всецело принадлежащего душой и телом к неугомонному русскому народу, было вечное и навязчивое желание весело проводить время. И только периодические трудности с наличностью не давали воплощать в жизнь это всепоглощающее желание в полной мере.
Напоминание о вагоне прервало дремоту мозга, и мысли потекли в направлении возможных вариантов извлечения прибыли. Можно ведь было еще раз продать неожиданно нашедшийся спирт.
– Ольга, – обратился он к секретарше, – а кто сейчас в Трансбанке директор?
– Был – Повальнюк, а сейчас – не знаю.
– А зам кто?
– Миронова Алла Ивановна.
– Это та, что учительницей в шестой школе была?
– Да.
– Так я же ее в свое время… того, – сказал Живцов и осекся, посмотрев на ставшие недобрыми глаза Ольги.
– … в ресторан водил, – и, видя, что взгляд секретарши не утратил подозрительности, добавил, – когда кредит выбить надо было на закупку пиротехники.
Секретарша, которой босс уже несколько раз обещал продвижение в их личностных отношениях, не стала устраивать сцен, помня о разумности в поведении и чтя Кодекс Закона о труде.
Николай Николаевич незамедлительно отправился в головной офис Трансбанка.
Зайдя в кабинет замдиректора, он фамильярно присел на край стола, слегка ущипнул за щеку Аллу Ивановну и, улыбнувшись, спросил:
– Не скажешь ли, красотка, а почем в Одессе рубероид?
Алла Ивановна, усилием воли подавив в себе позитив, вызванный приходом приятного ей человека, нахмурилась и ответила:
– С тех пор, как мы с тобой последний раз виделись, сильно подорожал.
– Это все происки конкурентов. Я вас умоляю! Мы готовы торговать на приемлемых условиях.
– Это, как вы понимаете, уже невозможно.
– Чушь абсолютная! Все возможно в этом величайшем из миров, когда дело касается двух сердец, которые волею обстоятельств были разлучены безжалостной судьбой…
– Коля, стоп! Ты сейчас меня так словесной шелухой засыплешь, что и выбраться не смогу.
– Ах, значит это для тебя шелуха!..
– Говори, зачем пришел, мне работать надо.
– На тебя посмотреть.
– Конкретней.
– Кредит нужен. Хотим дом многоэтажный строить.
– Обеспечение какое?
– Алла, ну ты же знаешь…
– Потому и спрашиваю, что знаю.
Коля встал со стула, подошел сзади к Алле и, крепко обхватив ее за плечи, прижал к себе. С томным придыханием зашептал в самое ухо:
– А моего слова тебе не достаточно?
Алла Ивановна была ответственным и знающим работником, но несмотря на это оставалась женщиной, к тому же не замужней.
– Коля, отпусти. Ты же знаешь правила. Я от них отступить не могу. Под кредит необходимо обеспечение.
– Есть у меня цистерна со спиртом.
– Неплохо, конечно. Но этого мало.
– Ешкин кот! А чего же тебе еще надо!
– Что-нибудь из недвижимости.
Не успела сидящая на подоконнике муха сделать хотя бы один взмах крыльями, как у Живцова был готов план дальнейшего продвижения к заветному кредиту.
– Я же дом себе строю. Коробка уже готова. Отделка осталась. Вот тебе и обеспечение, – беззастенчиво врал коммерческий директор.
– Покажи.
– Поехали.
Сев в машину, Николай медленно погладил по коленке Аллу Ивановну и, слегка прищурив глаза, спросил:
– Может вначале по бокалу шампанского?
– Не-е-ет, – неуверенно ответила банкирша, – вначале – дело, а потом посмотрим…
Выехав за город, Живцов направил машину к первому попавшемуся недостроенному дому, и сказал Алле:
– Вот дом. Поехали за кредитом, – и дополнил свое предложение довольно таки жарким поцелуем.
Алла Ивановна, когда спала легкая поволока с глаз, встряхнула головой и сказала:
– Теперь цистерну показывай.
– Аллочка! Туда же ехать полчаса.
– Поехали, – заупрямилась Миронова.
– Мама не горюй! Хорошо. Но на личное общение у нас останется гораздо, подчеркиваю, гораздо меньше времени.
– Давай, давай, деятель, жми на газ.
До товарной станции примчали намного быстрее означенного Николаем срока.
Цистерны не было. Но и здесь Живцов не стал впадать в отчаяние, а молча взял за руку Аллу Ивановну и повел к начальнику станции, чье участие в исчезновении явно прослеживалось.
Как выяснилось в результате опроса, проведенного среди попадающихся по пути дорожников, руководитель раздолбанного товарняка, как не сложно было предположить, недолго взирал на бесхозную цистерну. Он вначале продал ее содержимое, а потом и ее саму сдал в металлолом.
То, что ему предстоит сложный разговор, начальник станции понял по лицу вошедшего в его кабинет резкого в движениях разгоряченного мужчины плотного телосложения. Оставшаяся в коридоре Алла, услышала сквозь слегка приоткрытую дверь короткий, но весьма эмоциональный диалог, потом хлопки, какие бывают, когда хозяйки выбивают подушки, и спустя некоторое время увидела выходящих из кабинета мужчин.
Начальник станции, пылая щеками, переминался с ноги на ногу. Николай Николаевич вытирал кулак носовым платком.
– Аллочка, цистерну, оказывается, в вагонное депо отогнали – тормозные колодки поменять необходимо. Правда? – обратился коммерсант к железнодорожному работнику. Легкая угроза в голосе читалась, но не была уж очень явной.
– Да, да, конечно, – торопливо ответил начальник станции и виновато потупил взор.
– Это не надолго, Аллочка. Дня на три, – Коля взял даму под руку и препроводил к автомобилю.
В банке проблем не возникло – кредит был выдан в сжатые сроки, и небольшая его часть была с блеском потрачена этим же вечером в лучшем ресторане приморского города.
На следующее утро, посчитав дальнейшее пребывание в провинции лишенным всякого смысла, Николай Николаевич сел в поезд и двинулся в Москву.
В пути
Сколько человеку необходимо денег для счастья? Вечный вопрос. Философы решили, что счастлив тот, кто умеет довольствоваться тем, что имеет, и на этом успокоились. Однако, чрезмерная обобщенность формулировки не удовлетворила подавляющее большинство сознательных граждан и не пресекла их ежедневные попытки хоть как-то улучшить свою жизнь.
Девяностые годы вроде бы и дали бывшим винтикам социалистического механизма неплохие шансы стать хозяевами своей судьбы, но и санитары общества, «волки» городов не дремали. С бритыми затылками, аккуратно одетые с застывшими взглядами и скудным лексиконом, они тоже имели свои виды на доходы граждан. И вновь народ не обрел счастья и благоденствия. Что, честно говоря, и не удивительно для такой загадочной и нелогичной страны.
Россия конца двадцатого века напоминала Древний Рим времен упадка. Она, как забытый на перроне чемодан, стояла на отшибе мира, а мимо проносились экспрессы истории. Ветер гонял по давно не убираемым улицам мусор и выброшенные за ненадобностью людские надежды.
Но стоит заметить, что столица страны – Москва во все времена жила неплохо. Даже когда под стенами города стояли хан Батый, Наполеон или Гитлер, желающих расстаться с московской пропиской было немного. Постперестроечный период был не ахти какой радостный, но все же переживался жителями столицы так, как молодой человек могучего здоровья переносит легкую простуду.
Подъезжая к Москве, Николай надел костюм, повязал галстук и вышел в туалет отдать дань физиологии. В кабинке, которая хронически не отвечала санитарным нормам, он достал из нательного пояса деньги и еще раз их пересчитал. Сумма была приличная – более полумиллиона долларов.
