Владимир Чекмарев - Африка в огне

Впоследствии, крайним был назначен Тарасюк, так как выяснилось, что когда освобождали от груза четвертый ящик, то, помимо самого груза, там было энное количество камней, которые скрупулезный старшина не посчитал функциональным тащить на катер, и оставил на берегу. Но это было потом. Но сначала была свадьба…

Погуляли от души. В разгар праздника легкий ажиотаж вызвала своим новым антуражем деревенская слониха. На ее боку висел большой кусок брезента с надписью 'Я ЛЮБЛЮ АРКАНЮ'.

АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ МАРШ НАКАНУНЕ ОТПУСКА

Артиллеристы, Сталин дал приказ!

Артиллеристы, зовет Отчизна нас!

Из тысяч грозных батарей

За слезы наших матерей,

За нашу Родину – огонь! Огонь!

А вот и отпуск. Официально это называлось по-другому, и включало всевозможные медицинские и не очень комиссии, а так же бесконечные отчетные деяния, но зато в Москве. Правда, и в таких псевдо-отпусках народ умудрялся оттягиваться. В 5 часов утра в Кривоколенном переулке лейтенант Лебедев был остановлен милицейским патрулем, как выяснилось потом из милицейского же протокола, данный гражданин бежал по улице, имея из одежды только простыню с кровавым пятном в районе верхней части спины. После снятия с него оной простыни, в спине данного гражданина была обнаружена воткнутая в данную же спину вилка. Гражданин оказал силам правопорядка активное сопротивление и, нанеся телесные повреждения различной тяжести пяти сотрудникам органов, скрылся в совершенно неизвестном направлении. Как сказал позже сам лейтенант, он, будучи в одном приватном доме, идучи из ванной, перепутал комнаты и, найдя в помещении одинокую даму, решил, что это и есть его пассия, тем более, что дама не возражала. А изначальная Юрина Пассия, истомившись в ожидании, пустилась на поиски и, найдя изменщика в состоянии, не требующем двойных толкований, а точнее in flagrant, естественно, совершила акт восстановления справедливости с помощью приема 'одна вилка – два удара – восемь дырок'.

Провожающий нас 'ответственный за отправку' перед посадкой на чартер строго спросил, нет ли у нас с собой чего запрещенного. Мы дружно ответили, что нет, и старая 'Электра', натужно ревя четырьмя турбинами, поднялась из пыльной жары суши в не менее жарко-белесое небо. Часы ползли за часами, землю внизу сменило море, а потом море снова сменила суша. И тут, как всегда это бывает, в момент всеобщей расслабленности и благодушия начались проблемы. Зачихал и остановился один из двигателей, и самолет стал терять высоту. В салон вышел член экипажа и сообщил, что самолет из-за аварии двигателя идет на вынужденную посадку. К счастью, тут недалеко есть заброшенный аэродром подскока бомбардировочной авиации Союзников времен войны, и мы попытаемся туда сесть. Посадка прошла успешно, тем более, что уже в конце пробега заглох еще один двигатель, но когда самолет остановился, мы поняли, что это было только начало приключений. Из-за полуразрушенных построек и барханов показались гарцующие всадники с современными винтовками и целеустремленно двинулись к самолету. Отпускники стали деловито собирать неведомо откуда появившееся оружие, а Барон весело сказал:

– Поздравляю Вас с веселым началом отпуска, ребята. Таракан и Тарасюк выходят на переговоры, Аркане приготовится…

А начиналось это все так…

В гребаном бассейне Замбези опять сцепились местные революционеры, коллаборационисты и осколки колониализма всех мастей. Нам, по обыкновению, доверили чрезвычайно хитрую операцию… Мы должны были захватить мощную полевую радиостанцию, привести ее в рабочий порядок и дать по ней выступить союзному нашей стороне борцу за свободу. Нам дали двух радистов и отряд местных патриотов, но по традиции у объекта атаки нас ждал неприятный сюрприз. Это были две 'тридцатьчетверки'.

Возможно, я несколько романтичен, но, по-моему, магнетизм, исходящий от 'родной' боевой техники, имеет место быть, и особенно вдали от Родины. Когда родная 'пятьдесятпятка' весело гаркает своими ста миллиметрами, это не просто выстрел. Задумайтесь… В танк со всей его начинкой вложен труд тысяч и тысяч людей; Шахтеры добывают руду, Инженеры разрабатывают проекты, Металлурги плавят металл, Химики колдуют над формулами, Оружейники изобретают и производят пушки и пулеметы, Хлопкоробы возделывают поля, Нефтяники добывают нефть, Мотористы возятся с дизелями, а есть еще винтики, приборы, краска и т.д. и т. п. Если прикинуть количество людей, участвующих в изготовлении одного танка с полным ЗИПом и БК, да прибавить к ним их семьи (ведь семья – это тоже участник проекта), то получится, что в той или иной мере Танк делает около миллиона человек. И в бою они все вместе с тобой идут в атаку. Ты чувствуешь их поддержку, то есть очень верен старый лозунг о том, что Победу куют и Фронт, и Тыл. И всегда неприятно видеть нашу технику и наши родные 'калаши' в руках у Врага. Еще раз извинюсь за излишний романтизм, но я так чувствую.

Короче, когда мы их сожгли из базук, по сердцу неприятно резануло. Вобщем, радиостанция стала нашей, то есть мы ей цинично овладели (как выразился в своей обычной манере Аким). Радисты колдовали над рацией, союзный борец учил роль, Тарасюк шастал по подсобкам, то есть все были при деле. А наша группа решила слегка отметить День рождения Аркани, все-таки круглая дата. Разлили по первой, и не успел Барон сказать тост, как внимания попросил старшина Тарасюк. Откашлявшись, он слегка смущенно пробормотал, что у него есть для Аркани подарок, и он его сейчас вручит. С этими словами старшина стал разматывать продолговатый брезентовый сверток и на свет явился старый добрый американский гранатомет M79, известный так же, как Тумпер или Макнамара, с двумя полными патронташами. Да, интересную машинку сваяли американские оружейники. По виду – большой дробовик с коротким стволом, и заряжается как охотничье ружье, только калибр 40 миллиметров и бьет на 300 метров. А когда иззавидовавшийся Аким ехидно спросил: 'Старшина, а где ты его все это время прятал?', Арканя так посмотрел на лейтенанта Акимова, что все поняли – у Тарасюка появился лучший друг на всю жизнь. И тут прибежал один из радистов и доложил, что, согласно радиоперехвату, недалеко от нас ведет бой группа компаньерос, неизвестно как забредшая в эти места. Их обложили со всех сторон в заброшенной глинобитной крепости, они пока держатся, но противник подтягивает артиллерию, и тогда ребятам будут полные кранты.

– Карту – рявкнул Барон. – И продолжил: – Мы должны помочь ребятам, ведь компаньерос – единственные наши нормальные союзники в этих местах. Дерутся как черти, и в беде никогда не оставят.

Тарасюк договорился с левыми гражданскими вертолетчиками и в район организации засады мы добрались с относительным комфортом, но в два захода. Две дюжины орлов были готовы к бою и с нетерпением ждали противника. Колонна появилась с опозданием на два часа. Старый грузовик непонятной марки тянул нашу родную 122 мм гаубицу, за ним тащился трехтонный Рено, охранение и авангард в одном лице изображал броневичок Даймлер Динго – с тремя пулеметами, но без крыши. Он погиб первым. Глухо кашлянул Арканин 'Макнамара', и над несчастным Динго поднялся столб огня. Короткие очереди калашей привели к знаменателю всех, кто пытался проявить активность в грузовиках, тех, кто не пытался, впрочем, тоже. Помимо гаубицы с полусотней снарядов нам досталась пара 82 миллиметровых минометов с дюжиной лотков. Короче, как сказал Аким, кошке – широко, а собаке – узко. Колонна с обновленным экипажем (минус один броневик) бодро тронулась к цели.

Диспозиция была ясной. Противник окружил старую крепость пулеметными гнездами, а основные силы в купе со штабом героически находились в стороне. Судя по многочисленным стрелковым ячейкам, ночью крепость жестко брали в кольцо. У инсургентов был явно грамотный командир. У Барона пискнул уоки-токи, – это Аким докладывал о том, что артиллерия готова. Барон три раза кликнул тангетой, – это был приказ открыть огонь. Минута шла за минутой, но выстрел из пушки так и не последовал, зато с опушки джунглей ударили минометы. Их поддержали четыре Дегтяревских ручника и автоматы. Арканя стал методично гасить из 'Макнамары' пулеметные гнезда противника, а компаньерос, по живости своей души, естественно, пошли в атаку. Минометы за считанные минуты схарчили скудный боезапас (12 лотков по три мины – это очень мало), и к Командиру подошел разъяренный Аким. Сторонний гражданский наблюдатель, прослушав эпитеты, извергаемые старлеем, пришел бы к выводу, что местные инсургенты страдают очень редкими сексуальными извращениями, ибо в их непотребных оргиях самое бурное участие принимает стодвадцатидвух миллиметровая гаубица М-30. Как выяснилось, Аким не смог произвести ни одного выстрела. Замок и боек были в полном порядке, капсюль исправно разбивался, но выстрела не было. Аким пошел даже на злостное нарушение инструкций и перезарядил пушку другим снарядом, но результат был тот же. В это время Барон обратил внимание на выскочивший откуда-то джип с тремя седоками, двое из которых были белыми. Единственная артиллерия отряда в лице Аркани добивала оживающие кое-где пулеметы, и отвлекать Арканю от этого занятия было нельзя, так как компаньерос по своей безудержной отваге перли вперед, распевая 'Летний' марш, и на пулеметы им было плевать. Командир попытался достать юркий вездеход из автомата, но было слишком далеко, да и машинка была юркая, так что он достал только одного из белых. И тут сзади грохнул орудийный выстрел, раздался нарастающий свист снаряда и на месте джипа поднялся фонтан огня и красной Африканской земли. 'Твою мать', – хором сказали Барон и Аким, и тут грохнуло еще раз и еще, вообще пошла легкая канонада. Второй использованный снаряд взорвался рядом с выложенными на брезенте собратьям, чем показал им пример. Классический затяжной выстрел, однако…