Такемия Ююко - ТораДора. Том 7
– Женщину, которая всегда была для тебя настоящим сокровищем – которую берёг от падения, от обиды, от плача, от ран, от болезней, от смерти – уводит чужой мужчина. Человек, который возможно и не будет беречь сокровище, как берёг его ты. Человек, который может не суметь защитить её, вытаскивает её из твоего гнезда, когда ты уже вырастил её, когда она стала такой красивой… Отец не получает вознаграждения. Даже если он не хочет, даже если он не вознаграждён, он должен уйти. Знаешь, почему? Потому что отец состарится и умрёт первым. У него нет иного выбора, кроме как доверить свою дочь здоровому человеку, который будет жить дольше, чем он, потому что он инстинктивно боится, что после его смерти дочь останется в этом мире одна.
Что такое, думал он.
Настоящий отец Тайги не был таким человеком. Нелепый эгоистичный ублюдок, без колебаний вышвырнувший свою неподготовленную дочь. И Рюдзи не был отцом Тайги. Он никак не мог завести дочь такого возраста в свои семнадцать лет. Кроме того, есть немало женщин, которые ушли от отцов, не замужем и могут жить сами по себе. Вроде Юри-тян из семью Койгакубо или Ясуко-тян из семьи Такасу. Они были не брошенными дочерями, неспособными сопротивляться, а взрослыми с достаточной силой и знаниями, чтобы жить в этом мире. И это не единственная проблема.
– Что? Это же натуральная дискриминация. И ты тоже «дочь». Над собой смеёшься.
– Я так не думаю. Умная Ами-тян просто облекла в слова то, что думает Такасу-кун.
– Я так не думаю. Заткни фонтан.
Он отмёл то, что с усмешкой говорила Ами, и попытался сосредоточиться на шнурке и колокольчиках. Постарался аккуратно провести шнурок в ушко колокольчика, но не вышло. Скривился. Это не так просто.
– Но это тебя беспокоит, так ведь? Видеть вместе Юсаку и Тайгу. По лицу видно. Вот почему ты в таком плохом настроении. Хоть ты и не её отец, хоть не умрёшь от старости раньше неё, сокровище Такасу-куна, настоящее сокровище – женщина, про которую ты решил «никому не прикасаться». Мысленно ты уже женат, и вы втроём словно играете в семью, зная свои роли – папа, мама и дочка.
– …Хватит уже!
– Эй. Что ты собираешься делать?
Это не были ни сарказм, ни злоба. Она спокойно смотрела на него. Её холодноватые тёмно-коричневые глаза глядели на него, словно видя насквозь. Ами пыталась высмотреть, что таится в глубине души Рюдзи, и от такой прямоты он даже не мог двинуться.
– Я вот о чём. Если Тайга и Юсаку будут вместе, что будет делать Такасу-кун? Тебя это не волнует? Если ты будешь вместе с Минори, тебе уже не важно, что случится с ней?
Он моргнул. Облизнул пересохшие губы, даже забыв дышать под взглядом Ами, и наконец вспомнил. У него не было ответа на вопросы Ами. Но когда он попытался отвернуться, его схватили за подбородок, словно девушку, которую хотят поцеловать. Его держали с поразительной силой, принуждая к прямому ответу. На него смотрели пугающе большие глаза, снова задавая вопросы.
– Ты считаешь, что это хорошо? Эй, почему ты начал играть в отца? Когда это случилось? Это с самого начала так?
– Говорю тебе, я не помню, чтобы играл роль.
Даже отведя глаза, даже сумев отбросить руку, ухватившую его за подбородок, он не мог убежать от голоса Ами.
– Что ты такое говоришь? Ты же увяз в этом по уши.
– …Че.
– Отношения Такасу-куна и Тайги соверше-е-енно неестественные. Очень странные. Тебе пора кончать эту детскую игру. Это с самого начала было ошибкой. Почему бы тебе не проснуться, пока кому-нибудь не стало по-настоящему больно? Закончить всё. И тогда ты сможешь начать с нуля. Впусти меня. Не как человека, который влезает в «середину» уже сформировавшихся отношений, а с самого начала. Впусти меня. И тогда, может быть… может быть… я… я…
– Не знаю, и Ами замолчала. Затем тихо сказала, – как бы то ни было.
Ами отвернулась и в следующий момент растянула губы в улыбке. Затем прошептала с ангельским лицом, – Забудь всё, что я сказала.
Он не мог забыть, но мог сделать вид, что забыл. Но Рюдзи не мог найти слов, лишь смотрел на улыбку Ами, не в силах пошевелить застывшими руками. Ами взяла своими белыми руками шнурок с колокольчиком, отвязала и уронила колокольчик на колени. Исправлять ошибки сложнее, чем подвязать колокольчики к новому шнурку. Занимаясь этим, она пробормотала про себя…
– …Когда дойдёт до этого… человек, которого совсем не понимают, это ты сам.
Вот так. Её лица было почти не видно из-за спадающих волос. Набежавшие ребята были заняты собой и не заметили, что фальшивый ангел на матах что-то сказал.
С этого момента он не видел и следа рождественского ангела с пышкой над головой.
* * *
Последний день семестровых экзаменов.
Все экзамены закончились ещё до полудня, и класс был полон шума. Хоть все и были истощены трёхдневными экзаменами, юные тела возбудились от ощущения свободы. Все уже предвкушали зимние каникулы. Думали о Рождестве, а кое-кто уже грезил о новогодних подарках.
– Ребята, я же сказала вам сидеть тихо! Хорошо?! Отправляйтесь прямо домой, не болтайтесь тут попусту, поняли?! Завтра и послезавтра нормальные уроки, так что вы ещё не на каникулах! Все слышали?!
Классный руководитель, Одинокая Леди напрягала голос, но утихомирить класс у неё не было ни единого шанса. Они уже освободились от подготовки к экзаменам, и хотя она сказала, что ещё будут обычные уроки, на самом деле предстояло лишь узнать результаты экзаменов. Ещё предстояла церемония окончания семестра и, чего они больше всего ждали от Сочельника, большая вечеринка в спортзале, на которую собирались прийти почти все. Нет такой силы на свете, что могла бы успокоить семнадцатилетних в такой ситуации и заставить их смирно сидеть на своих местах.
Даже так все энергично вскочили по команде Китамуры. И когда ритуал прощания закончился…
– …Йаху-у-у-у-у-у-у! Больше никаких экзаменов!…
– Да, да, зимние каникулы! Каникулы! Повеселимся!
– Что будем есть, куда пойдём, что будем делать по дороге домо-о-о-о-ой? Айя-а-а-а-а-а-а!
Шум настолько усилился, что тридцатилетняя не могла не засмеяться неловко, покидая класс 2-С. То же самое наверняка творилось и в других классах. Здесь и там слышался смех и громкая болтовня, и вскоре ребята высыпали в коридор, обгоняя друг друга, словно сбежав из тюрьмы и драпая изо всех сил. Рюдзи тоже закончил собирать сумку и поставил её на стол. Потянулся, разминая застывшие плечи и спину. Он чувствовал, что результаты этих экзаменов могут оказаться его лучшим достижением. Основные вопросы, просто разъяснённые в конспектах Большого Брата, попались в таком количестве, что даже подозрительно.
– Йя! Вот и всё! Эй, эй, пошли отсюда, да поедим! Рамэ-э-э-э-эн!
– Сегодня ведь оргкомитет не работает, верно?
– Ну, да, сегодня дел немного…
Он увернулся от прямого ответа двойным «Э!», почёсывая голову. У него не было никаких планов после «сегодня дел немного…», но он решил отказаться, думая о другом. Отмахнувшись от предложения друзей, Рюдзи смотрел вперёд и направо. Его налитые кровью от недосыпа, проклятые, пугающие, надеющиеся глаза приклеились взглядом к двум разговаривающим девушкам.
Одной из них была Тайга. Забывшая распустить волосы, заколотые назад на экзамены, она горячо о чём-то говорила. Второй была Минори, слушающая Тайгу. Её волосы были свободно собраны как у куклы Кьюпи (или Дайгоро), наверно, опять же из-за экзаменов.
Тряхнув головой и скрестив руки, Минори вскоре прикрыла суровые глаза. Ну, давай же, кивни, пожалуйста, скажи да, втайне подбадривал её Рюдзи. Стиснув вспотевшие кулаки, он облизнул губы, пересохшие от сухого воздуха, и глубоко вздохнул, нервничая.
Вздох, вздох, облизнуться, стиснуть кулаки, вздох, вздох, снова облизнуться… «О нет, Такасу-кун озверел» «Наверно, просто фантазирует о чём-то вроде новогодней уборки» «Угу. На самом деле он сам себя боится» «Ага, он только выглядит грозным». Вздох, вздох, сжать кулаки, вздох, облизнуться… Не подозревая об испуганных взглядах девушек вокруг него, Рюдзи вздыхал и ждал ответа Минори.
Но, похоже, его подбадривания оказалось недостаточно.
– Извини! Мне пора на тренировку!
Извини! Минори извинилась, неожиданно схватила Тайгу за запястье и вытолкнула её с воображаемого ринга со всей своей силой под воображаемые барабаны.
Рюдзи, у которого даже не было подушки, чтобы бросить [обычай зрителей сумо – прим. анг. перев.], немного отступил и опустил плечи. Словно добивая его ударом в пах, Тайга, возвращаясь, беспечно посмотрела на него, высунула язык, словно задыхаясь, и сделала жест, словно отрубая голову – беззаботный, но определённо отрицательный. Да, он уже слышал их.
Это было предложение Тайги – позвать Минори пообедать вместе с ней и Рюдзи. Но операция провалилась, и Тайга с позором вернулась к Рюдзи.
