Алина Кускова - Жених с доставкой на дом
– А что в этом такого? Да, он действительно отзывчивый и чуткий, – покраснела Светлана.
– Первый раз слышу, чтобы мужчину как хорошего любовника описывали такими ущербными прилагательными. Ты забыла добавить слово «милосердный».
Светлана надулась и повернулась к двери. Наконец-то из нее хоть кто-то вышел! Люся вздохнула, окинула взглядом обиженную подругу и поняла, что придется действовать экспромтом.
– Сорри, мусью! – она кинулась на иностранца в белом летнем костюме. – Ты есть японец?!
Вышедший мужчина и без наводящих вопросов своими раскосыми глазами и желтокожим лицом был похож на иностранца именно этой национальности. Но Люська продолжала добиваться от него искреннего признания:
– Мусью, понимаешь?! Токио – столица Китая, Йена, понимаешь?!
– Йена?! – обрадовался мужчина. – Есть йена, у меня есть йена! – он полез в карман, демонстрируя японскую валюту.
– Отлично! – захлопала в ладоши Люська. – Лана, берем его тепленьким!
– Берем, берем, – охотно соглашался на все иностранный гость. – Йена есть!
– Про отношения сейчас спросим или пойдем к нему в номер?
– В номер! В номер! – радовался столичный гость.
– Это что еще такое?! – Из той же двери показалась дородная фигура высокой брюнетки. – Кыш, мерзавки! Не успела мужика одного оставить, уже налетели на его йены. В номер их, видишь ли, потянуло. Не смейте прикасаться к политику из нашей дружественной страны! Господин Ли, это не то, о чем вы подумали. Это совершенно другое. – Она обратилась к нему на непривычном для обычного женского слуха языке, после чего перевела для недалеких девиц, пронзая их зловещим взглядом: – Девушки предлагают вам не свое тело, в нашей стране, как и у вас в Китае, все еще нет секса! Девушки хотят услышать от вас пламенный коммунистический рассказ о беспримерном подвиге китайских крестьян на ниве уборки рисовых полей!
– О чем? – тупо переспросила Люська, опускаясь обратно на свой кривой стул. – Как они находят своих детей на рисовых полях?
Светлана зажала рот руками для того, чтобы не рассмеяться вслух. Господин Ли, как по команде, прекратил радоваться и принялся говорить, вышагивая взад и вперед. Брюнетка опустилась на диванчик-канапе и принялась его вдохновенно слушать. Сколько и о чем рассказывал господин Ли, подруги так и не узнали. После выхода очередного иностранца они кинулись следом за ним. В этом случае ошибиться было невозможно. Банщик выглянул следом за ним и подмигнул девушкам.
Сикаморо, несмотря на свой невысокий рост, передвигался аршинными шагами. Подруги за ним еле успевали. Троица благополучно прошествовала через холл (суровый администратор проводил их подозрительным взглядом) и остановилась на широком крыльце гостиницы. К японцу тут же подкатил автомобиль, девушкам пришлось бросаться под колеса на проезжую часть дороги для того, чтобы поймать хоть какого-нибудь частника. Люсе повезло: возле нее сразу остановился лихач на раздолбанных «Жигулях». Пока Светлана с сомнением приглядывалась к автомобилю, та уже сидела рядом с водителем и указывала пальцем на машину, которую следовало догонять. Боясь, что про нее забудут, Светлана прыгнула в салон и провалилась в лишенное пружин заднее сиденье, больно ударив лоб коленкой.
По городу гонялись недолго. Лихач оправдал свое название, он полностью выложился на этой погоне, то есть выжал все что мог из старенького «жигуленка», который показывал немыслимые результаты – до ста сорока километров в час. Безусловно, ехать с такой скоростью по столице может себе позволить только президентский кортеж, ради которого ликвидируют любые пробки. Лихачу же приходилось порой еле тащиться. Спасало то, что иномарка с японцем в пробках двигалась так же медленно. Подруги с водителем попытались представить, куда именно движется иномарка, но не отгадали совсем чуть-чуть. Это оказалась не Красная площадь, а выставочный центр.
Японец вышел из машины у входа и с благоговением посмотрел перед собой. Люся рассчиталась с водителем-лихачем, тот сунул ей свою профессиональную визитку, и они расстались вполне дружелюбно, намереваясь обязательно встретиться, если снова придется кого-то догонять.
Но бегать за японцем больше не пришлось. Он спокойно и медленно зашел в ворота.
Его интересовал фонтан. Тот самый, с позолоченными скульптурами и свежими струями воды. Светлана нисколько не сомневалась, что это должно было что-то значить. Об этом фонтане вспомнил и Макс-Михаил. Скорее всего, как догадалась она, они должны были здесь встретиться. Теперь японец пришел, а форварда нет. Он забыл об этой встрече! И что теперь прикажете делать?! Подбежать к японцу и извиниться за своего беспамятного возлюбленного? Она замешкалась, глазами спрашивая подругу, как поступить. Люся так же молча ответила ей, что торопиться не стоит. Куда теперь Сикаморо денется?
Он никуда не девался, достал фотокамеру и принялся делать снимки у фонтана. Обратился с просьбой его сфотографировать к какой-то жительнице ближнего зарубежья, долго объяснялся с ней на пальцах, пока наконец-то к нему не подошел худощавый паренек с тоскливыми глазами замученного высшим образованием студента. Студент перевел жительнице просьбу, та радостно кивнула головой и щелкнула японца, прыгнувшего в фонтан.
Светлана огляделась в поисках правоохранительных органов. Но те не спешили выуживать иностранцев из фонтана, и японец вдоволь наплескался в его живительных струях, не обращая никакого внимания на свою импортную одежду. Жительница очумело щелкала фотокамерой и цокала языком. Студент, глядя на все это действо, кисло ухмылялся. Японец неистовствовал от радости и что-то кричал на своем японском языке.
– А что он кричит? – поинтересовалась Светлана у студента.
– Он кричит, – вздохнул студент так, как будто был вынужден сказать необыкновенную глупость, – «Увидеть „Дружбу народов“ и умереть!»
– Нет, – удивилась Люся, – я еще понимаю, насчет Парижа! Но умирать в фонтане?!
– У разных людей разные пристрастия, – рассудила Светлана и поблагодарила студента.
Подруги прошли к ближайшей лавочке и сели на нее, наблюдая за Сикаморо.
– И что теперь с ним делать? – брезгливо посмотрела на японца Люся. – Говорить об отношениях?
– Люся, тебе не кажется, что он немного не в себе?
– Да, как-то не очень хочется связывать себя с мокрым сумасшедшим.
– С сухим тоже бы не хотелось, но что делать?!
Они не успели ничего сделать. Навороченная японская техника, не боящаяся ни воды, ни огня, запикала в кармане мокрого пиджака Сикаморо, и он рысью бросился к оставленной у входа иномарке. Подруги бросились за ним следом, но поймать машину не смогли. Как ни странно, не помогла даже яркая Люськина юбка, задранная практически до пояса, мужчины, проезжающие рядом с ВВЦ, на нее не велись.
– Вызовем лихача? – Люся покрутила в руках обретенную час назад визитку.
– Все равно уже не успеем, – пожала плечами Светлана. – К тому же все, что нужно, мы узнали. Фонтан как-то связан с обоими мужчинами. Я думаю, если нам не удастся проследить дальше за Сикаморо, то после моего рассказа Макс обязательно все вспомнит. Все или, по крайней мере, то, что связано с японцем. К тому же у нас есть Пушкин.
– И Топа, – чему-то улыбнувшись, напомнила Люся. – Если что, то мы можем попросить его проследить за японцем.
– Нет, – не согласилась с ней подруга, – ему поручим отслеживать Викторий с божественной фамилией. Среди них должна же оказаться та, у которой совсем еще недавно был Михаил!
– Должна, – кивнула Люся, – но это не факт. Может, у нее тоже отбило память?
– Придется ударить ее по голове, чтоб все вспомнила, – мстительно прошипела Светлана, чувствуя в этой женщине потенциальную соперницу.
– Придется? – испугалась Люся. – Мы что, станем драться?! Подруга, ты спятила! Устраивать мордобой из-за мужика? Это не приведет ни к чему хорошему.
– Да, эта стерва не приведет ни к чему хорошему, – вздохнула Светлана.
Они вернулись на лавочку и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию. Она сводилась к одному-единственному обстоятельству: выяснению, кто они, стервы или лохушки. Такой принципиальной классификации подверглись все особы женского пола у Людмилы Малкиной. Себя она считала стервой. Подруга на ее глазах превращалась в бесхребетную лохушку, чего она не могла допустить ни в коем случае. Та артачилась, перекладывала с больной головы на здоровую, объясняла свое поведение большим чувством и наплывом эмоций и лохушкой называться категорически отказывалась. Светлана клятвенно обещала подруге, что после того, как поможет форварду найти самого себя, отпустит его на полную свободу выбора и после вероятного ухода не проронит ни одной слезинки.
– Не верю, – как великий Станиславский говорила Люся и вредно щурила свои зеленые глаза. – Ты была готова прыгнуть в фонтан следом за японцем, схватить его за грудки и вытрясти из него признание, сама не знаешь какое. Что тебя сдержало – и не знаю.
