Михаил - Белая женщина
— Скажи, о главарь русской мафии, а ты мог просто сказать мне комплимент? — спросила меня вечно чем-то недовольная Бен Ханаан.
— На одном дыхании, — отозвался я, — Милая, о как бы я хотел раздвинуть твои ноги.
Наверное, комплимент ей не понравился. Она холодно сказала мне: «Шел под красной шапочкой командир. Пока», и ушла, не целуя повелителя, на работу.
— В среде работниц кондитерского дома «Южная Вишня» отмечается опасный рост неприступности, — молнией пронеслось в моем мозгу, — необходимо обратить внимание Эйдлина на усиление воспитательной работы с молодыми сотрудницами. Коллектив нельзя распускать. Так мы черт его знает до чего можем докатиться. Свершилось. Патриарх палестинского эротического кино Вячеслав Борисович Борщевский получил заказ на создание фильма воспевающего глубоко народный образ пламенного борца за неотъемлемые права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины шейха Мустафы. В связи с этим обстоятельством их нефтеналивное величество траты денег практически не ощутил, но Великий Вождь и Учительница отнеслась к этой прогрессивной политической акции в борьбе за мир уже со всей серьезностью. А весь коллектив киностудии Антисар, при мысли о таких деньгах, пришел в по житейски понятное возбуждение.
Миссия написания сценария выпала на автора поэмы «Поц» младшего медбрата Офакимской психиатрической больницы Яна Каца. Свой сценарий маститый литератор создавал с упором на народность. Начинался он следующим образом:
Шейх Мустафа, усталый как черт, еле добрел домой с полевых работ. Скинув в прихожей сапоги, покрытые глиной непосильного труда, он отер со лба пыль, выпил кувшин молока, покушал прохладных котлет, покормил в аквариуме рыб, полил комнатные растения и совсем было собрался взяться за гармонь. Но тут вдруг решил выйти на двор, прогуляться с любимым ишаком. С тех пор его больше никто не видел. Ни красавица-жена, с глазами печальными, как хевронские оливы (От этого поворота сюжета Варвара Исааковна пришла в восхищение). Ни закадычные друзья, с какими в молодые годы свои пас он за околицею коз. Ни другие близкие люди. Что тут было делать? Кинулись его искать. Первым делом бросились в библиотеку. Там шейха никто не видел вообще. Смотрели и под диваном, и в шкафу. Спрашивали у завсегдатаев кафе с романтическим названием «Первая жена». Отписали даже двоюродному дяде-проходимцу в бедуинский город Рахат, где, как давно подозревали, у пропавшего как-то случился тайный роман с ишаком, жившим на соседнем дворе. Но нигде и никак не находился пропавший человек по имени шейх Мустафа.
И только через несколько кошмарных, бессонных дней сам он появился в родной стороне, сказав, что приехал из Офакимской психиатрической больницы. Был бледен, бос, немногословен. На расспросы же отвечал, что, и сам не знает, что же такое стряслось. Вроде бы собирались его убить. И вроде бы даже какие-то темные силы. И предводительствовал ими сам Вова-Сынок. При этом ходил шейх Мустафа с волосами, остриженными «под горшок». Рубаха его была подпоясана тесьмою. За ухом он носил астру, а в руках — свирель и утюг, работающий на древесных углях. И утверждал шейх Мустафа, что таинственные люди постоянно преследуют его. Они прячутся за шкафом, в мусорном ведре, под одеялом на супружеском ложе (Тут Варвара Исааковна содрогнулась, но возражать не стала). Отправится шейх Мустафа по грибы — они обернутся грибами. Пойдет на двор посвистеть — они стискивают ему грудь и мешают расстегнуть брюки. Подумает сыграть в домино — они подмигивают ему бесстыжими глазами костяшек. Жутко. И чудовищно, что хотел убить шейха Вова-Сынок — этот человек-крапива, перед которым пресмыкаются даже пресмыкающиеся. Но и остальные младший медбратья отделения судебно-психиатрической хотели окружить шейха Мустафу, настичь его, истязать, изнасиловать, а потом убить и схоронить в ковыле, чтобы только случайные сайгаки могли бы оплакивать его горькую судьбу. Дикие нравы, ужасная смерть. (В этом месте безутешная Варвара Исааковна заломила руки и зарыдала навзрыд).
— Я не сумасшедший и не шизофреник. У меня есть справки от доктора Лапши, — сообщил Кац в беседе с Пятоевым по поводу написанного им сценария.
— Этот текст в твоих устах не праздный, — ответил Пятоев, но, со свойственной для работников правоохранительных органов подозрительность, навел справки. Выяснилось, что никакой справки у Каца не было.
Сам же шейх Мустафа, прочитав сценарий, кратко и веско отметил:
— Воистину акбар!
— Краткость — медсестра таланта, — констатировал новую творческую удачу младшего медбрата Каца конструктор крыла-парашюта.
— 5763 года со дня сотворения мира, 95 лет со дня сотворения министра иностранных дел в Австро-Венгрии, 3 года со дня начала интифады Аль-Акса, — отмечая эти сугубо еврейские праздники, нельзя не задаться вопросом: больше пройдено или больше осталось? — Задавал риторический вопрос Борщевский на собрании киностудии Антисар, посвященном началом работы над фильмом «17 мгновений шейха Мустафы».
Как всегда в так случаях весь коллектив киностудии не обращал никакого внимания на докладчика, а был занят обсуждением новой публикации в «Голой Правде Украины». Автором публикация был я. Публикация гласила следующее: Довожу до вашего сведения, что отец Феодор (Маковецкий Н. Н.), епископ Массальский, викарий Калужской епархии, родившийся в 1880 г. в с. Алтыновка Кроловецкого уезда Черниговской губернии (сын известного доктора Маковецкого, лечившего Л. Н. Толстого), в 1910 году окончивший Петроградскую духовную академию со степенью кандидата богословия и Петроградский университет с дипломом I-й степени, постриженный в монашество и рукоположенный во иеромонаха в академии, в 1922 арестованный за «распространение воззваний-посланий, агитации против советской власти и преподавание Закона Божия несовершеннолетним и взрослым» скончался в 12 ноября 1925 года в г. Уральске и ко мне никакого отношения не имеет. Маковецкий Михаил, князь Серебряный глава русской мафии в Израиле.
— Да по сравнению с князем Серебряным Ян Кац психически здоров, как бык, — с солдатской прямотой заявил Пятоев, прочитав мою публикацию.
Действительно, когда князь Серебряный был в здравом уме, он мог опубликовать объявление типа: «Срочно требуются сестры-близнецы, сильно отличающиеся по весу для рекламы новой методики похудения», но не более того, — рассказала собравшимся главный редактор «Голой правды Украины» Светлана Капустина, — Но чтобы князь Серебряный и «отец Федор» или «агитация против советской власти»? Кто бы мог подумать!
После чего ею была опубликована трогательная зарисовка Глеба Петровича о природе Израиля. Гласила зарисовка следующее — В вашей маленькой гостеприимной стране я проездом из Тулы в ГосДуму. Многое в вашей стране мне понравилось. Страна ухоженная, сионистская в лучшем смысле этого слова, на улицах установлены симпатичные полицейские, везде зелень, цветы, много чести. Но вот что мне не понравилось… где это… минутку… оно только что здесь было… Такое небольшое коричневое с большими усиками и быстро бегает… Вот это мне в вашей стране не понравилось. А в целом очень даже неплохо у вас получилось. Особенно море. Такого моря я даже в Пицунде не видел. Совершенно конкретно.
— Старый грузинский вор «Голую Правду Украины» не читал и на ее страницах не публиковался, но вновь показал себя героем. В интервью все той же газете «Голая Правда Украины» начальник Офакимской полиции Хаима Марциано сообщил, его подчиненными было раскрыто одно из самых громких преступлений последнего времени. 945 алюминиевых кастрюль с крышками было похищено ночью по пожарной лестнице с 12-го этажа героическим хранителем грузинских воровских традиций. Пожарная лестница находилась в непосредственной близости от комнаты дежурного офицера полиции, и шум от ударяющихся об лестницу кастрюль (Которые грузинский вор спускал по веревке, привязанной к лестнице) всю ночь не давал дежурному офицеру заснуть. В настоящее время перед хранителем старинных грузинских воровских традиций вновь гостеприимно распахнуло свои двери отделение судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы.
Неожиданно для всех сорвался на поэзию страдающий сильнейшим склерозом, но не перестающий интересоваться политикой старик Ананий. «Голая Правда Украины» охотно предоставило свои пожелтевшие страницы его взволнованным строкам.
Куда Кинерету до Дона…На раны сыпать соль ли, йод— Семен Михайлович Буденный,Как нам тебя не достает!
— Фальшиво петь не запретишь, — с уважением заметил по этому поводу конструктор крыла-самолета.
— Как верещал великий Ленин, — с жаром согласился с ним грузинский вор, который только поступил в приют офакимских сумасшедших и находился в приподнятом настроении — Слушай, как похоже, клянусь мамой!
