Сергей Козлов - Байки офицерского кафе

Он предпочел борьбу и закосил под дурака. На следующий смотр он вышел вместо форменных в гражданских кримпленовых темно-синих брюках. Представился начальству: «Кавалер медали «Шестьдесят лет Вооруженным Силам СССР» лейтенант Москаленко. Жалоб и продвижения не имею»[2] Получил взыскание, но в данной ситуации оно ему было только на руку. Борьба началась.

Вася жил в общаге вместе с Игорем Заверюхиным и Мишкой Кузнецовым. Их связывала крепкая дружба и фанатичная преданность спецназу. Несмотря на довольно сложные отношения с командованием бригады, эти ребята были одними из лучших специалистов. Постоянно занимались спортом. Это они оборудовали в холодной комнате спортзал, где постоянно совершенствовали свою физическую силу и выносливость. Тренировали они не только тело, но и дух. Спали на берегу местной горной речки, завернувшись только в плащ-палатку. Во времена их обитания в общаге на дверях висел плакат, где был нарисован русский атлет, а внизу было написано: «Собакам и инородцам вход воспрещен!»

…Если Вася был крупным мужиком, то Кузя и Завер были сухими и поджарыми, но очень жилистыми. Парни, которым воли и характера не занимать.

И вот в один прекрасный момент Игорь Заверюхин пришел к начальнику политического отдела, прикрывая глаз и с жалобой на соседа.

— Товарищ подполковник, — взмолился Завер. — Сил нет. Отселите от нас Москаленко.

— Что такое? — всполошился начПО. — А что ты закрываешься?

Игорь опустил руку, и начальник политотдела увидел огромный лиловый синяк под глазом у Завера.

— Кто это тебя так? — ахнул начПО.

— Товарищ подполковник, — заскулил жалобно Завер, — Москаленко нас с Кузнецовым каждый вечер избивает. Заставляет ему за вином и чачей бегать и на наши деньги покупать.

Самое смешное, что начальник политотдела поверил в эту хохму, о которой заранее договорились друзья, и совместными усилиями нарисовали Заверу очень достоверный фингал под глазом.

Очень долго и проникновенно начПо вещал Василию о вреде пьянства и опасности неуставных взаимоотношений.

Как любили шутить в бригаде, любимой женщиной Василия была перекладина. Он мог не слезать с нее часами. Легко подтягивался на одной руке и также легко трижды делал на одной руке подъем переворотом. Чего он никогда не пропускал, так это физическую зарядку.

Однажды в части объявили тревогу. Вместе со всеми прибежал и Вася. Можете себе представить такую картину. Все вокруг бегают с рюкзаками и оружием, бойцы таскают какие-то ящики, что-то куда-то грузится, а в это время на перекладине делает выход силой на количество раз лейтенант Москаленко.

— Вася, ты что? В части же тревога! — окликнул его кто-то из старших офицеров.

— Да? — изумился Вася, не спускаясь с перекладины. — И верно.

Он огляделся, как будто только что все это заметил, и… продолжил занятия, как ни в чем не бывало. Спустя некоторое время к нему подошел заместитель прокурора округа. Вася по-прежнему висел на перекладине.

«Москаленко!» — «Да» — «Слезай, надо поговорить» — «Зачем?» — «Сказал же, надо поговорить» — «Ну, говори» — Я замначальника прокурора округа, слезай» — «Точно?»— «Точно» — «У меня к тебе один вопрос» — «Один?» — «Один» — «Дай три рубля, тогда слезу».

Подумав, подполковник полез в карман и выдал спустившемуся Москаленко три рубля.

— Ты нормальный?

— Нормальный

— А какого хрена командиру голову морочишь?

— А это уже второй вопрос, — сказал Вася, забираясь на перекладину.

Когда кончались деньги, а выпить хотелось, Вася шел к местному батюшке. Нет, он не был алкашем и добрым христианином тоже не был. Вася просто приходил как бы в клуб «Дискуссия» и безаппеляционно заявлял местному священнику: «Бога нет!», подобно атеистам двадцатых, плевавших при этом в небо.

Батюшка внимательно смотрел в Васины голубые глаза и доставал три литра кахетинского, домашнего. Далее следовал длительный спор на означенную тему. Как правило, логикой и интеллектом побеждал батюшка. Уже припертый к стенке, Василий горячился:

— Ну что, Бог есть, что ли?

— Есть! — уверенно отвечал батюшка.

— Да?! — выкрикивал побежденный Василий.

— Да! — уверенно произносил батюшка.

Васька как будто бы смирялся, а потом выдвигал неубиенный козырь: «Покажи фотокарточку».

На этом обычно батюшка ломался и доставал вторую бутыль.

Спустя некоторое время Васю попытались обвинить в саботаже боевой подготовки. Вася действительно забил на службу и с бойцами занятий не проводил.

Вася принял упрек со стоическим спокойствием. На следующий день утром он утвердил у комбата тактико-специальные занятия с группой и ушел в Дагестан. Нет, не пугайтесь, это не так уж и далеко, всего каких-нибудь километров сорок-пятьдесят в один конец по кавказским горам.

Искать их начали вечером. Но что толку?

Первые бойцы вернулись обратно в конце третьих суток. Вид их был страшен.

С последними пришел Василий. Когда на него попытались наехать, он показал утвержденный комбатом план ТСЗ по ТСП с элементами выживания.

С той поры Васе запретили подходить к личному составу. Что и требовалось доказать!

Чтобы окончательно достать командира бригады полковника Яроша, Москаленко вместе с теми же Заве-ром и Кузей затолкали на третий этаж дома офицерского состава ишака. Он был привязан неподалеку. Это было совсем не просто. Ослик упрямился и идти не хотел. Но «есть десантные войска, и нет задач невыполнимых!». Наконец ишак стоял на лестничной клетке и был привязан к ручке двери командира.

Вы только представьте себе «радость» командира, когда он потянул дверь, а вслед за ней к нему в квартиру вошел ишак!

Вася мог валять дурака, хоть до потери пульса. Если бы не понял суть.

Уволили его, и довольно скоро, после того, как он направил в Главное Политуправление фундаментальный труд: «Пути установления Советской Власти в Закавказье», где аргум!ентированно вскрывал имеющиеся злоупотреблений, допускаемые партийными и советскими органами Закавказских республик, и предлагал ряд весьма кардинальных мер.

После этого лейтенанта Москаленко уволили из Красной Армии в течение суток, но и на гражданке устроиться не дали. Как рассказывали те, кто встречался с Васей, работал он грузчиком овощного магазина и потихоньку спивался.

Байки от Соленого

Эти истории рассказал мне бывший начальник штаба Крымской бригады Виктор Григорьевич Солоненко. Во времена, к которым относится рассказ, он был еще только командиром роты в Лагодехи. Закавказский округ характерен наличием в его рядах военнослужащих с гордым профилем. К частям, специального назначения, для которых мобилизационная готовность-задача первостепенной важности, это относится особо. Там служили главным образом местные. Знание национальных особенностей позволяло в скором времени делать из них очень неплохих солдат. Но встречались индивидуумы.

Тамояну Жоре Ирвандовичу не повезло. От рождения он не был ни умным, ни красивым. В конце семидесятых спецназовцев Лагодехской бригады решили привлечь на парад, который должен был состояться в Тбилиси. Для прохождения людей отбирали с особой тщательностью. Полковник Зайцев, бывший начшта-ба бригады, а ныне офицер разведотдела штаба округа, лично предупреждал, что в строю должны стоять настоящие красавцы. Выполнение своего распоряжения он приехал проверить лично. Никто не знает, как в парадную коробку попал рядовой Тамоян. Мало того, что он был невысокого роста. Жора имел настолько гордый профиль, что его орлиный клюв, который начинал расти с середины лба, мог соперничать в размерах с чертежным треугольником. Ко всему прочему у него на скуле вскочил фурункул, а с другой стороны флюсом раздуло нижнюю челюсть. Вдобавок ко всему, у Жоры на этом лице были, в буквальном смысле, глазки-бусинки. Несмотря ни на что, Жора постоянно улыбался.

Полковник Зайцев, сам будучи роста невысокого, уважал рослых бойцов. Следуя мимо каждой шеренги, он удовлетворенно хмыкал и пошучивал. Например, когда проходил мимо офицеров, не преминул подколоть командира группы минирования Вовку Воробья, сказав, что вот де, мол, раньше в спецназе были фамилии. Волков, Медведев, опять же Зайцев. А сейчас! Птичкин, Синичкин. И вот, пожалуйста — Воробей.

В общем, пребывал он в хорошем расположении духа. Но, осматривая предпоследнюю шеренгу, Зайцев вдруг увидел сапоги Жоры Ирвандовича, торчащие из последней. На беду тот имел сорок восьмой размер обуви при своем скромном росте.