Веселин Георгиев - Самые смешные рассказы
— Что ты читаешь? — протягивая руку к книге, спросила она.
— «Мадам Бовари».
— Читала. Героиня такая же горемычная душа, как я сама, но хоть она налюбилась досыта, — листая книгу, легко вздохнув, сказала Елена.
— А ты еще нет? — поинтересовался я.
— Зависит от партнера, то есть любимого. Если он настоящий мужчина, а не слюнтяй, тебя ждет блаженство, а нет — пусть себе гуляет…
— Ты часто так поступаешь?
— По крайней мере раз-два.
— Имеешь в виду развод?
— Может быть… Надеюсь, со мной этого больше не повторится. Человек же должен извлекать урок из своих и чужих ошибок, чтобы в жизни было больше меда и меньше дегте, Что редко бывает, но стараться-то надо. Верно? — И вдруг Она, посмотрев на меня строгим взглядом, спросила: — А ты ничему не спрашиваешь, зачем я здесь, а крутимся вокруг да Около?
— Хорошо. Спрашиваю — почему?
— Не удивляйся, но я хотела бы узнать — ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Откровенно скажу, личного опыта нет, но по моим наблюдениям: одни влюбляются с первого взгляда, другие — со второго, а третьи — вообще не влюбляются, а живут, как будто влюблены…
— Может быть, третий вариант чаще других встречаем, но он меня не касается. В данном случае речь идет о первом. Меня интересует твое мнение о нем…
— Ну, скажем, верю, что из этого?
— А я не только верю, но уже испытала…
— Ив кого ты влюбилась?
— Неужели трудно догадаться? В тебя! — сказала она застенчиво и опустила голову, как провинившаяся школьница.
«Ну, вот тебе новость, — подумал я, слегка ошарашенный, — кажется, она пришла признаться в любви, а вдруг сделает мне еще и предложение? Но у меня намерения совсем иные — окончу университет заочно, потом видно будет. Да и зачем мне разведенная при наличии стольких девушек?»
— Как только увидела тебя впервые на лестнице школы, — продолжила Елена, — сердце у меня забилось, просто испугалась… Спросила себя: с чего бы это? Потом — поняла… Говорят, чтобы узнать человека, надо вместе с ним съесть пуд соли, а чтобы полюбить, иной раз достаточно всего одного взгляда — и ты в плену. Вдруг в твое сердце вселяется еще одно сердце, приятные чувства приводят тебя в экстаз, обретаешь крылья и готов взлететь. Но стоп! Это еще не все, это почти ничто, по тому что пока нет другого компонента — взаимности, а без взаимности любовь — трагедия… Надо ли подчеркивать, что она способна вывести человека на орбиту счастья и сбросить его в пучину бездны? Не дай бог, последнего! Извини, я увлеклась, заговорила о знакомых вещах. Мы мало знаем друг друга, но это мне не помешало… Прости за мои глупые признания, но я не могла больше не поделиться с тобой.
Я сижу, молчу, курю, выпускаю дым колечками, делая вид, что этот ее любовный приступ меня сильно волнует. Между тем она продолжает:
— Я не знаю, понравилась ли тебе или еще понравлюсь, будучи старше тебя на два-три года, разведенная, всего учительница пения, живу здесь в чужом доме, хотя у нас с мамой в городе собственная квартира, которую нам оставил отец, погибший на фронте при Драве… Судя по себе, не знаю, как у других, когда чувства диктуют, воля и разум бессильны сопротивляться. Виновата ли, что полюбила тебя? Если любовь — грех, значит, все любящие женщины грешницы, — сказала она последние слова с какой-то обреченностью, ухватила руками лицо, опустила голову и заплакала.
— Подожди, Елена! Зачем плакать? — Все-таки взволнованный услышанным, я встал, подошел к ней, погладил ее русые, разбросанные по плечам волосы и решил поцеловать ее, чтобы хоть как-то выразить свои, пока будто озаренные лунным светом онемелые чувства. Но она опередила меня и стала страстно целовать. Потом села, вытерла слезы платком, и ее просветленные голубые глазки стали ждать моей словесной реакции, но она сразу не последовала. Я занялся другим — подбрасывая в печку поленья, обдумывал, что и как сказать, чтоб не обидеть ее! (Человек должен уважать чувства другого к себе, даже если не имеет подобных к нему, — это общее правило для всех.)
— Что тебе ответить, Елена? — начал я сдержанным голосом. — Во-первых, я тронут вниманием, во-вторых, чувствами, которые ты питаешь ко мне, и искренними намерениями осчастливить одного парня, который пока не имеет понятия о большой любви. Подходим мы друг другу или нет — никто не знает, тем более мы сами, потому что… и так ясно… Но, чтобы стало еще яснее, предлагаю выпить с тобой по стакану домашнего вина. После смерти дедушки я сам стал виноделом… Попробуем мое производство, а? Не против? Я спущусь в подвал, имеется брынза, сало… Не беспокойся — мать спит в соседней комнате, не разбудим. Мы потихонечку, чтоб не сидеть за пустым столом…
Открыл я кран винной бочки. Не торопясь, наливаю вино и думаю, как все-таки кончится эта непредсказуемая встреча? Останется ли она ночевать здесь или уйдет? Какой из двух вариантов лучше? Кажется, меня оба устраивают. Была у меня подруга: то ли не сошлись характерами, то ли любовь не созрела, но я отошел от нее, а может, она от меня… Теперь я свободен. И вдруг объявилась Елена. Неужели я настолько глуп, чтобы флиртовать с разведенной женщиной, да и иметь какие-то серьезные виды на будущее?
Вхожу я в комнату с мыслью сначала выпить с ней, а потом решать, что делать. И что я вижу? Елена улеглась на кровать, лежит и не шевелится. Стою я с кувшином в руке и с вопросительным знаком на лице: «Что с ней стряслось?» Ставлю кувшин на стол и озадаченно спрашиваю:
— Елена, почему ты лежишь?! Что с тобой?
Нет ответа — молчит, смотрит блуждающим взглядом в потолок. Я еще больше стал удивляться ее поведению и спрашиваю:
— Ведь мы собирались пить красное вино — вот кувшин, вот и стаканы! Встань, пожалуйста, или мне помочь тебе? — Нет ответа. Нагнулся над ней, трогаю за плечо, тормошу: — Ты что, тебе плохо? Может, заболела?
— Не заболела я, а отравлена!.. — повернула голову ко мне и закрыла глаза.
— Как это так — отравлена?! Минуту назад этого не было! Кто тебя отравил? Кроме меня, тут никого нет, не считая спящую мать.
— Я сама! Проглотила двадцать таблеток анальгин-хинина…
— Что ты натворила! Зачем? Ты что, с ума сошла?! Ты же не мадам Бовари!
— Нет, не мадам! Ее история другого характера…
— А твоя — какая? Выходит, тоже фатальная, раз решила совершить неслыханную глупость!
— Нет, не фатальная, пока — зависит от тебя… О, как живот крутит внутри!.. — сказала она и схватилась за живот двумя руками.
— Если тебе так надоело жить, почему не покончила с собой в другом месте, а нашла себе мой дом? Теперь что мне делать с тобой? Подумают, что я отравил тебя… Двадцать лет за решеткой мне обеспечено!.. Вставай, пойдем в медпункт! Может, там спасут? Вставай! — кричал я в гневе и замешательстве. — Я не доктор по аварийным ситуациям, тем более когда касается летального исхода!..
Она заупрямилась, не встает. Силой поднял ее, надел пальто, накинул шапку, сам быстро оделся, но она села на <?гул, дрожит:
— Оставь меня! — прошептала она с видимым нежеланием куда-то идти.
— Как — оставить? Не хочешь спасаться? Хочешь сделать свою мать самой несчастной женщиной? Не сможешь двигаться, понесу на руках! Идем! Медлить нельзя. Слышишь? Медпункт близко…
Подхватил ее как-то, поднял к плечу, зашагал по свежему снегу, вышел на улицу. Не прошел еще двадцати метров и слышу сверху, прямо в ухо:
— Остановись! Отпусти меня! Я что-то скажу… Снял с себя, она стоит передо мной, улыбается, словно ничего не было.
— Я не отравлена, глупенький! Я пошутила… Думала, сразу догадаешься, а ты все принял всерьез… Просто я хотела испытать тебя…
— И что, испытала? — спросил я, и в душе закипела ярость.
— Да! — уверенно ответила она. — Раз испугался за мою жизнь и понес на руках спасать меня, значит, и ты полюбишь меня… Логично, не так ли?
— Может, и логично с точки зрения женской логики, а с мужской — может быть, наоборот!
— Что ты хочешь сказать? Не поняла.
— Что? Ну вот что: когда я влюблюсь в тебя с первого взгляда, как ты в меня, тогда и будем объясняться.
— Вот как! Не ожидала, но до меня дошел твой тонкий намек — одним словом, как я поняла, попытка не удалась. Что же, счастливым я тебя не сделала, тем более — ты меня, но счастье нам все равно будет сниться, даже наяву, пока не поймаем его или оно навсегда не покинет нас… — язвительно сказала Елена, застегивая кнопки пальто.
— Не знаю, может, ты права, коллега, но если и ошибаешься, тут нет ошибки, потому что с женщиной и с собой «ельзя спорить — оба всегда правы, — ответил я в том же духе.
За время нашего общения метель уже упорхала в другие края. Мелкий снежок медленно падал на белое покрывало земли. Луна, единственный свидетель, своим желтым блеском словно насмехалась над нашими несерьезными, полушутливыми молодежными играми.
