Пэлем Вудхауз - Этот неподражаемый Дживс
Укоризненное выражение на морде злосчастной рыбины меня окончательно доконало: я на цыпочках вышел из спальни и закрыл за собой дверь, но при этом наткнулся спиной еще на кого-то.
– Ах, простите, – произнес этот кто-то.
Я повернулся и увидел того самого малого с розовой физиономией, которого я встретил сегодня утром в компании Клода и Юстаса – лорд Как-его-там.
– Послушайте, – извиняющимся тоном сказал он. – Неловко вас беспокоить, но это не мои кошки пробежали сейчас вниз по лестнице? Похожи на моих.
– Они выбежали из моей спальни.
– Тогда это точно мои, – печально сказал он. – Проклятье!
– Так это вы запустили туда кошек?
– Нет, это ваш слуга. Он любезно предложил подержать кошек в спальне до нашего отъезда. Я как раз пришел их забрать. А они сбежали. Ну что ж, ничего не поделаешь. В таком случае, я заберу рыбу и шляпу.
Этот тип нравился мне все меньше и меньше.
– Так эту чертову рыбу тоже вы приволокли?
– Нет, рыбу – это Юстас. А шляпу оставил Клод. Я без сил опустился в кресло:
– Послушайте, вы не объясните, зачем?
На розовом лице юного лорда выразилось удивление:
– Так вы ничего не знаете? Вот так дела! – Он густо покраснел. – Что ж, в таком случае понятно, почему все это кажется вам несколько странным.
– Странным – это по меньшей мере.
– Видите ли, это все для «Искателей».
– «Искателей»?
– Ну да, это такой новый классный клуб в Оксфорде, мы с вашими кузенами хотим в него вступить. Для того чтобы тебя приняли в клуб, нужно что-то украсть. Ну, на память. Скажем, каску у полицейского или дверной молоток, словом, вы понимаете. Раз в год, во время торжественного ужина, устраивается выставка украденных предметов, каждый произносит по этому поводу речь и все такое. В общем, здорово весело. Мы решили раздобыть что-нибудь поэффектнее и специально приехали для этого в Лондон – надеялись найти здесь нечто из ряда вон. И с самого начала нам здорово повезло. Клоду удалось достать вполне недурной цилиндр из встречного автомобиля, Юстас унес из «Хэрродса» здоровенного лосося, или как там он называется, а я отловил трех отличнейших кошек, и все за какой-то час. Мы, что называется, были в ударе. А потом встал вопрос: куда все это девать до отхода поезда? Неудобно гулять по Лондону с кошками и с большой рыбиной, знаете ли, привлекает внимание. Тут Юстас вспомнил про вас, мы взяли такси и поехали к вам. Вас дома не оказалось, но ваш человек сказал, что можно оставить здесь. А когда мы вас встретили, вы так спешили, что мы не успели ничего объяснить. Что ж, тогда, если не возражаете, я заберу шляпу.
– Шляпы тоже нет.
– Нет?
– Тот, с кого вы ее сорвали, обедал у меня сегодня.
Он ее и забрал.
– Это надо же! Бедняга Клод ужасно расстроится. Ладно, а как насчет того замечательного лосося, или как там он называется?
– Желаете обозреть останки?
Увидев масштаб нанесенного ущерба, он совсем сник.
– Да, вряд ли комитет примет экспонат в таком виде, – грустно констатировал он. – От бедной рыбины почти ничего не осталось.
– Остальное сожрали кошки.
Он глубоко вздохнул:
– Ни кошек, ни рыбы, ни шляпы. Выходит, мы старались впустую. Тяжелый удар, ничего не скажешь. И в довершение всех бед… Послушайте, мне, право, неловко, но вы не могли бы одолжить мне десятку?
– Десятку? А на что вам?
– Мне нужно срочно внести залог, чтобы освободить Клода и Юстаса из кутузки. Их арестовали.
– Арестовали?
– Да. Видите ли, их здорово возбудил наш успех со шляпой и лососем, плюс мы еще замечательно пообедали… короче говоря, они явно погорячились: попытались угнать грузовик. Дурацкая затея, конечно, – не представляю, как они собирались представить его комитету клуба. Но они и слушать ничего не желали, а когда водитель грузовика поднял шум, Клод и Юстас ввязались в потасовку и в результате томятся теперь в полицейском участке на Вайн-стрит и просидят там до тех пор, пока я не принесу залог. Так что если вы можете ссудить мне десятку… О, спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Мы же не можем бросить их в беде, верно? Знаете, они оба чертовски замечательные юноши. У нас все их ужасно любят.
– Еще бы, не сомневаюсь! – сказал я.
Я с нетерпением ждал возвращения Дживса, чтобы устроить ему хороший нагоняй. Я был полон решимости высказать все, что я о нем думаю.
– Итак? – спросил я.
– Сэр Родерик задал мне несколько вопросов, сэр, насчет ваших привычек и образа жизни, на которые я отвечал со всей возможной осмотрительностью.
– Меня сейчас не это интересует. Почему вы не объяснили ему все с самого начала? Достаточно было одного вашего слова, и все стало бы ясно.
– Да, сэр.
– А теперь он ушел в полной уверенности, что у меня не все дома.
– Судя по тому, о чем он меня расспрашивал, сэр, я бы не исключал возможности, что подобная мысль и вправду пришла ему в голову.
Не успел я ему на это ответить, как зазвонил телефон. Дживс подошел к аппарату и снял трубку:
– Нет, мадам, мистера Вустера нет дома. Нет, мадам, я не знаю, когда он вернется. Нет, мадам, он не оставлял для вас никаких сообщений. Да, мадам, я ему передам. – Он повесил трубку. – Это миссис Грегсон, сэр.
Тетя Агата! Этого-то я больше всего и боялся. С той самой минуты, как стало ясно, что обед закончился для меня полным провалом, ее тень незримо витала над моей несчастной головой.
– Она уже знает? Так быстро?
– Я полагаю, что сэр Родерик сообщил ей обо всем по телефону, сэр, и…
– Свадебные колокола мне не светят?
Дживс смущенно кашлянул:
– Миссис Грегсон про это не упомянула, сэр, но мне представляется, что такой исход вполне вероятен.
Вы не поверите, но я настолько ошалел от всего этого безумия – папаша Глоссоп, кошки, недообглоданные рыбы, гигантские шляпы и розоволикие юнцы, – что мне лишь сейчас открылась другая сторона медали. Господи, у меня словно камень с плеч свалился! Из груди моей вырвался глубокий вздох облегчения.
– Дживс, – сказал я. – Признайтесь, это ведь ваших рук дело?
– Сэр?
– Уверен, что вы сами все это подстроили.
– Видите ли, сэр… Спенсер, дворецкий миссис Грегсон, которому невольно довелось присутствовать при вашем разговоре во время обеда, действительно посвятил меня в кое-какие детали этой беседы, и, признаюсь – хотя вы можете расценить это как излишнюю вольность с моей стороны, – я питал надежду, что возникнут обстоятельства, которые смогут помешать этому браку. Мне всегда казалось, что юная леди не слишком для вас подходит, сэр.
– И вы знали, что она выставит вас из дому через пять минут после свадебной церемонии.
– Да, сэр. Спенсер уведомил меня, что она обмолвилась о подобных планах. Миссис Грегсон требует, чтобы вы явились к ней немедленно, сэр.
– Вот как, требует? И что же вы мне посоветуете, Дживс?
– Полагаю, что поездка за границу может оказаться как нельзя более кстати.
Я с сомнением покачал головой:
– Она до меня и там доберется.
– Смотря как далеко вы уедете, сэр. Комфортабельные океанские лайнеры на Нью-Йорк отплывают по средам и субботам.
– Вы, как всегда, правы, Дживс, – сказал я. – Заказывайте билеты.
ГЛАВА 9. Рекомендательное письмо
Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что едва ли не половина всех бед происходит из-за того, с какой легкостью люди, не задумываясь, преспокойно пишут рекомендательные письма другим людям для передачи их третьим. Поневоле пожалеешь, что живешь не в каменном веке. В том смысле, что, если бы нашему пращуру приспичило снабдить другого пращура рекомендательным письмом, ему потребовалось бы не меньше месяца, чтобы вытесать его на гранитной глыбе, а второму пращуру наверняка надоело бы волочить на себе тяжелую каменюгу под палящим солнцем, и он выбросил бы ее, не протащив и мили. Но в наши дни писание рекомендательных писем не требует большого труда, вот все и раздают их направо и налево, а ни в чем не повинные люди вроде меня вляпываются из-за этого в весьма неприятные истории.
Впрочем, это я сейчас говорю, умудренный, что называется, горьким житейским опытом. А тогда, под свежим впечатлением, спустя три недели после того, как мы сошли на берег американского континента, поначалу, когда Дживс сообщил, что некий Сирил Бассингтон-Бассингтон желает меня видеть и у него оказалось рекомендательное письмо от тети Агаты… Да, так о чем я? Честно признаюсь, что это меня скорее обрадовало. Видите ли, после той неприятной истории, из-за которой мне пришлось спешно покинуть Англию, я не ждал писем от тети Агаты, по крайней мере писем, выдержанных в пристойном тоне. И был приятно удивлен, когда письмо оказалось почти любезным. Местами, возможно, суховатое, но в целом вполне вежливое. Оно показалось мне добрым знаком. Вроде оливковой ветви. Или надо говорить «пальмовой»? Как бы там ни было, но сам факт, что тетя Агата прислала письмо, не содержащее прямых оскорблений в мой адрес, показался мне важным шагом на пути к миру.
