Альберт Иванов - Пираты Неизвестного моря
– Пошли? – мрачно спросил Ленька (прощай мечта актера!)
– Пошли…
Возле умывальников толпились ребята. Вовка Князь тер лицо мочалкой с таким усердием, словно точил коньки напильником. Ленька подошел, запустил пятерню в рыжий чуб Князю и как дернет. Словно включили заводскую сирену – так завопил Князь.
– Чего орешь? – удивился Ленька. – Для тебя ж стараемся.
– Я ничего не вижу, ничего не вижу, – вопил Князь. – Кто это? Этак облысеть можно!
– Ты уже знаешь? – изумился я.
Князь сунул лицо под кран и смыл мыло. Только он хотел яростно накинуться на Леньку, тот его сразу ошарашил.
– Считай! – он высыпал на полотенце выдранные волосы.
55!!!
Через десять минут по лагерю поползли олухи:
– Братцы, лысеем!
Одни девчонки чувствовали себя на высоте. Ясное дело, они потому не лысеют, что у них косы.
Когда минутная вспышка горя прошла, все спешно занялись индивидуальным лечением.
Ленька вымыл голову тройным одеколоном.
Спасибо приготовил какой-то чудодейственный отвар из хвои.
Рой потратил на свою голову четыре баночки вазелина.
Гринберг перестал играть в шахматы и массировал двумя ферзями затылок.
Каждый старался во что горазд…
Но к вечеру большинство уже забыло об этом, а я примирился – от беды не уйдешь!
Глава 5.
Здрасьте – до свиданьица
Вениамин уехал в город пополнить нашу библиотечку и за спортивным инвентарем. Скука от этого не уменьшилась. Нас никуда не выпускали.
Пионервожатая малышей Татьяна Евгеньевна опять взяла над нами шефство, но, по-моему, она не знала, что с нами делать. С третьим отрядом – все ясно: пой с ними детские песни, собирай всякие гербарии на огороженной территории – и все они довольны и жизнерадостны. А с нами попробуй сладь, особенно когда никого не знаешь по фамилии. Она испробовала на нас не одну сотню педагогических приемов, и все равно ничего не вышло, уж такие мы неорганизованные, хоть плачь.
Но тут на нашем горизонте появился гармонист. Он все время неожиданно пропадал куда-то и так же неожиданно появлялся.
– У меня ненормированный рабочий день, творческая работа, понимаешь. Я могу себе это позволить? – так объяснял он свое отсутствие. Кажется, он «бросил якорь на постоянное местожительство» в соседней деревне у своей сестры.
– Что, заскучали? – весело спросил он и начал обучать нас бальным танцам и культурным манерам по раздельному методу: сначала – мальчишек, затем – девчонок.
– Ну, братцы, – сказал он, – становись в круг.
Он что-то заиграл, и мы под его устным руководством пошли, притоптывая, в одну сторону, затем – в другую.
– Порядок, – похвалил гармонист. – Считайте, что «Хоровод» вы разучили!
На «Польке» мы запнулись, не дается – и все тут.
– Да я и сам ее плохо знаю, – признался гармонист. – Я, в основном, в матросских танцах петрю.
– Что? – удивился я.
– Понимаю, значит, – объяснил гармонист.
– Слово-паразит, – ввернул Грунькин.
– Вот-вот, – согласился гармонист, – и я это говорю. А вы такие словечки не подхватывайте. А лучше так – заведите тетрадочку и записывайте по алфавиту: а, б, в, г… Ну, в общем, все слова-паразиты, чтобы бороться с ними. Заметано?
– Порядок! – согласились мы.
– Ничтяк. – Грунькин и тут выделился и достал записную книжечку.
А у меня мощная моторная память, наверное, в тысячу лошадиных сил. Всего за минуту я «обогатил» свой словарный запас на десяток слов:
1. Каррамба – («черт побери!» – по-мексикаиски)
2. Шкет – (маленький мальчик).
3. Ошара – (от слова «отара» – ну, значит, несколько человек).
4. Законно – (это каждому ясно).
5. Железно – (а это и подавно).
6. Железобетонно – (очень крепко).
7. Потрясно – (здорово!).
8. Чокнутый – (немножко сумасшедший).
9. Вкалывай – (чеши, значит).
10. Доходяга – (не объясняется).
Напрасная затея – их записывать. Они и так прекрасно запоминаются. Занятие, конечно, полезное. В семейном кругу никогда такими словами бросаться не станешь, потому что теперь твердо знаешь: вое непонятные слова – слова-паразиты.
До матросских плясок дело не дошло. Гармонист принялся обучать нас «светским манерам». Мы разбились на пары. Партнеры шли друг другу навстречу и, поравнявшись, отвешивали поклоны и вежливо орали:
– Здрасьте!
Расходились:
– До свиданьица!
Как ло нотам:
– Здрасьте – до свиданьица!!!
Эта игра нам понравилась.
Гармонист торжествовал:
– Порядок! Валяй, следующая пара. А можно еще изысканней прощаться: гуд бай – покедова – оревуар!
А потом он внезапно загрустил:
– Вы не пионеры, а тоска зеленая. Я с вами скучаю, а где-то здесь рядом свадьбу гуляют!
Он поспешно развел нас по палатам и ушел в неопределенном направлении, наигрывая «Туш».
Глава 6.
Играю без короля!
– Зря я шахматы брал, – уныло сказал Гринберг. – Тут и сыграть-то не с кем.
– Как не с кем? – удивился Рой.
– А вот так.
– А я?… А мы?
– А что – ты?… Ты ферзя от королевы не отличишь!
– Я?
– Ты.
– Отличу!
Все ребята захохотали.
А Гринберг, словно и не радуясь, что его шутка попала в цель, печально вздохнул:
– Вот видишь… Ты даже не знаешь, что ферзь и королева – это одно и то же.
– Спортсмен, – хмыкнул Ленька. – Тут головой думать надо. Скучно почему-то Левке каждый день играть самому с собой.
А по-моему, если играть, то только так. И противник достойный. И проиграешь – не обидно, потому что самому себе проиграл. А выиграешь, вдвойне приятно – сам себя обыграл! И вообще, как тут ни крути ни верти, всегда ты победитель, даже если и проиграл.
Хорошо играть самому с собой! Все ходы противника наперед знаешь, как бы он ни хитрил и ни выкручивался. И над душой у тебя никто не стоит, и с ходом никто не торопит – думай сколько влезет. Захочешь, на неделю партию отложишь, а то и на год. И никто не скажет, что ты струсил. А случись, на необитаемый остров тебя с шахматами волна выбросит, не пропадешь от скуки, если сам с собой в шахматы играть умеешь. Не умеешь – научишься, времени много, потому что необитаемые острова всегда стоят в стороне от морских путей. Пройдет лет двадцать, найдут тебя на вертолете и прямым ходом в Москву на международный шахматный турнир. Всех обыграл – и чемпион мира! И не удивительно – сам с собой за двадцать лет столько встреч провел, что и не сосчитаешь. Практика!
Одно обидно, после этого на необитаемые острова начинающих шахматистов полным-полно набежит, как кроликов.
– Дай мне шахматы, – оказал я Гринбергу. – Сам с собой сыграю.
– А ты ферзю от королевы отличить можешь? – опросил Рой. Но Гринберг уже протянул мне шахматы:
– На, бери… Только у черного короля голова отломана.
– Ничего, разберусь, – ответил я.
– А может, со мной сыграешь? – вдруг оживился Гринберг.
– Врешь? – я испугался и в то же время обрадовался. – Со мной?
– Да лучше с тобой, чем с Роем, – умно заметил Левка, расставляя фигуры.
– А чем я хуже! – вспылил Рой. – Чур, я второй. Играю с победителем.
– И я!… И я!… – зашумели остальные пираты, и тут же выстроилась очередь.
Игра началась. Левке достались белые.
Рой шумно дышал мне в затылок и мешал думать. Поэтому я стал повторять Левкины ходы. Левка двинул вперед пешку. Я тоже двинул пешку вперед. Левка пошел конем. Я сделал то же самое. Левкин конь съел мою пешку. Мой конь тоже не оплошал. Пираты оживленно шептались за спиной:
– Королевский гамбит!… Индийская защита!… Система Петросяна!…
Левка начал нервничать и сбил своим офицером мою королеву. Мой король не растерялся, и Левкиного офицера с доски словно ветром сдуло.
– Ну что, ничья? – гордо спросил я.
Левка страшно растерялся и… сделал мне мат в три хода.
Но зато у меня были целы почти все фигуры, если не считать пешки и королевы.
А вот у Роя Левка посбивал почти все фигуры, оставил Славкиного короля одиноким и наглухо «запер» в углу.
Рой начал кричать, что это случайность, что он лучше меня играет. Но когда Лейка обыграл его десять раз подряд, Славка вконец разозлился.
– А у меня зато мускулы! – обиделся он, согнул руку в локте и стал совать Левке под нос вздувшийся бицепс.
Но Левка сказал, что на мускулы ему наплевать. Сейчас атомный век, и сколько бы Рой ни качал силу, все равно он не станет сильней, чем шагающий экскаватор.
Рой надулся, взял гантели и ушел на двор.
Со Спасибо Левке пришлось попотеть. И не потому, что Олег играл хорошо. Просто он долго думал. И Левка весь извелся, по сто раз хватаясь за ферзю и ставя ее на место, когда Олег, вопреки всем правилам, начинал «передумывать» уже сделанный ход. Но зато когда Левка дорывался до хода, то не разменивался на пешки, а крошил направо и налево слонов, коней, тур.
