Ольга Лукас - Поребрик из бордюрного камня
Раз придут, два придут, на третий раз ученого медведя приведут, потом — участкового милиционера, потом и тётеньку из районной управы, и журналистов с кабельного телевиденья, и врача-психотерапевта, и владельца продуктового магазина «24 часа», и будут они все ходить за москвичом, который всё ещё выделяется, след в след ходить, и однажды, незаметно так — хвать — в мешок посадят, в неизвестном направлении увезут, а на следующий день в его квартире уже целая обыкновенная семья проживает. И не придерешься — они ничем не выделяются, не нарушают общественный покой, потому что они вообще не настоящие, а из поролона по общему лекалу цельнокроеные.
В Питере, конечно, воспитывать не будут, потому что все вокруг и без того воспитанные. Будут просто смотреть, так укоризненно, страдальчески, что сам не захочешь, а поймёшь про себя самую сокровенную правду, даже ту, которой изначально не содержалось в укоризненных взглядах страдающих ближних. А содержалось в них буквально следующее: «Ты почему такой нескромный, хочешь быть лучше других? Ты считаешь, что достоин внимания больше, чем наш Вова?»
Если, скажем, питерец вырос ростом в 2,5 метра — то это нескромно! На него ходят смотреть всем районом — но не как на чудо заморское, а чтобы пристыдить! Чтобы он научился сутулиться. Или на полусогнутых бегать — очень удобно, если приноровиться. Почаще чтоб сидел, желательно — у себя дома на диване, а не на лавочке у подъезда. И конечно — чтоб не играл в баскетбол во дворе колодце, думая, что сетка с яблоками, висящая за окном третьего этажа на кухне у бабы Зои — это баскетбольная корзина!
Не выделяйтесь, не то попадете в графу с психами!
Я обещаю
Когда питерец говорит: «Я обещаю», он подписывает себе приговор. Не смертный, конечно. Скорее — бессмертный. С этого момента он — ваш покорный раб. Делайте с ним что угодно, питерец будет только счастлив. Еще бы! Он тут наобещал человеку с три короба, прошло уже двадцать минут, а ничего не случилось! Этак его за обманщика примут. За шарлатана и надувателя щек! Питерец втягивает щеки и даже слегка прикусывает их тщательно запломбированными премолярами. По его внутреннему монитору проносятся цифры, имена и даты. На плечо к нему опускается неумолимый маленький ангел-пионер и, ударяя палочками в свой ангельский пионерский барабан, твердит, не переставая: «Обещал? Исполни! Обещал! Исполни!»
Итак, уходя на обеденный перерыв, питерец пообещал айтишникам, что на обратном пути купит им папирос. С этого момента обеденный перерыв — самое счастливое время рабочего дня — можно считать испорченным. Питерец рассматривает меню, но в каждой строчке видит лишь слово «папиросы», хотя в меню его нет, и вообще питерец по невнимательности попал в вегетарианское кафе для непьющих, некурящих, не занимающихся попрошайничеством, а токмо что сидящих в позе лотоса и постигающих свое присутствие в данном моменте. Питерцу не до присутствия в моменте — мысленно он уже стоит в очереди за папиросами. «А, ладно! — думает питерец. — Куплю себе „Доширак“ растворимый, сэкономлю денег». Уходит из кафе, но никто этого не замечает: все присутствуют в моменте. Включая официантов, чинно сидящих в рядок по-турецки на барной стойке.
В очереди за куревом питерец снова тревожится. А каких именно папирос хотят айтишники? Черт, так неудобно отвлекать ребят от работы, но лучше позвонить и всё узнать.
— Алё, айтишники? Это я, питерец. Да, пообедал. Так вам каких папирос? «Беломор»? Понял.
Подходит его очередь. «Беломора», конечно же, в наличии нет.
Ой, как стыдно! Теперь питерец задерживает всю очередь. За ним, правда, стоят только двое счастливых влюбленных, которым совершенно всё равно, где стоять, лишь бы рядом друг с другом, но питерец этого не знает.
Превозмогая стыд, он снова звонит айтишникам.
— Алё, айтишники? Это я, питерец. Нет, не купил. «Беломора» нет… Чего? Как произносится? Можно по буквам? А давайте я продавцу, может, трубку передам, ага?
Питерец передает продавцу трубку. Тот на лету подменяет дорогой сенсорный смартфон какой-то боевой потертой «Нокией», но при этом всё же умудряется понять, чего хотят айтишники.
— Берите, вот! — строго говорит он питерцу, протягивая ему шоколадку «Расколбашенная Аленка» и пластиковую бутылку с лимонадом «Швепс со вкусом васаби».
Питерец, не чуя смартфона в кармане и ног под собой, позабыв даже купить растворимую лапшу «Доширак», бежит поскорее в офис, к айтишникам. Как-то им понравятся его покупки? Айтишники благодарят коллегу, дарят ему взамен старого смартфона новый, еще круче прежнего, угощают «Расколбашенной Аленкой». Но питерец только улыбается и постигает присутствие в этом моменте. Счастливом моменте, когда он уже исполнил свое обещание и не успел ничего наобещать взамен.
Когда москвич говорит: «Я обещаю», это значит буквально следующее: при самом удачном раскладе, если ему подвернется такой случай, обещание будет выполнено. Ну, скажем, если по пути на обед ему в ноги кинется странный человек в вывернутой наизнанку одежде и предложит пачку папирос в обмен на подпись «в поддержку атлантов, держащих небо на каменных плечах», то айтишникам будет что курить. В противном случае москвич вернется с обеда и, ковыряя в зубах пластмассовой зубочисткой, скажет: «Извините, ребята, папирос не было, а телефон у меня в этом магазине не ловит, потому что его заблокировали; так что я не смог вам позвонить и спросить, чего купить взамен». И айтишники сразу поймут: удобного случая москвичу не подвернулось. Что ж, нормальная ситуация.
Снять квартиру
Давным-давно писатель Булгаков устами дьявола Воланда сказал, что москвичей испортил квартирный вопрос. С тех пор ситуация на рынке жилья слегка изменилась. Москвичи, впрочем, ни капельки от этого не улучшились, зато испортились все остальные. И вот эти испорченные, порочные люди бредут по улицам в поисках лучшей жизни — или для начала хотя бы жилплощади. Купить жилплощадь удается считанным единицам, остальные довольствуются съемными хоромами. Или бараками. Или — как повезет.
Москвич снимает квартиру так: прочитывает все объявления во всём интернете, обзванивает всех риелторов, просматривает сотню вариантов, потом случайно выясняет, что подходящее жилье сдает коллега по работе. Через два часа радостно вселяется. При выборе квартиры москвич обращает внимание на источники самых важных ресурсов: водопровод, телефон и интернет. Можно и без телефона — если рядом с метро. Метро и интернет — вот и всё, что москвичу нужно от квартиры. Интернет-кафе в служебном помещении станции метро «Бибирево» — не предлагать. Рядом с метро — значит «не более чем в пяти остановках». Поскольку в Москве очень много разных станций метро и очень длинные остановки наземного транспорта, шансы снять квартиру рядом с метро возрастают.
Мебель на съемной квартире москвичу не нужна совсем: он всё равно хозяйскую в окно выкинет, а привезет свою, именную. Ведь так важно обставить жилье по собственному вкусу! То есть — воссоздать точную копию своего рабочего кабинета. Идеально, если кабинет дома и кабинет на работе ничем не отличаются, и даже портрет шефа в рамочке висит на одинаковом расстоянии от входной двери.
Питерец снимает квартиру на спор, по пьяни или по принуждению арендодателя. Тот приходит к нему и говорит: «Значит так, либо квартиру у меня щажже снимешь, либо я с тобой здороваться перестану». Питерец, не выдержав такого чудовищного давления, тут же бежит смотреть на свое новое обиталище. По дороге примечает, где находится ближайший круглосуточный магазин, в каком скверике больше лавочек и меньше бабушек. Потом придирчиво изучает вид из окна. Если за окном брандмауэр — сухо прощается и уходит навсегда. Это ведь только помешанный на своем интернете москвич думает, что брандмауэр — полезный защитник его компьютера от хакерских атак. Любой питерец знает, что брандмауэр на самом деле — это глухая стена без окон, и ни от каких хакеров она не защитит. Нет, конечно, если целый год просыпаться и видеть в окне этот брандмауэр, может сложиться впечатление, что от хакеров он всё-таки защищает. А также — от облучающих вредных лучей зеленого цвета, изобретенных в Америке, и заодно от марсианских пришельцев с присоской вместо носа.
Хорошо, если будущая квартира питерца чем-нибудь этаким отличается от всех прочих квартир. Например, отдельный вход со двора, а лучше — с улицы, а лучше — по приставной лесенке на третий этаж — это очень хорошо. Мансарда — тоже хорошо. На крайний случай сойдет какой-нибудь эркер. Но лучше всё-таки башенка. Водопровод? Интернет? Телефон? Метро закрыто на ремонт? Ну и плевать. В такой квартире здорово и не скучно без всякого интернета. И уходить из нее совсем не хочется. Беззаботным питерцам обычно везет: интернет можно подворовывать у соседей, тайно расплачиваясь подсунутыми под дверной коврик жетонами на метро (которое закрыто на ремонт), а за углом обнаруживается целый выводок маршруток.
