Эдуард Успенский - Подводные береты
— Твои американские дружки явились.
— Где они?
— Под Черной скалой. Около домика дяди Яши.
Павлова с места в карьер бросилась к той самой дыре, которую она прокусила ломокусательным приспособлением, когда забирали Микко. И через минуту она уже находилась в объятиях Тристана.
— Тристан, милый, я так по тебе соскучилась. Ой, и Генри здесь.
— Слушай, Павлова, — сказал «и Генри», — покажи мальчишку-то.
— Сейчас, — согласилась Павлова.
Она подплыла к педали «Вызов служащего» и нажала ее. Из домика вышел заспанный дядя Яша.
— Дядя Яша, позовите Микко.
— Он спит.
— Придется подождать, — сказала Павлова. — Дядя Яша, это мои друзья. Они поживут здесь несколько дней у Черной скалы. Ты их не выдавай, ладно?
— Кого это дядя Яша выдавал, — сказал старый рыбак. — Пусть живут, жалко, что ли.
В это время Моржов и команда посыпали сонным порошком акваторию Севастопольской бухты. Ветер выносил порошок в город, и на наших глазах Севастополь как в сказке засыпал. Засыпали прохожие, засыпала милиция, засыпали автобусы и пассажиры в них. Засыпали жулики, которым самое время было бы не спать, а лазать по чужим квартирам.
И не приходило Моржову в его огромную башку, что те, кого он ищет, давным-давно у него под носом — в дельфинарии.
Сергей Сергеевич Стукач давно уже решил про себя, что он пойдет другим путем. Путем оперативной, другими словами, осведомительской работы.
«Два-три доброжелателя среди дельфинов и один среди морских котиков, и я буду знать все не только про наш дельфинарий, но и практически про весь океан. Вся морская разведка будет мне завидовать», — мечтал Сергей Сергеевич Стукач.
Он вызывал к себе в кабинет по дельфинопроводу одного за другим дельфинов и вел с ними беседу. Перед ним для большего доверия стоял графинчик с рыбьим жиром.
Бульдозер Сидоров никак не мог взять в толк, что от него хотят.
— Так что я должен делать?
— Сообщать.
— Что сообщать?
— Все сообщать. Где что произошло? Кто откуда приплыл и зачем? Какие волнения, среди кого?
— Так это ж по радио передают. Из Ирана приплыл танкер. Волнение на море до десяти баллов. Ветер умеренный.
— Что по радио передают, я и без тебя знаю, — злился Сергей Сергеевич. — Ты давай выведывай мне все у товарищей.
— Зачем выведывать? Они и так мне все говорят.
— Вот и хорошо. А ты говори мне. Передавай мне всякие секретные данные, которых никто не знает.
— Если их никто не знает, откуда же я их узнаю?
— Ты их выведывай.
— У кого?
— У своих приятелей-дельфинов.
— Они-то откуда знают?
— Ну мало ли откуда. Может, рыбы им рассказали.
— Какие рыбы! Селедки, что ли? — проскрипел дельфин Сидоров.
— Хотя бы селедки!
— Ой, насмешили, — задергался дельфин. — Да они же не умеют разговаривать. И к тому же это совсем нетактично.
— Что нетактично? — удивился Стукач.
— Разговаривать с селедками. Мы же ведь их едим.
Стукач разозлился, плюнул и выставил Сидорова из кабинета.
«Еще издевается, гад», — подумал он про себя.
Хотя Сидоров ни над кем не издевался, говорил искренне, был не гадом, а китообразным, и был прекрасным товарищем. Немного туповатым, как Портос, но очень сильным и верным.
Тем временем Микко проснулся и дядя Яша вывел мальчика под ясные очи Тристана и Генри.
— Отличный малыш, — сказал Тристан.
— Ничего мальчик, — поддержал Генри, — а плавать он может?
— Весь день в воде, — сказал дядя Яша.
— Малыш, прыгай сюда! — сказал Тристан.
Мальчика не пришлось долго упрашивать. Прямо в спальной длинной рубашке он плюхнулся в воду с мола.
Тристан и Генри стали играть с ним, стали катать его и нырять вместе с ним.
И тут ветер стал доносить остатки сонного порошка из бухты.
Павлова забеспокоилась:
— Эй, ребята, надо уходить. Вас, кажется, начали вылавливать.
— Куда уходить? — удивился Генри. — Обратно в Америку?
— Да. Не в тюрьму же.
— А что? — сказал Тристан. — Ребенка мы видели. Можно и прямым ходом назад.
— Преодолеть пол-океана, пять минут посмотреть на мальчика и снова назад в казармы?
— А что? — сказал Тристан. — Это красиво. Полтора-океана пути ради пяти минут свидания.
В этот раз Тристан проявлял совсем не свойственную ему мудрость. Но он знал, что Моржов и советские не остановятся ни перед чем. Они весь океан вскипятят только ради того, чтобы поймать Тристана и Генри.
— Вперед! — скомандовал он.
— Назад! — остановила его Павлова. — Не забыли про синий луч?
— Забыли. Как через него пройти?
— Его можно перепрыгнуть. Он сейчас хорошо заметен из-за сонного порошка.
— Да, — вмешался Генри. — Но и мы хорошо заметны из-за этого порошка. Мы сразу же всплывем брюхом вверх.
— Держитесь левого берега. Там порошка нет. Его ветром сносит.
— Вперед! — снова сказал Тристан. На этот раз его никто не останавливал. Только мальчик Микко спросил дядю Яшу:
— Дя-дя, а где большие рыбки?
Синий луч они миновали легко. Тренированные дельфины перелетели через него с большим запасом. Но отвязаться от катеров Моржова было труднее. Очевидно, их наводил кто-то с воздуха.
Тристан и Генри беспрестанно погружались в темноту моря, чтобы всплыть на полкилометра в стороне. Но звук мотора катера постоянно нарастал, настигал их и постепенно перерастал из комариного в дизельный.
— Тристан, плывем к шарам Марка Алмазного, — предложил Генри.
— Плывем.
И верно, полузатонувшая сеть оторвала от них два катера. Они запутались винтами в сети. И вместе с шарами «Ц» и «А» чуть не на веслах отправились в обратную сторону, на базу. Но последний, самый противный катер ну никак не хотел отлипать от них и гнал, и гнал полузадыхающихся дельфинов назад, выжимая их в сторону берега.
— Тристан, — сказал запыхавшийся Генри. — Я скоро перевернусь вверх брюхом.
— Еще пять минут продержишься? — спросил Тристан.
— Четыре с половиной.
— Этого нам хватит.
— Что ты задумал, Тристан?
— А ничего. Разве ты забыл про запасное снаряжение?
— А оно здесь?
— Да вот же оно, под нами. Чувствуешь?
Локаторы Генри подтвердили правоту Тристана.
Оба дельфина погрузились вниз, в холодный и глубокий мрак.
— Оба комплекта наденем? — спросил Генри. От усталости он уже очень плохо понимал, что происходит.
— За-ачем оба? — почему-то с дельфино-грузинским акцентом сказал Тристан. — Двумя комплектами мы весь Севастопольский флот утопим. Нам одного за глаза хватит.
Тристан всунулся в поясной намордник комплекта и даже не стал просить Генри затянуть на нем ремни.
— Ласты вверх до самого упора — фото, ласты вниз до самого упора — выстрел! — повторил он слова Юджина Старского. — Эй, Генри, — приказал он. — А ну-ка наводи меня!
Генри прицелился Тристаном, как будто Тристан был легким зенитным орудием, и сказал: «ОГОНЬ!». Тристан сделал ласты вниз до самого упора.
И счастье Моржова со товарищи было в том, что Генри устал и наводка была не слишком точной. А то бы огорченное военное руководство Крымского полуострова в лице генерала Мокрого недосчиталось одного облегченного скоростного вездеходного катера из легких силиконовых сплавов с модернизированным радиолокационным и наводящим устройством. Катер лишился только мачты и всех радиолокационных устройств. Поэтому Моржов с командой прибыли на базу только в конце второй недели, сделав небольшой парус из штанов всех участников погони. Очень красив был этот черно-брючный парус с лампасами.
Через две недели на другом углу земного шара полковник Еллоу и какой-то чрезвычайно важный чин из армейской разведки рассматривали фотографии из фотоошейников Тристана и Генри.
— Странно, — говорил чин. — На всех фотографиях одно и то же. Дельфины, дельфины и еще раз дельфины.
И верно, на всех фотографиях была Павлова. Павлова в воде, Павлова под водой, Павлова в прыжке над морем.
— В чем дело?
— У них под плавниками вделан радиомаяк, — догадался Еллоу. — Он регулярно подает сигналы. Вот наш фотоаппарат регулярно и срабатывал.
— Вшить такие же маяки нашим! — приказал разведывательный чин. — Срок исполнения — неделя.
Ну ничему хорошему не учатся друг у друга военные, а только плохому.
Глава десятая ОЗЕРО НА ДНЕ МОРЯ
В чистом море работал корабль. Это был военный или военизированный транспорт. Шли спасательные работы. Спасали утонувшую ракету, упавшую не туда.
Ни один водолаз ничего не сумел сделать на такой глубине. Только прирученные дельфины могли помочь достать это ядерное чудовище, чтобы люди могли почистить его, изучить, починить и, наконец, послать туда, куда оно должно было прилететь.
