Михаил - Белая женщина

— Одной девушке плохо, — не выдержал Пятоев, — Бедняжка крутится как белка в колесе. То в аэропорт, то на пристань, то на вокзал. И все требуют, чтобы было хорошо.

Далее «Бывшая Родина» обратилась к анализу текущего момента. Комментаторы, перебивая друг друга и, вероятно, махая руками, в один голос осуждали тёмные силы, которые чему-то препятствовали, что-то расхищали, саботировали мирные инициативы и вставали на пути сексуальных меньшинств. Причём делали они всё это, не смотря на то, что безнадёжно погрязли в коррупции. При этом комментаторы почему-то называли движение сексуальных меньшинств поступательным и выражали глубокую убеждённость, что данное движение нельзя остановить или повернуть вспять. Когда политические комментаторы, наконец, угомонились, прозвучало рекламное объявление публичного дома «Экстаза»: «Предоставляются услуги сиделок, стоялок, лежалок», после чего дедушка Ананий неожиданно выключил радио. В ответ на недоумённые взгляды присутствующих он с достоинством сообщил: «Доктор Лапша сказал, что я аристократ».

— Вы не расслышали, голубчик, — радостно запричитала медсестра Фортуна, — доктор Лапша сказал, что у вас рак простаты.

Старик Ананий перевёл взгляд на медсестру из народа и, голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил:

— Зловеще затрещали доски сортира. Поняв, что времени не остаётся, а банок катастрофически не хватает, медсестра Фортуна, не минуты не раздумывая, бросилась поцеловать пациента в спину. Постепенно спина пациента покрылась большими синими засосами.

— Замолчите, больной, — прервала героическая медсестра старика Анания, — Я меряю вам пульс. Что-то он очень учащён. Мне кажется, что вы напряжены.

— Может быть это оттого, что орган, на котором вы меряете пульс, далеко не рука? — мягко сказал тактичный Кац. Наблюдая за странным методом измерения пульса, он чувствовал себя неловко.

— Очень досадно, что в нашем отделении всё ещё продолжают держать безграмотных и далёких от медицины младших медбратьев, — голос медсестры Фортуны звенел металлом, — им даже не известно, что частота пульса человека одинакова в любом органе и не меняется в зависимости от места измерения.

— Я далёк от медицины? — взорвался младший медбрат Кац, — Да знаете ли вы, что дедушка Ананий совершенно справедливо не теряет надежды! Мне известен случай полного излечения от склероза. Афродита Морган-Санчес страдала склерозом. Но однажды она прочитала высокохудожественную и полную натуралистических подробностей книгу супруги президента США Фила Милтона «Onward without charge» (Вперёд без платья). В этой книге с большим тактом и в поэтической манере миссис Милтон повествовала о супружеских изменах своего мужа в годы рассвета его политической карьеры. Будто молния пронзила Афродиту после прочтения «Вперёд без платья»! Перед её мысленным взором встал 1978 год. Юная невинная Морган-Санчес безмятежно резвится на лужайке возле прокуратуры штата Южная Калифорния. В те безвозвратно ушедшие времена Фил Милтон был генеральным прокурором и баллотировался на пост губернатора вышеупомянутого штата. Их взгляды встретились, и они полюбили друг друга. Но генеральный прокурор был хитёр и коварен. Обуреваемый низменными страстями коварный соблазнитель Милтон пригласил ничего не подозревающую Афродиту посетить прокуратуру. К счастью у Морган-Санчес была мудрая наперсница, с которой Афродита делилась самыми сокровенными девичьими тайнами.

— Многие неопытные девушки полагают, что нет ничего проще, чем обласкать половой орган мужчины ртом, — говорила мудрая наперсница долгими зимними вечерами под стрёкот стрекоз, — В действительности это не так.

Афродита слушала ее, затаив дыхание. На следующее утро чистая и наивная Морган-Санчес, щебеча как птичка, неслась на крыльях любви в кабинет гнусного и похотливого Фила Милтона. Наконец любящие сердца соединились, и их руки слились в страстных объятьях. Через несколько часов, описывая произошедшее в прокуратуре своей наперснице, Афродита говорила с придыханием: «This was a suicide sexual by way» (Это было самоубийство половым путём). И её можно понять. В это время в жизни Афродиты наступил переломный период. Бракоразводный процесс с первым мужем ещё не был завершён, и из-за этого вновь откладывалась предстоящая свадьба со вторым супругом. Шумная огласка могла бы представить произошедшее в прокураторе в ложном свете, что было не желательно. А в это время, будущий президент США, принимая в здании прокуратуры душ, бормотал, не к кому не обращаясь: «Yes today simply holiday some!» (Да сегодня просто праздник какой-то!)

Прошли годы. Тяжёлый склероз безжалостно свалил миссис Морган-Санчес. Сдавалось, что ничего не сможет ей помочь. Многим казалось, что от её ног уже исходит запах панихиды. И лишь когда на политическом небосклоне Америки ярко засияла звезда Моники Левински, Афродита полностью излечилась от тяжёлого склероза и вспомнила, как когда-то её также изнасиловал president UNITED STATES of the America (президент Соединённых Штатов Америки).

— Да, действительно, современная медицина способна на чудеса, — сказала медсестра Фортуна, выслушав рассказ о чудесном выздоровлении от склероза, — В качестве примера могу привести случай из клинической практики доктора Керена. Один мотоциклист, зимой, отправляясь в дорогу, надел куртку задом наперёд, чтобы его не продуло, и попал в аварию. Он был без сознания, но его состояние не внушало опасений. Совершенно случайно первым у места аварии оказался доктор Керен, который продолжал ставить голову на место даже тогда, когда всем уже было ясно, что мотоциклист мёртв.

— А вот мне уже никто не сможет помочь, — горестно вздохнул Мустафа.

— А разве вы больны? — изумился Кац.

— Увы, — ещё раз горестно вздохнул шейх, — Я страдаю профессиональным заболеванием подлинно народных лидеров — у меня овальный пупок.

Медсестра Фортуна, которая тянулась к знаниям из любого положения, поинтересовалась: в результате чего пупки подлинно народных лидеров в ходе борьбы за святую свободу с годами приобретают овальную форму.

— Когда идёшь во главе колонны, — по дружбе разъяснил ей шейх Мустафа, — очень удобно упираться древком знамени в пупок. При этом брюшная стенка находится в постоянном движении из-за скандирования лозунгов. Всё вышеперечисленное и приводит по мере участия в политической борьбе к постепенному опусканию нижнего края пупка. «Но, не смотря не на что, я буду бороться до последней капли крови», — с пафосом закончил шейх историю своего заболевания.

— Ну а если древко знамени во время скандирования очередного лозунга провалится в мошонку? — поинтересовался предусмотрительный Кац.

— Этого не произойдёт, — убеждённо ответил Мустафа, — Я верю, наша победа не за горами!

— Да что вы всё о грустном, да о грустном, — прервала политическую дискуссию медсестра Фортуна, — ведь скоро Новый Год. Happy Клизмас, красавчики! Кстати, на праздновании Нового Года будут награждать офицера безопасности. Недавно из нашего отделения убежал больной с сильным поносом. Офицер безопасности настиг его по горячим следам.

— Новый Год это хорошо, — согласился Вова-Сынок, — только не повторилось бы то, что было в прошлом году, когда все пациенты отделения кричали, пританцовывая в дверях туалета: «Дедушка Мороз, выходи!» А Антонио Шапиро дель Педро пытался убедить их из-за закрытой двери в том, что в этом деле не надо спешить, и что каждое физиологическое отправление человека должно сопровождаться здоровой эйфорией, и что он не даст убаюкать себя скудностью содержимого. Когда же, по просьбам самых нетерпеливых пациентов, к просьбам покинуть туалет присоединился доктор Лапша, несговорчивый дель Педро заявил, что «Кал и моча — хлеб для врача» и выразил глубокое разочарование тем обстоятельством, что, по мнению дель Педро, «доктор Лапша проявил полное незнание данной материи». И только когда больничный раввин без всякой видимой причины закричал: «Татарин Ройзман истекает кровью!», Антонио Шапиро дель Педро покинул столько повидавшие на своём веку стены мужского туалета отделения судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы. Сделав тем самым большой новогодний подарок многим и многим пациентам этого отделения. Вместе с тем необходимо отметить, что ту новогоднюю ночь Антонио Шапиро дель Педро был сильно избит силами пациентов вышеупомянутого отделения. Причём один из избивающих, а именно конструктор крыла-парашюта, исполнял песню на мотив «Колыбельной» норвежского композитора Грига. Песня звучала следующим образом:

Спи, моя радость, усни.В морге погасли огни.Трупы на полках лежат,Мухи над ними жужжат.

Сердобольный доктор Лапша хотел было вступиться за не подумавшего о всём многообразии последствий своего шага Антонио Шапиро дель Педро, но воздухоплаватель-песенник сказал, строго глядя на своего лечащего доктора, что дескать больному требуется уход врача. И чем быстрее и дальше уйдёт врач, тем больному будет лучше. Доктору Лапше не оставалось ничего другого, как быстро ретироваться с гордо поднятой головой. Дель Педро он горячо сочувствовал. Ещё в студенчестве доктор Лапша попал в почти такую же историю, но даже теперь, по прошествии многих лет, при воспоминании об этом у солидного заведующего отделением начинают потеть ладони и воровато бегать глаза. Когда-то юный студент мединститута по фамилии Лапша работал вместе со своими однокурсниками в строительном отряде под названием «Романтик». Строительному отряду «Романтик» было доверено строительство свинарника в деревне Трескино, в ста километрах от Ленинграда. Пуск свинарника отмечали в праздничной атмосфере и во время праздничных торжеств стройотрядовец Лапша впервые в жизни выпил стакан браги. Ему сказали, что «брага ещё не дошла», но он гордо проигнорировал это замечание, так как что значит «брага не дошла» он не знал. После завершения праздничных торжеств студентов рассадили по автобусам и повезли в Ленинград. Настроение у всех было приподнятое. Каждому стройотрядовцу закрыли по четыреста рублей. Двести рублей за ударный труд в течение двух месяцев на возведении свинарника и ещё двести рублей за покраску в зелёный цвет листьев на деревьях росших вдоль железной дороги. Правительственный поезд, вёзший советскую партийно-правительственную делегацию во главе генеральным секретарём КПСС председателем Верховного Совета СССР Леонидом Ильичём Брежневым на подписание итогового документа Хельсинкской конференции по правам человека, проследовал участок железной дороги, вдоль которого стройотряд «Романтик» в течение трёх дней красил листья деревьев в зелёный цвет, в 0 часов 56 минут московского времени. Многим студентам было очень обидно, что руководители советского правительства и государства не смогли насладиться результатами их труда. Но некоторым студентам за это обидно не было. Хотя двести рублей на каждого, которые они получили за свой самоотверженный труд по покраске листьев, смягчил боль обиды и тех и других. Кроме того, три бочки немецкой краски, которые остались неиспользованными; листья на вверенном участке закончились, а иголки на елях командование стройотряда «Романтик» после мучительных сомнений решило не красить, удалось удачно толкнуть налево. Крыши домов в деревне Трескино до сих пор радуют проезжающих ярким зелёным цветом, и участники постройки свинарника впервые за лето насладились вкусом мяса и не ворованных фруктов.