Алекс Экслер - Американская ария князя Игоря

— Ну и без проблем, до вечера точно обкатаем, — решил Игорь.

Саша пожал плечами — мол, ты уже, дорогой друг, большой мальчик, так что не заблудишься.

— Ну что, — спросил Игорь у компании. — Одеваемся?

— Кстати, — прочавкал Саша с набитым ртом, — рекомендую обязательно взять куртки. Там очень холодно.

Компания поднялась, и все отправились по комнатам готовиться к выезду.

С погодой в этот день явно повезло. Безмятежное голубое небо, на котором не было ни облачка, яркое солнце — в общем, просто рай земной в одном отдельно взятом уголке Невады.

— Слушай, — спросил Сергей Игоря. — Мы вообще правильно едем?

— Ну да, — ответил Игорь. — Дорога прямо на Тахо ведет, тут другой и нет, я по карте смотрел.

— Так там впереди сплошные заснеженные горы, — тревожно сказал Сергей.

— Они такие и должны быть, горы все-таки, — заметил Игорь.

— Я просто по поводу озера, — объяснил Сергей. — Раз мы едем на озеро, то там все-таки хочется посмотреть озеро, а не огромный каток.

— Тахо, насколько я знаю, не замерзает, — сказал Игорь. — Но в горах там вокруг лежит снег — да, лежит. Там вообще куча всяких горнолыжных курортов. Крутое место, между прочим. Думаешь, зря Майкл там поселился? На Тахо тусуются одни миллионеры.

— Так, поворачиваем, — скомандовал Сергей. — Раз мы не миллионеры, то с чего это нам ехать туда тусоваться?

— Пупсик, ты чуть не стал миллионером, — напомнила Катя. — Ты был буквально на миллиметр от успеха в Вегасе.

— Ну или еще можно по-быстрому сыграть в игру «Кто хочет стать миллионером», — предложил Игорь. — А кто хочет стать, тот обязательно должен съездить на Тахо — ну, просто узнать, что его ждет, если он этим миллионером все-таки станет.

— Кстати, — поинтересовался Сергей, — а что за название такое — Тахо? У нашего Вадика «Шевроле», насколько я помню, тоже «Тахо». Это в честь Вадикового «Шевроле» назвали или наоборот?

— Вадиков «Шевроле», — вздохнул Игорь, — давно уже превратился в неизвестный науке автомобиль. Он явно мутировал во что-то футуристическое. Ездить без масла и с километровым слоем грязи на корпусе — такое даже наши «Жигули» не умеют, уж на что они даже без двигателя могут ездить, если водитель как следует ногой отталкивается.

— Я слышала, — сказала Кира, — что это какое-то красивое индейское название. Тут же индейцы жили, они называли озеро как-то вроде «Да хоу а га», что означало…

— Да понятно, что означало, — прервал ее Игорь. — Индейцы умели давать красивые и поэтичные названия, поэтому «Да хоу а га» означало «Место, где есть такое большое озеро».

— Ну да, — согласилась Кира. — А белые потом сократили до «Да хоу», потом до «Та хоу» и потом и до «Тахо». Вот такие они, жестокие угнетатели.

— В легендах самое главное — то, что они предельно недостоверны, — заметил Игорь. — Но зато и звучат красиво, хотя и притянуты за ослиные индейские уши.

— А у тебя есть другая версия, милый? — кротко спросила Кира, которая с Игорем практически никогда не спорила.

— У меня — нет, зато есть у самого главного американца всех времен и народов — Сэмюэля Клеменса.

— Не знаю такого, — равнодушно сказал Сергей.

— Ты его знаешь под псевдонимом Марк Твен, — сказал Игорь и демонстративно вздохнул — мол, замучил уже, мой друг, своей непроходимой темнотой.

— Зачем мне его знать под именем Сэмюэля Клеменса, если все его знают под именем Марк Твен? — спросил Сергей. — Только чтобы повыеживаться перед девочками?

— Можно подумать, что это плохой довод, — возмутился Игорь. — Конечно, чтобы повыеживаться перед девочками.

— Так что там с Тахо? — попыталась вернуть разговор в прежнее русло Катя. — Я Твена много читала, он озеро упоминал, но я не помню, что с названием.

— Слово «тахо» на языке то ли копачей, то ли апачей, то ли пайютов означало всего-навсего «кузнечик», — объяснил Игорь. — Это любимая жратва краснокожих дикарей — суп из кузнечиков. И когда индеец Опупевший Койот впервые увидел это озеро, он заорал: «Тахо, тахо!» — имея в виду, что в эдаком озерце можно столько супца наварить из кузнечиков, что просто мама не балуйся! А у индейцев была традиция: какую первую ассоциацию вызывает некое природное явление, такое название ему и дается.

— Святая правда, — согласился Сергей. — Именно поэтому у них самолеты до сих пор называются «Едрить мою кочержку, это что за хрень по небу летит?».

— Во-во, — сказал Игорь и одобрительно посмотрел на приятеля. — Это только потом всякие дурачки, которые считают, что в индейцах может быть некая поэтика и они временами плачут просто от чувств-с, решили, что «Тахо» — это «Край озер», «Серебряное озеро», «Зеркальная гладь, в которой внучка великого Маниту стирала свои шмотки» и так далее. На самом деле это просто их любимая дикарская жратва, только и всего.

— Эх, — вздохнула Катя, — убили всю романтику.

— Ну так индейцы, — пожал плечами Игорь. — В них романтику только Фенимор Купер находил. Да и то — потому что ни одного индейца не видел живьем ни разу в жизни, зато заработал на «благородных краснокожих» огромные денежки.

— А я в детстве любил читать про индейцев, — признался Сергей.

— В детстве все любили сказки, — заметил Игорь. — Даже я, помнится, плакал над несчастной судьбой одинокой пожилой женщины, живущей в лесной избушке.

— Это над Бабой-ягой, что ли?

— Над ей, родимой. Не напоминай мне, не напоминай, — рассердился Игорь, — а то я опять расстроюсь.

— Вот он, ваш супец, — сказала Кира, прерывая их разговор. — Любуйтесь.

Машина действительно выехала к озеру. Игорь быстро нашел небольшую площадку, где можно было остановиться, и компания вышла полюбоваться на «супец».

Озеро Тахо было не особенно большим — противоположный берег, казалось, находится не слишком далеко, — однако впечатление производило просто замечательное. Особую прелесть этому месту придавало то, что все вокруг находилось в полной гармонии. Внушительные заснеженные горы, окружающие озеро, спокойная гладь воды, здоровенные валуны, сосны и кусты — в этом месте так и хотелось просто помолчать.

— Вот место, — вздохнул Игорь, — где хочется просто помолчать.

— Игоречку хочется просто помолчать, — вытаращил глаза Сергей. — Не бывает такого. Все, я хочу здесь поселиться!

— Э-ге-ге-ге-гей! — вдруг заорал Игорь так, что его было слышно аж в Сакраменто.

— Гей, гей, гей, — откликнулись заснеженные горы.

— Кому не спится в ночь глухую?!! — снова заорал Игорь.

Горы откликнулись соответствующим образом.

— Офигеть, — удивился Сергей. — Детсадовские развлечения. Что это с тобой, дорогой друг? Что за инфантилизм? Ты еще сказочку про черный троллейбус расскажи.

— А что за сказочка про черный троллейбус? — заинтересовалась Кира. — Я не слышала.

— Да какая же это сказочка? — удивился Игорь. — Это же реальная история, все знают.

— О господи, — вздохнул Сергей.

— В одном городе, — начал Игорь, — была самая обычная троллейбусная линия. По которой ходили самые обычные троллейбусы. И вот как-то раз девушка по имени Лена шла по ночному городу к троллейбусной остановке. Она шла-шла и вдруг заметила, что улица вокруг нее сильно изменилась. Исчезли гопники, пропала наглая молодежь, пьющая пиво по подворотням, и к ней за десять минут ходьбы никто ни разу так и не пристал. Никто даже не присвистнул, вот до чего дошло. Добрела Лена до троллейбусной остановки и вдруг видит — едет черный-пречерный троллейбус. У него все было черное — кузов и даже стекла. Подъехал он к остановке и открыл двери. Лена, конечно, забоялась заходить туда, но черный троллейбус обладал способностью заманивать всех внутрь — никто не мог устоять. И тогда Лена, как в тумане, шагнула внутрь троллейбуса. Там было темно, но кресло водителя было освещено, и Лена увидела, что в кресле сидит черноволосый молодой человек. «Скажите, молодой человек, — спросила Лена, — а почему у вашего троллейбуса все стекла — черные?» Молодой человек захохотал и прокричал: «А патамушта они ЗАТАНИРАВАННЫЕ, поэл?» С этими словами он закрыл двери — и черный троллейбус рванулся в ночную даль. Больше девушку Лену никто никогда не видел.

— И куда в результате Лена попала? — спросила Кира. — Ее судьба волнует зрителей.

— Да понятно куда, — хмыкнул Игорь. — В ресторан она попала — кушать шашлык-машлык, лобио-мобио. Это ведь был гипноз, мираж. Не было никакого черного троллейбуса. Это была обычная тонированная девятка «Жигулей» с Гагиком за рулем. Лена вышла за него замуж, и они уехали в солнечный Ереван навстречу своему счастью. А легенда о черном троллейбусе и несчастной девушке Лене еще долго циркулировала по городу. Многие девушки потом пытались найти этот черный троллейбус, но у них ничего так и не получилось.