Леонид Лиходеев - Я и мой автомобиль
— Чуть было не задел! — передразнила Брюховецкая. — Надо внимательно ездить!
Следователь спросил скороговоркой:
— Вы видели этого гражданина, свидетельница? Когда это было?
— Спросите его — когда это было!
— Это было в тот момент, когда вы бросились к месту происшествия, — пояснил Крот.
— Вас не спрашивают, свидетель, — перебил следователь. Крот застенчиво втянул голову в плечи:
— Прошу прощения… Я вас сразу узнал… Лицо жертвы, даже возможной жертвы, нельзя забыть… Но вы были так встревожены событием, что даже не заметили опасности.
— Я не заметила? Как это — я не заметила? Я все заметила!
— Во всяком случае, прошу прощения, — попросил Крот.
— Пожалуйста, — проворчала Брюховецкая, — ездить надо аккуратнее! От этих машин теперь хоть носу не показывай… Штрафовать его будете, товарищ следователь?
Следователь не ответил, но спросил:
— Значит, вы утверждаете, что машина этого гражданина чуть-чуть не задела вас, когда вы бежали с тротуара к месту происшествия?
— А я вам что- жаловалась на него?
— Свидетельница, отвечайте на вопрос — был ли факт опасности для вас в момент перехода проезжей части со стороны машины этого гражданина?
— Вы что меня путаете? — насторожилась Брюховецкая, чувствуя что-то неладное.
— Я вас не путаю, свидетельница! Отвечайте на вопрос — грозила вам опасность со стороны какой-нибудь машины, когда вы приступили к переходу через проезжую часть?
— Они все летели как угорелые! — сказала Брюховецкая на всякий случай.
— Свидетель Крот, — сказал следователь строго. — Выйдите в коридор и ждите. Я вас позову.
Крот пожал небольшими чугунными плечами:
— Пожалуйста.
Он безучастно встал и удалился куда велено, оставив на стуле портфель.
Следователь глянул в дело, нашел имя-отчество Брюховецкой и сказал:
— Марья Петровна, я подозреваю, что этот гражданин — подставной свидетель. В наших с вами интересах доказать это. Он хочет втереться в обстоятельства дела. Разве вы не поняли, что он для этого делает вид, как будто вас узнал? Если он вотрется — нам будет трудно доказать виновность обвиняемой. А она — виновна. А он будет доказывать, что она невиновна. Это ее свидетель!
Брюховецкая выкатила глаза:
— Невиновна?! Как это невиновна? Я сама все видела! Что же, я здесь нахально врала? Откуда он взялся? Я его знать не знаю! Никакая машина мне не угрожала! Я ему это в его хитрую рожу скажу! Нашел дураков!
— Успокойтесь, Марья Петровна. Я понимаю ваш справедливый гнев. Успокойтесь и не мешайте перекрестному допросу.
И встав из-за стола, следователь подошел к двери:
— Входите. Садитесь.
Крот появился тотчас. Его несколько рассеянное лицо выражало полную незаинтересованность в происходящем.
— Итак, свидетель Крот, — сказал следователь, садясь, — вы утверждаете, что находились на месте происшествия?
Крот сел, взяв портфель на колени, и сказал:
— Товарищ следователь, хотите, я вам скажу, о чем вы беседовали с этой дамой?
— Вас не касается, о чем я с ней беседовал.
— Касается. И непосредственно. Вы уговаривали ее не сознаваться в том, что ей угрожала моя машина. Вашей версии необходимо мое отсутствие. И этой даме — тоже.
— Не смейте называть меня дамой! — возмутилась Брюховецкая. — Я вас не знаю! Никакая машина мне не угрожала!
Крот продолжал:
— Так вот, товарищ следователь, то, что здесь произошло, называется шантажом с использованием служебного положения.
Следователь вскочил:
— Вы понимаете, что вы говорите?!
— Понимаю. И настаиваю, чтобы вы записали все это в протокол. Успокойтесь и выпейте воды…
— Хорошо, — сказал следователь. — Я запишу. И вы подпишете… И ответите за свои слова по закону! Здесь вам не трали-вали!
Брюховецкая сидела нахохлившись, закипая злобой.
— Умный какой, — сказала она победительно.
Следователь быстро писал. За железными лучами оконного ограждения веселилась голубая весенняя погода.
— Нам не следовало бы ссориться, — примирительно сказал Крот, нарушая тишину.
Следователь писал. Брюховецкая ухмыльнулась.
— Мы могли бы это дело уладить, — сказал Крот почти просительным голосом.
— Что, испугался, аферист? — поинтересовалась Брюховецкая.
— Я прошу вас меня выслушать, — опустил голову Крот и расстегнул портфель.
Уставшее от людских несправедливостей сердце следователя затрепетало. Он видел робкое движение Крота. «До чего доходит нахальство? Что он — о двух головах? Псих? Надо его на экспертизу направить…» И чувствовал кожей, что сейчас произойдет редчайший в следовательской практике случай. Это же не придумаешь, а придумаешь — не поверят! Попытка дать взятку, да еще в присутствии свидетельницы — такой свидетельницы, что дай бог каждому следователю такую свидетельницу! «Ну, ну, давай-давай». И не выдержав напряжения, следователь метнул взглядом в Брюховецкую. Брюховецкая как телесигнал получила! Поняла, возрадовалась и даже присела как перед прыжком! Надо же! Такое случается раз в жизни! Что там твои детективные фильмы! Вот он сидит — законный взяточник! Сейчас он откроет рот, и все! И хап его за поганую лапу! Надо же! Ведь никто не поверит! Никто! И кому расскажешь? А может, по закону нельзя рассказывать? Ну не томи, окаянный, давай свою взятку, и сейчас мы тебя упечем! Сколько ему дадут? Мало… Расстрелять его на мелкие кусочки!
Следователь довел страницу до конца и, будто ровно ничего не происходило, сказал, веселея:
— Подпишите… Если не согласны — скажите… Вы что-то хотели сказать, свидетель?
Брюховецкая зашлась сердцем, как бы посинела изнутри. «Ой, не спугни! Ой, не дай ему передумать!»
Крот вытащил руку из портфеля — пустую руку, черт! Брюховецкая взяла из сумки платочек. Следователь осмотрел руку внимательно и затосковал. «Неужели не поймаю? Неужели передумал? А может, обыскать? Погоди, погоди, он сам сейчас… Сам…»
Крот запахнул клапан портфеля.
— Я хотел бы кое-что сказать вам наедине.
Брюховецкая ударила себя по коленям: «Ой! Попался!» Следователь сказал с улыбочкой:
— Свидетельница, выйдите… Далеко не уходите… Я вас позову. И тут она уже и вовсе через силу, не подчиняясь сама себе, воскликнула хрипло:
— Не выйду! Убейте, не выйду!
— Свидетельница, выйдите, — строго повторил следователь, и Брюховецкая поднялась как сама себе чужая… «Выгоняет… Неужели и он?.. А-а… А такой справедливый… Ну-ну… Неужели принять хочет?.. Далеко не уходите… Нет, не уйду! Если и он гад — нет правды на земле! Ой, нет правды!»
Но правда на земле была.
Крот запустил руку в портфель, говоря:
— Впрочем, свидетельница мне не помешает.
Брюховецкая бухнулась на стул. Крот вытащил из портфеля что-то небольшое, вроде пудреницы с металлическими пуговицами. «Драгоценность! Значит, не деньги? Конечно, не глуп. Деньги можно перенумеровать, а это — перенумеруй! Докажи! Стоп! Надо с этой драгоценности снять отпечатки пальцев!»
— Товарищ следователь! — закричала Брюховецкая. — Быстро снимите с него отпечатки пальцев! Быстро снимите!
Следователь, стараясь быть равнодушным, посмотрел на предмет, понимая, что перед ним какой-то аппарат.
— Что это за техника, свидетель?
— Это дистанционный передатчик, — сказал Крот. — Видите ли, вы так увлеклись, что даже не взяли у меня подписки о неразглашении нашего разговора…
— Такой подписки пока не требуется, — сказал следователь, упирая на слово «пока».
— Тем более, — сказал Крот. — Я ничем не связан… Наш разговор и ваш разговор во время моего отсутствия записан на расстоянии.
Следователь рассвирепел:
— Да пишите что хотите! Вы это что же, угрожать пришли?
— Я пришел давать показания, — сказал Крот. — Я пришел давать показания непредубежденно непредубежденному следователю. Но когда вы меня выпроводили., я сообразил, что вы в сговоре с этой свидетельницей. А это служебное преступление. Я защищался, дорогой мой…
— И, выходя, включили передатчик?
— Именно…
Следователь задумался. Передавал Крот его разговор, не передавал — установить было трудно. Но даже если передавал — тоже не беда: магнитофонные записи пока еще если и служили уликами, так, слава богу, не против следователей. Можно было бы этому Кроту спокойно оторвать голову, не снимая очков. Но опытный следователь понимал также, что этот Крот с его визитной карточкой, на которой ни черта не написано, малый не простой. Следователь понимал, что на такой отчаянный розыгрыш решится не каждый. Если Крот и его дружок с бородкой пошли на эту туфту — они здорово подрепетировали. Связываться с ними следователь не боялся, но и не хотел: это было уже новое дело. Чем они могли помешать? Закрыть дело Симе-нюк А. И. они не могли, полностью опровергнуть ее виновность — тоже. Ну, скинут ей своими показаниями три года, а справедливость все равно восторжествует.
