Сергей Есин - Хургада. Русские забавы на отдыхе
Смягчающим обстоятельством служило и то, что сынок Афанасия Владимировича работал тут же, в заводе, секретарем комсомольской организации и мылился возглавить профком. Так оно, кстати, позже и произошло. Звали сынка в соответствии с семейной традицией Владимиром Афанасьевичем. Вот во время перестройки к Владимиру Афанасьевичу оборонный заводец и перешел. Купец, владелец, заводчик. Как? Почему? Это целая фантастическая, правдоподобная, но другая история. Разве мало таинственных историй произошло в волшебное то время, разве мало произошло самых поразительных превращений. Воистину было время, когда никто становился всем.
Теперь надо представить себе Владимира Афанасьевича, бывшего председателя профкома, в качестве миллионера и нового русского. Стать, костюм, сотовый телефон, загородный особняк, машина привычной марки "мерседес". А чем, он, спрашивается, плох и отличен от Абрамовича или Фридмана? Ему что, бросать родного отца, старого, но еще жилистого и вполне энергичного человека, на произвол судьбы, открещиваться от него, сдавать в казенный дом для престарелых?
Владимир Афанасьевич – человек благородный, отец у него лежит в хорошей и дорогой клинике, где ему разрешают, по старой советской привычке, унести из столовой чайную ложечку, из процедурной – пустой флакон из-под физиологического раствора или эуфилин, а его лечащий врач делает вид, что не обращает внимания, когда странный пациент незаметно берет у него со стола карандаш или шариковую авторучку. Обычно именно лечащий врач и сопровождает своего пациента на недельную или двухнедельную поездку к морю. Лечащему врачу в этом случае хорошо платят. Один раз больной открутил от машины "вольво" главного врача колесо и спрятал его у себя в палате под койкой. Раз в месяц, когда Афанасию Владимировичу проводят серьезную плановую терапевтическую процедуру, его палату "чистят", баночки из-под физиологического раствора возвращают старшей медсестре, ложечки в столовую, дверные и оконные шпингалеты столяру, а краны и пробки от ванн дежурным слесарям. Все к этому привыкли.
Привыкла также к ежегодному пребыванию Афанасия Владимировича на этом курорте и в этом отеле и Галина Иванова. Между прочим, в свое время, когда Галина Иванова училась на платном отделении туристической академии, Владимир Афанасьевич был ее спонсором. А не он ли устроил ее помощником портье в этот отель? Здесь все договорено, все заранее оплачено. По поводу счетов, которые отель, после отъезда Афанасия Владимировича и его врача, представляет в дирекцию бывшего оборонного завода, который сейчас выпускает одноразовые шприцы и гигиенические прокладки, никто никогда не спорит. Платят, не вникая, с русским размахом и щедростью. В отеле мечтают получить еще парочку подобных постояльцев. Есть даже проект специализировать один из корпусов отеля под причудливых русских пациентов – отцов, детей, матерей и престарелых бабушек богатых русских господ.
Теперь надо написать последнюю сцену этого рассказа. Неправда ли, слово "рассказ" и "сказка" одного корня?
Утро, но уже жарко, холл отеля завален вещами отъезжающих нынче постояльцев – чемоданами, тележками, свертками, коробками и прочными сумками из плотной ткани, – некоторые из отдыхающих совмещают отдых с массовыми закупками. Потом содержимое этих сумок окажется в подмосковных и провинциальных палатках. Бизнесмены привыкли оправдывать любое свое движение. Снуют мальчики и юноши в униформах, некоторые весьма соблазнительного вида. Женские, а иногда и мужские взгляды посверкивают. Эра унисекса. Уполномоченные фирм, как наседка цыплят, считают своих подопечных. Автобусы попыхивают у входа в отель, швейцары и носильщики начинают грузить багаж.
Галина Иванова нервничает, потому что ее земляк и его сопровождающий все еще не показываются. Она все время поглядывает на лифтовый портал. Наконец, следует их явление. Открывается кабина лифт и из нее, величественный и таинственный, как набоб, выходит Афанасий Владимирович и знакомый доктор-надзиратель. Список украденных, испорченных и поломанных вещей был согласован еще накануне, сейчас должна последовать лишь легкая корректировка.
Сразу же Афанасий Владимирович, как хороший хозяин, начинает пересчитывать свои многочисленные коробки, в которых упакованы гостиничные простыни и полотенца, кое-что из фурнитуры, прикроватные коврики, полочки из ванны, пустые пластмассовые бутылки, флаконы и пакеты с моющими средствами, которые он экспроприировал у делающей вид, что она ничего не замечает, прислуги, и многое другое, включая сухари, которые Афанасий Владимирович насушил, по три раза в день, в обед завтрак и ужин, унося из ресторана куски хлеба. На вершине пирамиды вещей, которые уложены на тележке, большая картонная коробка с унитазом.
Все участвующие в этом небольшом заговоре уже награждены и облагодетельствованы: мальчики-лифтеры, пляжные юноши, официанты, уборщики, садовники, охранники, носильщики и прочие. Одни по пяти долларов, другие по десять, а некоторым пришлось дать и по пятьдесят. Слава Богу, и в этом году, кажется, пронесет. Все довольны и обошлось без эксцессов, как в прошлом году, когда Афанасию Владимировичу понравился садовый трактор, который работал в саду отеля.
Доктор быстро ставит свою подпись под уже готовым гостиничным счетом, добавление – унитаз, его стоимость, монтаж, демонтаж, дополнительные чаевые техническому персоналу. В этом году священный зуд папаши и его отдых обойдется сынку на семьсот долларов дешевле. Ну все, можно группу и отправлять, через пару часов появится новая группа безумных русских. Галина Иванова подает знак рассаживать отъезжающих по автобусам.
Последними грузят вещи Афанасия Владимировича. Он отдохнул, загорел, вполне видный мужчина семидесяти лет. Он одет в цветную майку с изображением сфинкса, в джинсовые, до колен, шорты и в бейсболку. У него вид сытого и довольного идиота.
Получив своего папашу и счета из отеля, сынок Афанасия Владимировича, заводской хозяин Владимир Афанасьевич, с грустью подумал об эвтоназии, которую так удачно последнее время внедряют на проклятом и либеральном Западе.
10. Может ли раскаяться гаишник?
Лейтенант Витя услышал от кого-то из своих знакомых или сослуживцев, что курортный города Хургада – это классический отдых и одновременно секс-туризм. Наших девок, которые побогаче, – т.е. бухгалтерш, счетоводш из банков, администраторш из гостиниц и поварих из ресторанов, – навалом, и все они безумно хотят трахаться, как это звучит по-литературному. С местными они тоже не против, но боятся: что там на уме у этих смуглых?
В соответствии с этой программой Витя себя и вел. Раскованно и энергично. Купался утром, чтобы снять вечернее одурение, потом после завтрака с какой-нибудь из милых красоток на пляже знакомился, разговаривал и убалтывал, обольщал, а вечером или даже днем, после обеда, когда отель затихал в жаркой послеобеденной дреме, вел свою милочку в апартамент.
Поселился Витя в гостиничном номере один. Это было дороговато, но зато никаких хлопот: и душик с изобилием жидкого мыла здесь же, в номере, и много казенных, белоснежных полотенец. При его образе жизни гигиена, душ, мыло и полотенце вещи необходимые. Прекрасная западная манера: вытерся полотенцем и, как господин, бросаешь его на пол. Это как бы сигнал бою-уборщику, подбери и замени на свежее!
А что касается гигиенических удобств, Витя давно заметил, что наших женщин отсутствие биде ничуть не смущает. Они быстренько, как опытные слесари-сантехники, откручивают от душа, от никелированной гибкой змеи головку, регулируют напор горячей и холодной воды и этим инструментом прекрасно мастеровито орудуют. Какое им здесь биде! Бесстрашные и находчивые. Некоторые из особо предприимчивых женщин умудрялись отлучаться от своих мужей, если приезжали на отдых с ними, на 15-20 минут, якобы чтобы позвонить в Москву или в Ростов сыну или маме. А отлучались с пляжа ли, из бара ли, врали и выкручивались, чтобы навестить Витю в его одиноком курортном гнездышке. Славно, не правда ли?
В послеобеденный пустынный час Витя облачался в длинные, по икры, шорты, майку-тишотку "адидас" и шел в старый город, чтобы где-нибудь найти хороший ресторанчик или харчевню и пообедать. Брать в отеле трехразовое питание было дороговато, это позволяли себе лишь члены правления банков и жулики еще крупнее. Чаще всего Витя устраивался в частной точке общепита, которая называлась "Синдбад". Здесь было довольно дешево, а потом сюда, словно козочки к водопою, часто заходили по двое или даже по одиночке его соотечественницы, как и он не то чтобы бедные, но все же стесненные в деньгах. Разве это не был прекрасный повод, чтобы заговорить, познакомиться, поболтать, завести связь, а потом, после взаимной разведки, или сходить на экскурсию в отель, где обосновался сам Витя, или посмотреть другой отель, где проживала новая таинственная незнакомка. Тоже ведь интересно, неправда ли? Любознательность – это прекрасное свойство. Главное, вести себя раскрепощенно. Транспорт в Хургаде дешевый, почти, как в Москве, ездят вдоль широкой луки морского побережья маршрутные такси. Стоимость почти в любой конец – от одного до двух фунтов с носа. Терпимо, хотя лучше бы и эти расходы оплачивали милые русские женщины. Вот у немцев все расходы, даже при взаимном сексе пополам. Витя слышал об этом из выступления своего любимого комика Михаила Задорного. Парень, значит, с девушкой затраты по ужину делит поровну, а потом она ему даже не отказывает.
