Алина Кускова - Замуж за 25 дней
Вернувшись домой, Соня навестила Сашу в надежде, что голубки уже успели поругаться. Но ее ждало горькое разочарование. Семейная идиллия в отдельно взятой провинциальной квартире процветала – мужик возлежал у телевизора, баба готовила на кухне борщ. Не хватало только парочки орущих младенцев, держащихся за материнский подол. Тем не менее, и Рудольф, и Саша были совершенно счастливы. Пообещав заглянуть на обед, Соня побежала к Воронцову.
«Девятка» встретила ее мерным урчанием, блестящим, отмытым видом и веселой музыкой. Алексей хотел что-то сказать по поводу поломок, но Соня, сунув парню в руку деньги за ремонт, лихо села за руль и укатила в архитектурное бюро. Предстоящая встреча с Анатолием требовала серьезной подготовки. Без Ларисы здесь было не обойтись. До вечера требовалось срочно найти двухлетнюю ротвейлершу Гиту или Зиту – Соня забыла, каким именем представила свою собаку. Но она особенно не расстраивалась, можно сказать, что просто оговорилась. Какая разница, как зовут собаку.
– Ты что?! – возмутилась Лариса, сидя на своем крутящемся секретарском кресле. – Этим ты плюнешь ему в душу. Поверь. Напряги серое вещество и вспомни точно. Тогда он у нас в кармане!
Марь Ванна, – щебетала она по телефону, – у вас нигде не завалялась собачка?
Лариса звонила приятельнице – продавщице одного из тугуевских бутиков.
– Точно? Жаль. А у Вер Петровны? Только белка? – Она посмотрела на Соню. – Тебе белка не нужна? Нет, Марь Ванна, нам нужна собака. Нет, не ондатровая, ротвейлеровая… А, таких шуб не бывает. А живых собачек? У вас нет. Ага.
Оль Васьна, у вас лишней собачки нет? Пудель? Сонь, нам нужен пудель? Нет, Оль Васьна, пудель отпадает. Я знаю, что хорошая собака. Знаю, что родословная как у папы римского… Нужен ротвейлер. У кого? Понятненько.
– Нин Санна, собачку не одолжите?
Методом получасового опроса тугуевских аборигенов выяснилось, что нужная собака есть у Нины Александровны, которая согласилась ее одолжить на один вечер за вполне приемлемое вознаграждение. Все складывалось удачно – совпадала порода и пол. Не совпадал возраст и кличка. Звали ротвейлершу Эльвира – повелительница тьмы, ей стукнуло девять лет. Но это уже были мелочи жизни. Хотя если бы Соня знала, насколько они осложнят ее жизнь, поискала бы лучше Зиту.
День седьмой. Ротвейлер и жена – один черт
Эльвира-повелительница на первый взгляд казалась довольно обычной собакой, похожей на тех, какие тусуются в каждом дворе. Ну, если не считать ее грозного вида и огромнейших клыков, в которые Софья с ужасом вглядывалась, когда та зевала. Ротвейлершу оторвали от любимого занятия – целыми днями она спала на хозяйском диване. Плюс был в том, что Нина Александровна работала менеджером в строительной компании и постоянно ездила в командировки. Собачку она оставляла разным знакомым, поэтому Соня для Эльвиры предстала в образе одной из них – к своим девяти годам Эльвира почти потеряла нюх, слух и зрение, что, в принципе-то, и спасло Соню от неприятностей. Хотя одна неприятность все же случилась.
Ротвейлерша просыпалась к вечеру и требовала играть с ней. Делала она это довольно своеобразно: тыкала мордой в те места на теле очередного временного владельца, куда дотягивалась или которые под морду подворачивались – рука, нога, голова… На сей раз ей подвернулось очень анекдотичное место – Соня как раз наклонилась, чтобы с нижней полки гардероба достать легкомысленные туфельки ярко-красного цвета. В этот момент очнувшаяся от сна Эльвира подошла к ней и ткнула мордой туда, докуда дотянулась. Толчок получился резким и сильным, Соня потеряла равновесие и упала в шкаф, припечатывая лбом заднюю стенку. Та с треском выскочила, следом за ней верхние полки сложились, как карточный домик. Хорошо еще, что благодаря многочисленным тряпкам крушение шкафа прошло практически безболезненно. Только на лбу, как фонарь, зловещим сине-фиолетово-красным цветом светилась здоровенная шишка. Свидание пришлось отложить на следующий день.
И вот он наступил. А лоб по-прежнему освещал комнату заправским фонарем. Не помогли примочки из чая, уксуса, трав, добытые путем обхода добродушных соседей. Пришлось махнуть на все рукой и заняться вплотную перевоспитанием собаки, ни в какую не отзывавшейся на кличку Зита. Колбаса, сосиски, куриные крылышки не оказывали должного действия. Сожрав все презенты, собака садилась рядом с Соней и лукаво глядела в глаза. Ругать ее было не за что – за собачье воспитание ей можно было бы, не раздумывая, ставить «пятерку». Эльвира по команде садилась, ложилась (с неохотой), шла на прогулках рядом, возвращалась «к ноге», ела все, что предлагалось, и приносила хозяйке тапочки.
С ними, правда, были проблемы. Делать это она предпочитала в подъезде, собирая обувь у дверей соседей со всех этажей. А так как люди, по вполне понятным причинам – чтобы не сперли, – оставляли у дверей непрезентабельную обувь, то у Сониной двери оказывалась гора полурваных ботинок. Создавалось впечатление, что к Романцевой одновременно пожаловали в гости все тугуевские бомжи.
Утром, глубоко натянув на голову бейсбольную кепку и ведя на поводке Эльвиру – покорительницу тьмы, Соня с удовлетворением ловила на себе заинтересованные взгляды. Она не догадывалась, что интерес прохожих заключался в опасении, не сорвется ли ротвейлер у этой хрупкой девушки с поводка и не скушает ли их на завтрак. По пути Соня встретила прихрамывающего Скворцова, который шарахнулся от нее, будто увидел привидение с собакой Баскервилей, потом им попалась соседка тетя Туся. Она пожаловалась на то, что пришла в гости к приятельнице в Сонин подъезд и осталась без обуви. Чуть позже им встретился какой-то облезлый пудель. Впрочем, пудель был очень даже ничего, облезлым Соне показался его хозяин. Вместо него Соня хотела бы встретить Анатолия. Но, видимо, тот действительно был на работе, вся надежда оставалась на семь часов вечера. Именно на это время они с ним договорились встретиться. С ним и двумя собаками.
В сквере стоял одурманивающий запах черемухи, из единственного оставшегося с лучших времен динамика лилась нежная музыка, под которую уже забытый местный бард говорил о высоких чувствах. На лавочках обнимались парочки, в кустах копошились любители «дури». В общем, обстановочка располагала, как казалось Соне, к началу искренних и продолжительных отношений. Особенно задуматься на эту тему ей мешала Зита-Эльвира, которую интересовал каждый куст. Вместо того чтобы полностью отдаться мечтам, Соне, после вскриков ужаса из кустов, приходилось оттаскивать оттуда собаку. Так они и дошли до той лавочки, на которой познакомились с брюнетом прошлым утром.
Анатолий был один, его кобель бороздил просторы вселенной – рыжий хвост мелькал среди сосен и трав с быстротой молнии.
– Софья! – обрадовался брюнет, увидев парочку. И его взгляд уперся… Ничего подобного. Не в Сонины ноги, руки и другие части тела. Анатолий с умилением глядел на ротвейлершу.
– И как нас зовут? – засюсюкал он.
– Гита! – от волнения расстроенная Соня перепутала имя.
– А вчера нас звали Зитой, – укоризненно вспомнил заядлый собаковод, приседая перед Эльвирой.
– Ну, да, Зита, – махнула рукой она, поймав на себе долгожданный взгляд брюнета, который выражал беспокойство.
Хоть Образита, подумала Соня. Эльвире – покорительнице тьмы все равно, как ее зовут, лишь бы пожрать давали. Анатолий был с этим явно не согласен, он стал объяснять Соне, насколько важна для собаки кличка. Эльвира грустно посмотрела на оратора, поставила передние лапы на скамейку, приподняла одну заднюю и застыла в ожидании. Это означало: «Чего стоишь? У меня по расписанию – сон. Помоги пристроить мою толстую задницу». Соня двумя руками подпихнула ротвейлершу, та растянулась на скамейке, зевнула и закрыла глаза.
– Устала, – пояснила девушка.
– Ты ее балуешь, – укорил Анатолий. – Кстати, давай перейдем на «ты».
Отлично, подумала Соня, хоть один положительный момент за этот вечер.
Так как сесть уже было некуда, а стоять, как два истукана, они не захотели, то пришлось, привязав ротвейлершу к скамейке, отправиться гулять туда, где мелькал хвост рыжего Цера.
Толик рассказывал и рассказывал: о том, как следует воспитывать собаку, чем кормить, чему учить. Соня поддакивала, глядела на мужественный профиль брюнета и представляла, как он сделает ей предложение. Это произойдет в сквере, или в «Ладушках», или еще где-нибудь. Главное, чем скорей, тем лучше. А там она признается, что у нее нет собаки. Анатолий прослезится и простит эту маленькую хитрость. Они поженятся и заведут пушистого котенка. Она станет прыгать от радости…
…Во время очередного прыжка Соня поняла, что падает. Толик успел подхватить ее за талию, прижал к себе и нежно спросил:
– Милый, ты лапку не ушиб?
Держа в руках безвольное молодое привлекательное тело, Анатолий разговаривал со своей собакой! Которая и стала причиной того, что Соня не удержалась на ногах, прямо в них на всей скорости врезался Цер. Ладно, горестно подумала девушка, с котенком придется подождать. Она освободилась от поддержки и улыбнулась рыжему Церу как можно искреннее. Тот махнул хвостом и скрылся в дебрях.
