Сергей Козлов - Байки офицерского кафе
— Да подтягивайся ты, Васильич, — рычал на него старлей и поддергивал его вверх за штаны.
— Сгибай, мать твою, руки!
— Да я ж сгибаю! — извиваясь червем, жалобно говорил Васильич. Но руки оставались прямыми.
На утренней зарядке во время пробежки он безнадежно отставал: «Да куда ж мне служить? Сынки, у меня уж дети на будущий год в армию пойдут!».
Однако Васильич в силу своего крестьянского характера не «шланговал». Старался исполнять все, что мог, исправно. Поэтому и матчасть парашюта и укладку его он изучил. На предпрыжковой подготовке тоже научился выполнять команды руководителя. Болтаясь на стапеле, он исправно разворачивался по команде: «Земля набегает на вас справа!». Натягивал нужные стропы, когда ему сообщали о приближении к нему парашютиста слева или сзади.
Одним словом, к прыжкам с парашютом в конце сборов он был готов. Но… прыгать-то он и не собирался. Видимо, полагал, что обойдется изучением теории. Однако пробил час, и ранним летним утром «партизан» повели на склад ВДС для получения парашютов. Васильича это не смутило, поскольку такое случалось и раньше, когда отрабатывалась укладка парашютов. Правда, протекало это мероприятие не в такую рань. На «старте» купола поставили «в козлы» на авиазентовые полотнища, называемые столами. Между ними сноровисто засновали офицеры и прапорщики парашютно-десантной службы. Через некоторое время поступила команда надеть парашюты. Васильич все еще полагал, что, может быть, обойдется. Но не тут-то было.
Когда он увидел, что такие же корабельные группы исчезают за бортом Ан-2, и самолет их уносит ввысь, но на землю не возвращает, «старик» заволновался. Незадолго до посадки он начал снимать с себя парашют. Увидев это, к нему подскочили и офицеры ПДС, и офицеры, занимавшиеся «партизанами». Правдами и неправдами удалось снова надеть на него парашюты и, спустя несколько минут его уже подсаживали в самолет.
Взлетели. Из-за небольшого веса прыгать ему предстояло последним. Как и следовало ожидать, перед дверью он заартачился. Но выпускающий и борттехник, применив физическую силу, выбросили его за борт. Риска тут никакого, поскольку дальше автоматика сделала бы все за парашютиста.
Казалось бы, все. Выпускающий выглянул посчитать, все ли купола открылись. Обычно за бортом самолета висела ровная гирлянда воздушных медуз. В этот раз картина была прежней, но одного не хватало. Выпускающий нервно пересчитал купола. Так и есть — одного нет. Неприятный холодок пробежал по спине. «Если что-то случилось с тем последним отказчиком — тюрьмы не избежать», — пронеслось в мозгу выпускающего. Но вдруг, посмотрев под ноги, он увидел недостающего парашютиста.
Никто не знает, как Васильич изловчился развернуться, когда его выталкивали, и зацепиться руками за порожек Ан-2. Так и болтался он, что само по себе при скорости 250 километров в час нелегко.
Выпускающий попытался разогнуть его пальцы, чтобы парашютист все же совершил свой прыжок. Дело было не в принципе. Просто это был наиболее безопасный для жизни парашютиста способ разрешения ситуации. Однако хватка была мертвой. Связались с «Землей». Руководители прыжков посоветовали все же отцепить парашютиста.
Но пока они беседовали по радио, произошло невероятное. Васильич каким-то невероятным усилием сделал выход силой на две руки и влез в самолет. И это при том, что на нем был основной и запасной купола, общий вес которых превышает 20 килограммов. Оказавшись в самолете, «партизан», не вставая, прополз на четвереньках в пилотскую кабину мимо изумленных выпускающего и борттехника. И уж из кабины он не выходил до самой посадки и остановки двигателя. Объяснить, как и что произошло, он не мог.
«Стос» и Сербин
Подполковник Заболотный, командовавший Кировоградской бригадой специального назначения, был яркой и неординарной личностью. Лет около сорока. Прекрасный спортсмен, очень физически сильный, он мог позволить себе, несмотря на свое положение, участвовать в драке в ресторане. Или совершить иную выходку из этого же разряда. Понятно, что начальство не очень его любило. Но подчиненные боготворили.
В пору его командования довелось мне, курсанту, стажироваться в 9 бригаде.
В бригаде, которая почти в полном составе выехала под Федоровку в летние лагеря, шли прыжки. Мы в составе рот, куда были приписаны, прибыли на поле.
В небе набирал высоту Ан-2. Все, задрав голову, пялились в голубое, до рези в глазах, небо. От туловища самолета отделилась точка с рыжим парашю-тиком за плечами, а за ней вторая. «Пошел», — невольно воскликнул офицер, стоявший рядом. Вскоре над первым парашютистом забелел купол десантного «дуба» — Д-5, а чуть позже и ниже над вторым расцвел разноцветный матрац. В ту пору По-9 — первый вариант советского планирующего парашюта, осваивал далеко не каждый спортсмен.
Мы с любопытством смотрели, как работает человек под планирующим куполом, прекрасно понимая уровень его подготовки.
Вот он направил свой купол прямо к КП, где стояла командирская машина. Горизонтальная скорость, усиленная попутным ветром, стремительно несла парашютиста, рисковавшего получить серьезные травмы при таком приземлении. Но, пройдя над нами, парашютист развернул купол, поставил его против ветра и стал заходить на КГ1. Вскоре в воздухе послышалась непонятная брань. То, что это брань, было ясно по интонации.
— По-цыгански ругается, — как бы про себя сказал все тот же офицер, — Сербин научил.
Загнув еще пару колен, парашютист приземлился в полутора метрах от командирской машины.
— Что уставился? Собирай! — крикнул приземлившийся водителю.
И только когда он снял шлем и очки, мы увидели, что это комбриг Заболотный.
— На старт! — скомандовал он водителю, успевшему затолкать на заднее сиденье разноцветный шелк.
УАЗик запылил по полю к приземлившемуся АН-2. Мы увидели, как Заболотный выскочил из машины и что-то объяснял пилоту. После приехал на КП и дал команду начинать прыжки подразделениям.
Мы были поражены. Это никак не вязалось с представлением о командире соединения.
Кличку «Стос» он получил за любимое ругательство: «Гребаный стос!». Понятно, что в оригинале первые две буквы не произносились.
Наверное, несложно догадаться, что мужик такого типа мечтал о сыне. Но родилась дочь. Красавицей она не была, но была спортсменкой и комсомолкой. Папа научил ее стрелять, драться и прыгать с парашютом. Обычно он запускал ее вместе с отказниками. Она первая совершала прыжок. Остальным было стыдно не последовать за молоденькой девчонкой, которая еще в школе училась.
Начальником штаба бригады был полковник Сербин. Имел он цыганские корни и острый язык. А еще сына курсанта. Но не пошел он по стопам родного отца и не стал спецназовцем или, на худой конец, десантником. Поступил, кажется, в артиллерийское училище.
Комбриг с НШ дружили и периодически друг друга подъе… нет, подкалывали. Сербин давил на то, что у настоящих мужиков всегда рождаются мужики, которые могут продолжить офицерскую династию. А «Стос» доказывал, что его дочь сто очков фору даст любому мужику, а хоть и такому, как сын Сербина. Однажды это вылилось в спор. Забились они, что сын Сербина тоже прыгнет с парашютом, и причем в ближайшем отпуске.
Когда сын Сербина прибыл в зимний отпуск, в части шли прыжки. Уже не знаю, как уговорил Сербин своего наследника надеть парашют и попробовать прыгнуть. Сам тоже надел парашют и полетел вместе с сыном. Дочка Заболотного прыгнула первая. А Сербин-младший, взглянув вниз, запаниковал и в отказ. Раздумывать было некогда. Схватил папаша своего сынка в охапку и сиганул с ним вместе из самолета. Там отошел сразу, поскольку прыгал на спортивном парашюте, а у сынули автоматика раскрыла двухконусный замок, и он на раскрывшемся куполе благополучно приземлился.
В полете папаша нарадоваться не мог и летел рядом. Когда приземлился, отстегнул ОСК и побежал по снегу к сыну, который копался с парашютом.
— Молодчина, сынок! Поздравляю! — радостно кинулся обниматься Сербин-старший.
Младший сверкнул черным глазом и зло произнес:
— Ты мне больше не отец!
Полковник Азолин
Воздушно-десантную подготовку девятой роте воздушно-десантного училища преподавали два десантника старой закваски. Полковники Азолин и Глушцов в послевоенные годы стояли у истоков создания воздушно-десантных войск в том представлении, какое существовало в сознании советских людей вплоть до развала СССР. Это были специалисты экстракласса и преподаватели «от Бога». Оба они были яркими, неординарными личностями. Но рассказать хочу сейчас о полковнике Азолине, который вдобавок ко всему обладал редкой физической силой. Надо понимать, что в воздушно-десантном училище, где физическая сила была в почете, вокруг данного факта витало множество легенд и баек, которые периодически находили подтверждение в обыденной жизни.
