Михаил - Белая женщина
Но матросы революционного Петрограда были глухи к его призывам.
— Если этого требует национальная гордость Великороссов, — подумал Ленин, — то мой партийный долг выполнить волю восставших пролетариев.
Он знаменитым жестом сорвал с головы фуражку, выбросил руку вперёд, и, над притихшей площадью у Финляндского вокзала, так громко, что было слышно в невдалеке расположенной тюрьме под названием «Кресты», зазвучала бессмертная композиция Биттлз «YESTEDAY» (вчера).
Работница фабрики по производству туалетной бумаги, как и во все предыдущие ночи, была покорена. Она медленно изгибалась в руках конструктора крыла-парашюта и почему-то вспоминала свой первый день пребывания в психиатрической больнице.
— Давайте, больная, рубашечку поменяем, — по-матерински ласково говорила медсестра Фортуна, настойчиво стягивая с неё одежду, — Видишь милая, какая миленькая рубашечка. Расцветка мягких тонов и в плечах сидит просто замечательно.
— Но какие длинные рукава, — с удивлением отметила мастерица по выпуску туалетной бумаги.
— А мы их аккуратненько сзади завяжем, — хлопотала медсестра Фортуна, — Вот видишь душечка, и талия так красиво подчеркнулась.
Как всегда бывало в таких случаях, почувствовав на себе татуированное цветными драконами тело воздухоплавателя, работница фабрики по производству туалетной бумаги приоткрыла рот и прикрыла глаза.
Когда к ней вернулось присутствие духа, конструктор крыла-парашюта сидел на краю кровати и внимательно её рассматривал. Она немного приподнялась и, как ей казалось довольно сильно, щёлкнула его по носу. После этого, перестав счастливо улыбаться, вновь подняла с пола газету «Голая Правда Украины».
Половину газетного разворота занимала картина, на которой была изображена убогая каморка папы Карло. В горящем очаге, жарко потрескивая, догорал Буратино. В закопчённом котелке, распространяя вокруг себя аппетитные запахи, варился суп из черепахи Торртиллы. Подвешенный за рукава на крюк предназначенный для люстры, Пьеро громко выражал своё недовольство. Только что изнасилованная, Мальвина лежала на рваном диване, безвольно раскинув руки. Сидящий рядом с ней сидел со спущенными брюками Карабас Барабас, прикрыв стыд окладистой бородой, надевал на себя короткую юбочку с взрывчаткой, что-то мурлыкав себе под нос. На его голове красовалась новенькая, ещё тёплая шапка ушанка сделанная из шкуры пуделя Артемона. Ушанка была украшена лентой, призывавшей к войне с неверными. Принявший три дня назад ислам владелец кукольного театра явно собирался взорвать автобус.
Картина, определёно созданная усилиями заслуженного художника Кабардино-Балкарии Михаила Гельфенбейна, была призвана проиллюстрировать опубликованную в том же номере «Голой Правды Украины» программную статью Вячеслава Борщевского о победном шествии мусульманского сценического искусства, сметающего на своём пути жалкие обломки убого театра жидомассонских марионеток с его ходульными героями.
Работница Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги была бесконечно далека от насущных проблем становления мусульманского сценического искусства. Призывы и манифесты Борщевского не находили никакого отклика в её любящей Абдуллу Второго душе. Не дочитав статью Борщевского, она аккуратно накрыла газетой лицо воздухоплавателя.
Неожиданно тишину уснувшего отделения судебно-психиатрической экспертизы разорвал громкий возглас медсестры Фортуны:
— А я убеждена, что лучше геройски пукнуть, чем предательски бзднуть!
Работница фабрики по производству туалетной бумаги тихо рассмеялась, прикрыв рот ладонями. Лежащий рядом с ней конструктор парашютов, сняв с лица газету, сообщил, что вчера, в начале утреней смены, он поставил в известность медсестру Фортуну, что мужская сперма является продуктом весьма богатым витаминами, которых, порой, так не хватает женщинам, ослабленным поступлениями в различные учебные заведения. В последнее время сложности с поступлением её на учёбу медсестра Фортуна связывала с недостатком в её организме витаминов, и, получив авторитетные разъяснения воздухоплавателя, всё утреннюю смену она пребывала в раздумьях.
Выслушав до конца повествование конструктора крыла-парашюта, работница фабрики по производству туалетной бумаги попыталась хлопнуть его по губам, но из этого ничего не вышло. Он поймал её руку и прижал к своему рту.
— Самец богомола не способен совершать акт любви с головой на плечах, — назидательно произнесла она, пытаясь освободить свою ладонь, — Самка инициирует секс, отрывая самцу голову. Твои ухаживания протекают по тому же сценарию. При моём появления ты ведёшь себя, как будто я оторвала тебе голову. Вчера, играя с Вовой-Сынком в шахматы, завидев меня, ты склонился над доской и начал подбадривать свои фигуры. Прямой как турник спортсмен решил, что ты рехнулся.
— Просто увидев тебя, я вдруг почувствовал, что мне остро не хватает Белой женщины, — возразил воздухоплаватель.
— Какой ты бесстыжий, — с укоризной сказала работница фабрики по производству туалетной бумаги, — интересно, что ты сказал знаменитому насильнику, что в результате он не только оставил меня в покое, но и всё его поведение так круто изменилось, что его выписали из больницы.
— Я просто выиграл тебя у него в бильярд — как бы, между прочим, сообщил воздухоплаватель.
— Как ты мог! — изумилась специалистка по выделке туалетной бумаги, — А если бы ты проиграл!
— Я всегда играю в бильярд на женщин и никогда не проигрываю, — опустив очи долу сознался воздухоплаватель, — обо мне народ даже стихи сложил.
Стоит статуяВ лучах заката.С огромным кием,В руках лопата.
Работнице фабрики по производству туалетной бумаги стихи показались странными и даже подозрительными. Хотя она и не смогла понять, почему.
— Зачем бильярдисту лопата? — подумала она, но ей вновь не захотелось сосредоточиваться. Зная эту свою особенность, она, на всякий случай, сделала строгое лицо и погрозила воздухоплавателю пальчиком.
В подростковом отделении, как всегда в это время, кто-то несколько раз прокукарекал, и душераздирающие крики медсестры Фортуны возвестили пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы о приходе нового дня.
Фортуна, будучи от природы редкой хамкой, очень хотела хоть на мгновение заглянуть в палату работницы Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги. Но опасение неизбежных и жестоких санкций со стороны конструктора крыла-парашюта неизменно сдерживали её любопытство. И поэтому накопившееся за ночь раздражение ей приходилось выплёскивать в предрассветных воплях на спящих пациентов. Впрочем, ей это было простительно. Даже сам заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы Офакимской психиатрической больницы доктор Лапша откровенно побаивался воздухоплавателя и поэтому перевёл возлюбленную конструктора крыла-парашюта в одноместную палату.
Однажды доктор Лапша всё же набрался смелости и спросил воздухоплавателя, не хочет ли тот выписаться из сумасшедшего дома в связи с отсутствием у всеми нами любимого покорителя воздушного океана каких бы-то ни было нарушений психики.
— Я просто потею от смеха, — горячился доктор Лапша, заглядывая в глаза воздухоплавателя, — когда вижу Ваш целеустремлённый взгляд в этой гнилостной атмосфере всеобщего безумия.
— Лучше сто раз покрыться потом от смеха, чем один раз инеем в холодильнике морга, — мягко обнимая своего лечащего врача за плечи, ответил на предложение выписаться воздухоплаватель, — Ну скажите, положа руку на сердце. Ведь я прав?
После этой задушевной беседы доктор Лапша на неделю взял отпуск по болезни. Перед его глазами стояла хрупкая фигурка работницы фабрики по производству туалетной бумаги, поздравляющая знаменитого насильника с выпиской из больницы.
Глава шестая
Женский бюст на Родине героя
В связи с приближающейся второй годовщиной со дня основания русской мафии в Израиле, у истоков которой стояли я, Кац, Пятоев, Борщевский, а так же примкнувшая к нам незабвенная Варвара Исааковна Бух-Поволжская, и в ознаменование второго съезда Русского Еврейского Национального Фронта (РЕНФ) руководством фронта было принято историческое решение о поездке в Хайфу. Целью исторического визита было посещение памятников культуры (публичного дома «Экстаза») и переговоры на самом высоком уровне с Дороном Гуревичем, которым было суждено состояться в ресторане «Яр». Дан Зильберт и Дорон Гуревич, старые товарищи по оружию, крепко обнялись. От братских объятий разговор плавно перешёл в русло рассказов о милых дамах. Узнав о цели нашего визита, Дорон Гуревич потешил присутствующих неизвестными страницами из истории «Экстазы». По его словам, публичный дом был расположен рядом с рестораном «Яр». Когда-то это был чудесный публичный дом, но после убийства хозяина заведение захирело. Убийцу искали долго и безуспешно. В какой-то момент следствие сдвинулось с места, когда одна из сотрудниц заявила, что видела преступника. Но при составлении словесного портрета получился известный арабский актёр, снимавшийся в эротических фильмах палестинской киностудии «Антисар». Сотрудница «Экстазы», давшая показания, пользовалась в публичном доме репутацией девушки распучённой и склонной к преувеличениям. Её показаниями решили пренебречь, и следствие зашло в тупик окончательно.
