Саша Черный - Том 4. Рассказы для больших

ПН. 1928, 22 января. Шлык — головной убор конической формы.

ИР. 1926. № 34. С. 20–21. Алюминиевое яйцо для заварки чая — дорожная принадлежность в форме яйца, употребляемая для заварки чая вместо ситечка. Между двух закрывающихся половинок засыпался чай. Одёр — старая изнуренная лошадь, кляча. Кодак — фотоаппарат акционерного общества «Кодак». Американцы приезжали <…> заказали к воскресенью восемь порций. — Буйабес в переводе со старопровансальского диалекта (Bui-a-besso) означает: «Вари и кончай!». Видимо, он действительно имел славу экзотического блюда, пользовавшегося спросом у туристов. В очерке «Париж домашний» А. И. Куприн писал: «Для американских гастрономов, правда, еще держатся таверны, где за дорогую цену вам дадут кушанье — гордость и славу дома: пронзительный буйабес, или руанскую утку, не зарезанную, а непременно удавленную, или рубец по-лионски…» (Куприн А. И. Собр. соч. В 9 т. Т. 9. М., 1964. С. 325). Облатка — оболочка таблетки из желатина или крахмального теста.

ИР. 1925. № 13. С. 1–3. С илл. художника Mad. В исполнении автора рассказ прозвучал 25 апреля 1926 на вечере парижского «Союза галлиполийцев». В рецензии А. И. Куприна на книгу этот рассказ выделен особо: «Замиритель» — это препотешный проект одного ефрейтора, как поймать в плен Вильгельма при помощи мертвой петли, спущенной с аэроплана. Без малейшей тени подражания Лескову, или даже невольного лесковского влияния, этот рассказ производит то же впечатление, как и знаменитый сказ о «Левше и стальной блохе». Фольварк (польск. folwark) — в западных губерниях России так называли отдельно стоящее поместье, хутор. …Вильгельм <…> Усы — штыками кверху закручены. — С начала первой мировой войны шаржированные портреты германского кайзера заполняли страницы всех журналов и газет. Офицерский Георгий — русский военный орден Великомученика и Победоносца св. Георгия, учрежденный в 1769 году, имел четыре степени (особый знак предназначался для нижних чинов). Выдавался за особо выдающиеся военные подвиги и заслуги. Караульный чепелин — правильно: цеппелин — дирижабль жесткой конструкции, получивший название по имени изобретателя Фердинанда Цеппелина (1838–1917), немецкого конструктора дирижаблей, графа, генерала.

ИР. 1925. № 17. С. 4–5. Крестовский — остров в дельте Невы, который вместе с Елагиным и Каменным петербуржцы называли «Острова». Здесь, неподалеку от северной оконечности острова, омываемого речкой Крестовкой, жил перед революцией Саша Черный (Надеждинская, 5). Монна Ванна — героиня одноименной пьесы М. Метерлинка, олицетворение женственности и красоты. …против дачи градоначальника. — Каменный остров был застроен особняками столичной знати и правительственных чиновников высшего ранга. Битва русских с кабардинцами — расхожее выражение, когда шутливо говорится о ссоре, шуме, неразберихе. Свое происхождение оно ведет от повести Н. Зряхова «Битва русских с кабардинцами, или Прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего супруга» (1840), выдержавшая много изданий. «Речь» — самая, пожалуй, популярная газета русской интеллигенции, орган партии кадетов, выходившая в Петербурге в 1906–1918 годах. В сатирических обзорах российской прессы Е. Венский так аттестовывал постоянного читателя «Речи»:

Кому больше всех «попадает» —Непричесанный интеллигент«Речь» в трамваях и дома читает.

(Венский Е. Мое копыто. Спб., 1910. С. 76)

Кто между Харибдой и СциллойУмеет свой челн уберечьИ болен крамольной бациллой,—Читает коварную «Речь».

(Сатирикон. Спб., 1909. № 34. С. 5)

Анемоны — подснежники. Гиацинты — эти цветы были непременным атрибутом русского пасхального стола, специально выращивались к этому празднику или привозились из-за границы. В воспоминаниях С. Горного им посвящены вдохновенно-поэтические строки — своего рода гимн былому изобилию и роскоши: «… гиацинты — это Пасха. Целыми склонами стояли они в витринах Эйлерса и Ремпена, на Невском, на Морской, на улице Гоголя. Угол упругой, подкрахмаленной скатерти, оранжевые и красные пятна яиц, горка ноздреватого творога, бумажные цветы — тут же меж блюдами то белые, то розовые, а иногда и голубоватые гиацинты. Запах пронзительный и острый, вместе с тем нежный, девический. Какое-то неистовство, соединенное со стыдливостью. В упругости, в скульптуре чашечек бережность и точность. В истекающем, изнемогающем запахе — щедрость» (Горный С. С. 287). «Архив русской революции» — собрание документов и воспоминаний в 22 томах, освещающее историю России в годы революции и гражданской войны. Выходило под редакцией И. В. Гессена в 1921–1937 годах в Берлине. Для Саши Черного «Архив» был символом неизученного труда, мертвым грузом осевшего на книжных полках эмигрантов.

Заря. Харбин, 1928, 2 октября. Этот рассказ был прочитан Сашей Черным 8 июня 1928 года на вечере А. А. Яблоновского. В заметке о вечере, подписанной инициалами В. Л, об этом выступлении сказано следующее: «Взрывы смеха прерывали бесхитростное описание рыболовных похождений А. Черного, рассказывавшего, как он под руководством А. А. Яблоновского пытался выловить всю рыбу Средиземного моря при помощи любезно предоставленных ему „чудесных“ снастей» (Возрождение. 1928, 10 июля). Яблоновский А. А. (1870–1934) — фельетонист, беллетрист, сыгравший исключительную роль в жизненной судьбе А. Гликберга в его гимназические годы (см. Иванов А. С. Потаенная биография Саши Черного//Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 2. Иерусалим, 1993. С. 31–43). В эмиграции давние дружеские отношения Саши Черного и А. Яблоновского получили новое развитие. Так, летом 1928 года они совершают совместное турне по центральной и южной Франции с циклом литературных выступлений перед соотечественниками. Вероятнее всего, данный рассказ имеет под собой реальную почву: известно, что А. Яблоновский был страстным рыболовом. В частности, на вопрос корреспондента, где он собирается провести лето, сообщает, что «уезжает в Чехословакию или Сербию:

— Поближе к рыбке!

— Почему, Александр Александрович?

— Во французских реках нет хорошей рыбы, да и мало ее, а рыболовов много — под каждым кустом сидит несколько человек. Неинтересно.<…>

А. А. Яблоновский — страстный рыболов. И прекрасный. Можно сказать, магистр рыбной ловли» (Покровский Н. В Париже летом//Наша заря. Тяньцзин, 1930, 3 сентября). Лимитрофные (гр. — лат. limitrophus) — пограничные. Этим термином в послереволюционную эпоху стали называть пограничные с СССР государства, образовавшиеся на ее западных окраинах, — Литву, Латвию, Эстонию, иногда к ним относили Польшу и Финляндию. Торквемада Т. (ок. 1420–1498) — глава испанской инквизиции (великий инквизитор), инициатор изгнания евреев из Испании в 1492 году. «Последние новости» и «Возрождение» — две наиболее крупные эмигрантские газеты во Франции. Одна считалась оплотом либерализма, другая — консерватизма. …у лафавьерского лукоморья, в хижине поселился. — О первом их жилище в Ла Фавьере вспоминала жена поэта — Мария Ивановна: «Перед нами в сосновой рощице был крошечный сарайчик с одной дверью, и маленьким окошечком, и почерневшей черепичной крышей. Людмила Сергеевна (Л. С. Врангель-Елпатьевская. — А. И.) торжественно распахнула дверь (не запертую на ключ), и мы очутились в крошечной комнате почти целиком занятой кроватью, стоявшей на грязном земляном полу. Потолка не было, и солнце просвечивало сквозь щели в крыше, где недоставало нескольких черепиц <…> Мы осмотрелись, и местоположение маленького кабанона, и природа, и вид с холма показались нам так хороши, что мы легко примирились с теми маленькими неудобствами жизни, которые нас так поразили в первую минуту, так как мы не ожидали ничего подобного» (Гликберг М. И. С. 247). Туше — прикосновение.

ИР. 1925. № 31. С. 1–2. При подготовке текста рассказа для журнала были внесены изменения, касающиеся адресата данного эпистолярно-беллетристического послания. В первопечатном варианте оно было обращено к писательнице Надежде Александровне Тэффи, коллеге Саши Черного по «Сатирикону» и его парижской знакомой. Начиналось оно так:

«Madame Teffi Paris (6е)

Золотая Надежда Александровна!»

Кроме того, в первоначальном варианте имелась следующая концовка: после слов «…ресторан с названием „Аскольдова могила“» было: «Но, несмотря на название, кухня сильно ассимилировалась с берлинской. Сегодня, например, был такой мезальянс: на первое оксеншванцзупе — суп из бычьих хвостов, на второе коровья грудинка с подливкой из кукурузной перхоти. Третьего вовсе не было. Куда мы идем, золотая Надежда Александровна?..»