Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
Так как следователем он уже быть не мог (чересчур уж он с ума сошел — через край!) решили его оставить при музее. Этому несказанно обрадовался Пургин: теперь у него был свой подчиненный и терпеливый слушатель его бесконечных рассказов.
Военные сборы
— Ф-ф-ф-ф-ух! Ну все! Наконец-то! Закончилась учеба, порядком поднадоевшая за год. Позади притихшая, как покинутый пчелами улей, школа, впереди — три месяца беззаботного лета!
Игорь Перов, Витя Ленский, Жорик Ползунов, Леня Голиков. Андрей Андрианов, Миша Боков успешно окончили девятый класс и были теперь почти взрослыми, всего в шаге от аттестата зрелости и самостоятельной жизни.
Каникулы! Великолепное слово! Все испытали его магию на себе. Потом, позже, будут отпуска, отгулы, выходные — тоже приятные слова, радующие предвкушением беззаботности, но вот это — «Каникулы!», предметно не повторится уже больше никогда.
Итак, каникулы! Лето! Пляж! Жаркое солнце, раскаленный песок, девочки-москвички, соленое море, рыбалка, футбол. Радость в душе и энергия в теле!
Военморовские пацаны, как и большинство местных, ходили купаться на дамбы. На весь день. Каких только игр не выдумывали! «Водяной», «Шпион с подводной лодки», «Высадка десанта», «Подводные ловитки», короче, целый день в движении. Вопрос питания, необходимого молодым растущим организмам, решался просто. На два больших камня укладывали железный лист, находящийся здесь с незапамятных времен. Под ним разводили костер. Поныряв, надергивали мидий и кидали их на раскаленный металл. Когда створки открывались — еда готова. Торговцу сувениров сбывали маленьких крабов, которых тот заливал эпоксидной смолой и делал кулоны. На вырученные деньги покупали лимонад и мороженное.
Было так здорово, что это не могло долго продолжаться.
Как вы думаете, какой бы закон открыл Ньютон, если бы на него упало не яблоко, а птичий помет? Закон подлости! Вот этот-то закон как раз и сработал!
Как оказалось городской военкомат не выполнил какой-то там план и было решено срочно собрать всех учеников старших классов и отправить на военные сборы.
Когда ребят в середине июня вызвали в школу, они, ничего не подозревая, туда явились. Думали, может учебники выдадут, может расписание скажут, а может еще что. Ага, как же! Не угадали! Дали час на подготовку, погрузили в автобус и повезли в лагерь.
Леня Голиков сразу же предложил бежать. Парни вроде бы поддержали. Но Гош выступил против.
— Коль попали — отслужим. Всего неделя-то.
— Тебе хорошо говорить, а Миха вон только с девахой классной познакомился. И что теперь? Уплывет подруга? — Андрей за друга похлопотал.
— Если нормальная девчонка, то подождет малеха. А если чепушила, то хорошо, что сейчас проявиться.
— Ладно, харе базарить! Потерпим немного. Море не скиснет, — сказал Вова-борец.
— А форму дадут? — Жорика интересовали формальности.
— У военрука спроси. Вон рядом с водителем сидит.
— Петр Семенович, а обмундирование будет? — обратился Леня.
Петр Семенович Гудков, по кличке Калаш, майор запаса, был военруком в школе № 3. На вид суровый и угрюмый, он повидал на своем веку столько, что глазные нервы стали, как корабельные канаты.
— Все будет. И форма в том числе. И когда ты ее будешь сдавать через неделю, она у тебя будет с дырками на коленях, локтях и животе. Она будет болтаться на тебе, как ряса на попе, и будет жутко вонять потом. Понял!
— Никак нет! Почему это такое случится? По мне что, бульдозеры ездить будут?
— Нет, бульдозеры не будут, а вот танки — возможно. Дыры — потому, что ты будешь постоянно ползать, болтаться будет — потому что от марш-бросков ты вдвое похудеешь. А потеть ты будешь даже во сне, так как к физическим нагрузкам не приучен. У тебя даже сапоги потеть и тяжело дышать будут. А сам ты будешь настолько чумазым, как будто долго изучал устройство выхлопной трубы на работающем двигателе. Ясно, товарищ допризывник?
— Никак нет, господин офицер! Есть ли гарантии, что мы домой живыми вернемся?
— Только в том случае, если будите неукоснительно исполнять приказы командиров.
— Да, перспективы вдохновляют! Гош, а может все же сбежим?
— Нет! Мужчинами будем становиться.
— А я думал, что это происходит несколько по-другому, — улыбнулся Миша.
— По-всякому происходит, по-всякому…
В лагерь приехали к вечеру. Выгрузились и пошли устраиваться. Всего на сборы свезли человек сто пацанов из трех школ. Поселили всех в одной казарме.
На следующее утро выдали форму и накормили.
После завтрака всех построили на плацу. Из небольшой группы офицеров вышел старый генерал. Глядя на него, могло показаться, что первый чин он получил еще под Измаилом.
— Здравствуйте, товарищи краснофлотцы! Маршировать умеете?
— Не знаем — не пробовали, — за всех ответил Гош.
— А в бою бывали? В штыковую атаку ходили?
— Да, каждый день ходим! Вместо зарядки.
К дедку-генералу подскочили два офицера и увели, отчаянно жестикулирующего ветерана, за казарму.
В остальном день прошел невесело. Бегали, ползали, ходили строем, пели какие-то дурацкие песни. В общем, все было — как обещал Калаш.
Вечером все, уставшие и опустошенные, добрели до казармы и попадали на койки не раздеваясь.
— Говорил, бежать надо было! Ничего бы нам за это не было — мы присягу не принимали, — недовольничал Леня.
— Причем здесь присяга? Пойми ты! Что мы, слабаки что ли от трудностей бегать?!
— Гош говорил уставшим, но твердым голосом.
— Ладно, пацаны, харе! Давайте спать! — сказал Вова-борец в полудреме.
— Будет нам сейчас спать! Вон Калаш идет. Чего-то он качается вроде, — Андреякойка была ближе к выходу, и он первый все замечал.
В казарму ввалился пьяный в дымину Петр Семенович, военрук и офицер, воспитатель и воин, наставник и стратег, скотина и хам.
— Третья школа, подъем! Возле казармы становись!
Злые, как черти, парни выстраивались на плацу и роптали.
— Разговорчики! В настоящий момент из вас солдаты, как из Карлсона — бомбардировщик. Посредством военной подготовки будем делать из вас воинов. По плану учений сегодня ночной марш-бросок.
— Он че, гонит? — злился Андрей.
— Не мешай чуваку тупить, — зевнул Гош.
— Всем взять автоматы, плащ-палатки, вещевые мешки.
— А у нас нету!
— Как «нету»? Пропили?
— Не выдавали!
— Хорошо. Тогда пойдем другим путем. Вон кучу гравия видите? Марш туда! Набить полные карманы камнями. Сам проверю! Это чтобы боевую нагрузку почувствовали. Сборы должны пройти с большой пользой для вас.
Вы поверите, что жевательная резинка избавляет от поноса? Или что теплое одеяло омолаживает лицо? Вот и мальчишки не слишком верили, что военные сборы принесут им пользу.
— В колонку… тьфу… в колонну становись! Марш!
Пробежав километров пять и устав, как Стаханов после рекорда, пацаны остановились.
— А где Калаш?
— Петр Семенович! Петр Семенович!
— Вон он! В канаве валяется!
Достали военрука, кое-как привели в чувство.
— Где это мы?
— В лесу, на поляне.
— А зачем?
— Марш-бросок был. По вашему приказу.
— А! Хорошо. Теперь разводим костры.
— Зачем?
— Разговорчики! Разводим, разводим! Согреться надо, еду приготовить.
Пацаны ругались, как сапожник дядя Вася, когда ему приносили в починку немытую обувь. Собрав сухие ветки, зажгли костры. Калаш заснул прямо на траве.
— Может его самого в костер? Как Джордано Бруно, — предложил Андрей.
— Что делать будем, Гош?
— Что, что! Назад топать надо.
— А этого что, волкам оставим?
— Неплохо было бы! Но и без военрука нам никак нельзя — сборы не засчитают. Ладно, шучу. Назад его поволочем. Не бросать же.
В ночном небе послышался нарастающий гул. Допризывники подняли головы и увидели проблесковые огни самолетов.
— Это транспортники, — Витя Ленский мечтал стать летчиком и знал авиацию хорошо.
— Сегодня в столовой говорили, что где-то рядом учения проходят. «Южный крест» называются. Одни — зеленые, другие — синие. Там у них почти все по-настоящему.
Ночь была лунная и было хорошо видно, что из самолета как горох, посыпались парашютисты.
— Красиво летят! — восхищался Витя.
— Вроде бы как, к нам летят!
— Кажется. К нам-то им зачем?
— А костры? Может, нас с зелеными спутали? Или с синими…
— Точно сюда летят! Атас, пацаны! Валим! — кричал Голиков.
— Гош, что делать?!
— Что мы, зайцы что ли, по кустам бегать?! Будем ждать! Наши они, русские, не немцы ведь. Разберутся!
— А если не разберутся? Положат нас всех здесь за милую душу!
— Так, пацаны! Все ко мне! Занять круговую оборону!
