Эдуард Асадов - Когда стихи улыбаются
1974
Круговорот природы
В природе смена вечна и быстра:Лягушка поедает комара.
Гадюка тоже пообедать хочет,Гадюка на лягушку зубы точит.
А где-то еж, отчаянный в бою,Сурово точит зубы на змею.
Лисица, хитромудрая душа,Сощурясь, точит зубы на ежа.
А волк голодный, плюнув на красу,Порою точит зубы на лису.
Лишь люди могут жить и улыбаться,Поскольку людям некого бояться.
Но, видимо, судьба и тут хохочет:А люди друг на друга зубы точат!..
1975
О трескучей поэзии
Когда «модерняги» пишут стихи —То всех оглушают бредовым криком,А кто-то их слушает с умным ликом,Мол, мы понимаем и мы не глухи.
Бедняги, ну что вы себя терзаете,Как будто иной и дороги нет?!Неужто вы что-нибудь потеряете,Сказав, что бессмыслиц не понимаете,Что вопли есть вопли, а бред есть бред?!
Что громкая, пестрая суесловость —Как «голый король» для наивных глаз,И что модерновость — давно не новостьИ все это было уже сто раз!
Признайтесь, что сердца согреть не можетНабор из бахвальски-трескучих строк,Что втайне вам в тысячу крат дорожеЕсенин, Твардовский, Светлов и Блок.
И кто б ни грозил вам порой мечами,Не бойтесь мнения своего.Держитесь как львы. И увидите сами,Не будет за это вам ничего!
1975
Колдовские травы
Хоть ты смеялась надо мной,Но мне и это было мило.Ни дать ни взять — дурман-травойМеня ты втайне опоила.
Я не был глуп и понимал:К твоей душе не достучаться.Но все равно чего-то ждал —С мечтой ведь просто не расстаться
Нет, взгляды, что бросала ты,Совсем не для меня светили.И птицы счастья, и мечтыС моими рядом не кружили.
Я все рассудком понимал,Смотрел на горы и на реки, —Но будто спал, но будто спал,Как зачарованный навеки.
И чуть ты бровью шевелила —Я шел безгласно за тобой.А ты смеялась: «Сон-травойТебя я насмерть опоила!»
Но и во сне и наяву,Как ни тиранствуй бессердечно,А все же злому колдовствуДается царство не навечно!
О, как ты вспыхнула душойИ что за гнев в тебе проснулся,Когда я, встретившись с тобой,Однажды утренней поройВдруг равнодушно улыбнулся.
Не злись, чудная голова,Ты просто ведать не желала,Что есть еще разрыв-трава,Ее мне сердце подсказало!
1976
Лучший совет
Почувствовав неправою себя,Она вскипела бурно и спесиво,Пошла шуметь, мне нервы теребя,И через час, все светлое губя,Мы с ней дошли едва ль не до разрыва.
И было столько недостойных слов,Тяжеловесных, будто носороги,Что я воскликнул: — Это не любовь! —И зашагал сурово по дороге.
Иду, решая: нужен иль не нужен?А сам в окрестной красоте тону:За рощей вечер, отходя ко сну,Готовит свой неторопливый ужин.
Как одинокий старый холостяк,Быть может, зло познавший от подруги,Присев на холм, небрежно, кое-какОн расставляет блюда по округе:
Река в кустах сверкнула, как селедка,В бокал пруда налит вишневый сок,И, как «глазунья», солнечный желтокПылает на небесной сковородке.
И я спросил у вечера: — Скажи,Как поступить мне с милою моею?— А ты ее изменой накажи! —Ответил вечер, хмуро багровея. —
И вот, когда любимая заплачет,Обидных слез не в силах удержать,Увидишь сам тогда, что это значит —Изменой злою женщину терзать!
Иду вперед, не успокоив душу,А мимо мчится, развивая прыть,Гуляка-ветер. Я кричу: — Послушай!Скажи мне, друг, как с милой поступить?
Ты всюду был, ты знаешь все на свете,Не то что я — скромняга-человек.— А ты ее надуй! — ответил ветер. —Да похитрей, чтоб помнила весь век.
И вот, когда любимая заплачет,Тоскливых слез не в силах удержать,Тогда увидишь сам, что это значит —Обманным словом женщину терзать!
Вдали, серьгами царственно качая,Как в пламени, рябина у реки.— Красавица, — сказал я. — Помоги!Как поступить мне с милою, не знаю.
В ответ рябина словно просияла.— А ты ее возьми и обними!И зла не поминай, — она сказала. —Ведь женщина есть женщина. Пойми!
Не спорь, не говори, что обижаешься,А руки ей на плечи положиИ поцелуй… И ласково скажи…А что сказать — и сам ты догадаешься.
И вот, когда любимая заплачет,Счастливых слез не в силах удержать,Тогда узнаешь сам, что это значит —С любовью слово женщине сказать!
1976
Сновидения
Может, то превратности судьбы,Только в мире маловато радостей,А любые трудности и гадостиТак порой и лезут, как грибы.
Ты решишь сурово отвернуться,Стороной их где-то обойти,А они, как черти, обернутсяИ опять маячат на пути.
И когда приходится справляться:— Как спалось? — при встрече у друзей,Часто слышишь: — Ничего, признаться,Только сны мне почему-то снятсяНу один другого тяжелей!
Впрочем, не секрет, что сновидения —Не картин причудливых поток,А в какой-то мере отраженияВсех дневных волнений и тревог.
Эх, сказать на свете бы любомуЧеловеку: — Милый ты чудак!Если б жизнь нам строить по-иному:Без грызни, по-светлому, не злому,Мы и спали б, кажется, не так!
1976
«Кроткие» мужчины
Весенним утром четверо мужчинШагали на рыбалку оживленно.— Нет, что за счастье, — вымолвил один, —Что нам вослед не увязались жены!
Ну до чего ж я, братцы, не люблю,Когда во все стараются соваться,Воспитывать тебя, распоряжаться,Да хоть бы взять красавицу мою!
И, задохнувшись от веселой злости(Спасибо, дом достаточно далек),Он стал жене отсутствующей костиМолоть буквально в пыль и порошок!
Другой сказал: — Бывает хуже, братцы.Подумаешь, супруга-командир!А ты рискни хоть годик пообщатьсяС женой, что вечно жаждет поругатьсяДа ленится, нагуливая жир!
Придет с работы — час толчет картошку,А поторопишь — лучше и не тронь:Так и пойдет на приступ с поварешкой,Из глаз огонь и изо рта огонь!
— Стоп! — рявкнул третий, закрутив картинноСвой черный ус. — Все это кутерьма.Да нет страшнее в жизни для мужчины,Чем ревность жен, сводящая с ума!
Вернулся поздно, а она не спит:«Где, трам-там-там, тебя, мой милый, носит?»И так «тепло» и «задушевно» спросит,Что сердце в пятки в ужасе летит!
Четвертый же сурово пробасил:— Да вы еще о главном не сказали,А главное, что лгут они, канальи,И сплетничают свыше всяких сил!
Мою хоть в кипяток с размаху бросьте,Да ваших тоже, шут меня дери,А через час приди и посмотри:Кипят, а нам перемывают кости!
Блеснула речка весело вдали.Мужья от криков чуточку устали.И тут из сумок завтраки достали,Которые им жены припасли.
Костер зари, оплавя небосклон,Смотрел, как дружно «рыцари» шагали,Те, что ни разу в жизни не болтали,Не сплетничали зря и не ругалиСвоих «болтливых» и «ужасных» жен.
Июль 1976
