Djonny - Сказки темного леса
Строри, как человек практичный, привык решать проблемы по мере их поступления. Для обуздания верноподданнического порыва он продемонстрировал Княжновским ученикам выкидной нож в раскрытом виде. Это погасило начинающийся конфликт, и осталась только одна проблема — магическая война. С этим он и прибыл к нам, то есть на квартиру к Крейзи. Поначалу мы не знали, что и думать. Дело это было для нас ох как новое!
Действительно, легко сказать — магическая война. Мысли наши вращались между различными вариантами: отрезать у Княжны волосы и сжечь, чтобы лишить её колдовской силы (предложил Крейзи), нанести руны на стилет и ткнуть им Княжну (это придумал я), или отпиздить Княжну, приговаривая: «Черный туман — Вельзевул, Пан, Ариман» — дескать, это наверняка ей повредит (Слон).
На этом заседании присутствовал ещё один человек — некто Лелик по прозвищу Рыжий Волк. Третьего дня он откинулся из тюрьмы, где оказался за угон, и теперь слушал о наших трудностях с превеликим интересом. Он был старинный Крейзин знакомец, так как, бывало, лазил по ночам в окно к старшей сестре одной из Крейзиных одноклассниц. Старшую сестру, к которой Лелик лазил в окно, зовут Вельдой, а её сестру — Рыжая.
Лелик был среднего роста, а комплекцией напоминал треугольник (вершиной вниз). Как и наш Строри, он все время выискивал, кто норовит обидеть маленького, самым маленьким при этом полагая себя. Он тусовался с двумя своими приятелями, Альбо и Трейсом, разделяя с ними общие увлечения — восточные единоборства в стиле «уличный мордобой».
Так вот, Рыжий, услышав о наших планах, весьма их раскритиковал. Как же так, сказал он нам, разве так можно? Ополчиться на убогую бабу, а учеников её оставить в покое? Это, сказал нам Рыжий, не дело! Следует, объяснил он нам, магическую войну провести так: договориться, как принято между людьми, о встрече, и на ней выяснить, чья магия окажется крепче. А чтобы не сплоховать, нужно взять с собой охуенно волшебные жезлы, предпочтительнее всего — обрезки арматуры. И если нам самим страшно выступить против Княжны и её прихвостней, то он, Альбо и Трейс нам с радостью помогут.
Строри, мгновенно проникнувшийся к Рыжему симпатией, диктуемой внешней похожестью и некоторым сходством натуры, сочинил по этому поводу такие строфы:
Разойдись пошире, братцыЧто-то стало мало места!Все мы маги неебатьсяИз крутого теста!
Организовать «магическую войну» поручили Крейзи, но у наших оппонентов такого мудрого советчика, как Рыжий, не оказалось. Магическую войну они понимали неправильно, так что от встречи на пустыре за СКК имени В. И. Ленина отказались. Впрочем, мы особенно и не настаивали. В конце концов, это не нам прилюдно угрожали въехать поперек плоской рожи доской.
По пути на вокзал Крейзи проезжал через центр города по делам, связанным с приобретением наркотиков. В переходе между станциями «Невский Проспект» и «Гостиный двор» он обнаружил двух молоденьких скрипачей. Это были юноша и девушка, подлинные уличные музыканты — в светлых рубашечках, черных сюртуках и аккуратных маленьких шляпках. Они виртуозно орудовали смычками, наполняя мраморную трубу перехода нежным пением скрипок.
— Эй, скрипачи! — с ходу предложил им Крейзи. — Поехали с нами! Отдохнем в лесу, плану покурим?
— А куда? — спросил юноша-скрипач. — Это не очень далеко?
— Совсем недалеко! — уверенно ответил Крейзи. — На реку Ящеру!
Скрипачи долго думать не стали, взяли и поехали. Они еще не знали, что тропа, которая тянется вдоль реки, проходит в одном месте по склону крутизной градусов шестьдесят. Слева от этой тропы — обрыв, что-то около четырех метров, а под ним река и прибрежная жидкая грязь. В этом месте, как назло, нет деревьев, а склон такой, что пройти вовсе не просто. Именно там девушка-скрипачка поскользнулась, проехала на брюхе несколько метров и упала прямо в жидкую грязь под обрывом. Стоя там, по пояс в воде и грязи, она принялась звать своего возлюбленного. Второй скрипач, её суженый, услышал крик и подошел к краю обрыва. Там между ними состоялся вот какой диалог:
— Дорогая, — начал скрипач, — это из-за меня ты упала в этот обрыв!
— Нет, дорогой, — отвечала ему снизу скрипачка, — не вини себя.
— Как же мне себя не винить, когда ты упала? — продолжал скрипач, понемногу приближаясь к краю и заглядывая вниз.
— Нет, дорогой, — гнула своё скрипачка, — ты вовсе не виноват!
— Но дорогая… — начал было скрипач, но договорить не успел.
Земля выскользнула у него из-под ног, и он сверзся с обрыва прямо любимой на голову — так, что оба они на время скрылись под водой. С тех пор это место так и называется — «Скрипачи».
Миновав «Скрипачи», мы прошли еще немного и расположились на прошлогоднем месте. Нависающие скалы создают здесь нечто навроде естественной стены, река петляет, а на её излучине есть лужайка, густо поросшая ландышами.
У нас была только одна брезентовая палатка, та же самая, что и в прошлый раз. Мы поставили её с краю поляны, а сами расположились вокруг главной драгоценности — «рюкзака с лимонами», который привёз с собой Гоблин. Сам Гоблин уселся возле этого рюкзака и теперь один за другим доставал оттуда «стеклянные лимончики» — поллитровые бутылки «Цитрона».
При взгляде на этого человека у меня рождались самые противоречивые чувства. Двухметрового роста, ладно сложенный, Гоблин напомнил мне изображения ангелов на старинных иконах, тех, чьи крылья давно почернели от сырости и нечестивых молитв. Словно фиал, до краев наполненный жгучим огнем и отравленным дымом, Гоблин был переполнен самой черной ересью — от корней волос до потаенных глубин своей сумрачной, заблудшей души. Мы познакомились с ним в прошлом сезоне — после РХИ-93 была еще одна игра, теперь на Финском заливе. Нам повезло, мы снова оказались эльфами, но «мастера» придали нам также и кое-что новое — «главного» для нашего коллектива на все время игры. Нам не больно-то это понравилось, но «главным» оказался Гоблин, отрекомендовавшийся вот как:
— Я врач-нарколог, и советую вам употреблять морадол.[20] Перорально, по две ампулы на чашку чая.
— И чего будет? — спросил я.
— Заебись будет! — со знанием дела ответил Гоблин. — По себе знаю!
Понятно, что после этих слов мы прониклись к нему уважением. Чтобы не ударить в грязь лицом, Крейзи взялся объяснять нашему новому знакомому про галлюциногенные грибы, о которых он не так давно слышал. По его словам выходило, что такие грибы — это псилоцибиновые поганки,[21] в изобилии растущие на поросших травою полях. Это отечественный аналог грибов, о которых идет речь в книгах Карлоса Кастанеды, уверенно заявил Крейзи, и мы сами сможем их отыскать! Нужно только не лениться и смотреть между кочками.
Стоит добавить, что на тот момент Крейзи еще не знал ни как выглядят эти грибы, ни где именно их нужно искать. Поэтому мы собрали превеликое множество всевозможных поганок и съели их прямо на месте, испытывая к грибам теплое чувство и самое искреннее доверие. Гоблин, наблюдая за нашими действиями, смеялся, а иногда — когда интересы игры того требовали — кричал, подзывая нас, далеко разбредшихся по полю:
— Эй! Эльфы! Но увидев, как мы набиваем поганками рты, Гоблин стал кричать уже по другому:
— Эй, грибные эльфы! — орал он. — Грибные эльфы!
Если бы он только знал, сколько немолкнущих отзвуков, какое могучее эхо породит его крик! Имя пристало, и все чаще на вопрос «Кто вы такие?» мы начали отвечать:
— Мы — Грибные Эльфы!
Так рождаются подлинные имена — их не придумывают, они приходят извне и пристают намертво. Так, что потом и ломом не отдерешь.
С первой Альтернативы прошёл всего год, но за этот год всё разительно изменилось. Вместо смрадной «Красной Шапочки» у нас был с собой лимонный «Цитрон», а заместо остоебенивших транквилизаторов — целая кружка конопли. Мы встали двумя лагерями: мы на том же самом месте, а чуть дальше по берегу, в шалаше — Крейзины хорошие знакомые, музыканты из группы «КС». Среди них был Крейзин друг детства Кирпич и его коллеги: клавишник Паша, гитарист Кузя и солист Джеф. Им не впервой было ночевать в этом шалаше, прошлым летом кое с кем из них здесь вышла презанятнейшая история. Вот она.
В минувшем году, обожравшись феназепама, я, Крейзи, Паша и Кирпич построили этот шалаш из сучьев, лапника и другого говна. Но жить в нем не стали, так как там роились целые полчища комарья. Вместо этого мы сгрудились у костра, прячась в едком дыму от назойливых кровососов. Причем все сидели на земле, а Паша — на единственном оказавшемся рядом пеньке. Меня это задело, и я решил Пашу убить.
С этой целью я взял топор, с которым предпочитаю в лесу не расставаться, обошёл пень сзади и изо всех сил ударил Пашу по голове. Если бы не Крейзи, который успел схватить Пашу за руку и выдернуть из-под топора, тому бы прямо на месте пришел пиздец. Но Крейзи испортил мне шутку — топор со звоном вошел в сырое дерево, а Паша не пострадал. Но я человек, когда надо, настойчивый.
