Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
– Здравствуйте, меня зовут Геннадий Васильевич Ващин, а это, – мужчина указал на молодую плачущую женщину, сидящую на кухне, – моя жена Светлана Валентиновна. Понимаете…
– Извините, – перебил Ващина следователь, – прошу вас пройти вместе с супругой и нашим сотрудником в другую комнату, а я начну осмотр места происшествия с кухни. Как я понимаю, именно там и произошёл инцидент?
– Да, конечно, – засуетился супруг подозреваемой, и мы втроём прошли в большую комнату. Пока следователь Живцов, эксперт Шишкин и водящие «жалом» понятые творили протокол осмотра места происшествия, я в ходе беседы установил всю картину произошедшего.
Обыкновенным осенним вечером после ужина супруги Ващины решили провести воспитательную беседу со своим старшим сыном Егором восьми лет от роду на предмет его плохого поведения дома. Дело в том, что у них из кошельков стали пропадать деньги. Так как остальные дети о предназначении дензнаков имеют такое же представление, как папуас о термоядерной реакции (мальчику 2 года, девочке 3 месяца), то, естественно, родителям стало ясно, что это их первенец тайно таскает их честно заработанные на поприще медицины деньги. Кроме того, постоянно врёт, выкручивается, пререкается с ними и полностью игнорирует все просьбы родивших его людей о помощи по хозяйству. Ремень и постановку в угол чада супруги считали методами непедагогичными. После сорокаминутной лекции на тему: «Что такое хорошо и что такое плохо» Егор в присвоении денег не сознался, но пообещал вести себя хорошо. Родители, посчитав урок законченным, занялись домашними делами. Новорождённая уже давно видела сны, папа укладывал среднего сына спать, а мама на кухне готовила на завтра обед, шинкуя на столе морковку. Там же Егор доедал кусок торта. Утолив жажду к сладкому, первенец кинул тарелку в раковину и собрался идти к себе в комнату. Однако мама настойчиво попросила чадо помыть тарелку и пойти почистить зубы перед сном. Просьба была проигнорирована словами: «Не хочу, завтра помою».
– Нет, ты помоешь сейчас и отправишься чистить зубы!!!
– Не буду!!!
– Будешь!!! – не отрываясь от резания корнеплода, повторила мать.
– Тебе надо – ты и мой. Дура!
– Что!? – возмутилась родительница и резко повернулась, не зная о том, что Егор стоит к ней вплотную.
Кухонный нож, который она держала в руке, вошёл ребёнку в грудь. Он посмотрел удивлёнными глазами на мать и заорал: «Ты меня убила!!!»
Этого Светлана Валентиновна не слышала – обморок повалил её на пол. На крики прибежал отец. Положил ребёнка на кровать, осмотрел и обработал рану, вызвал «Скорую помощь» и пошёл приводить в чувство жену. Потом все ясно. Приехали медики, и, вызвав милицию, отвезли ребёнка в больницу. За все то время, пока глава семейства рассказывал мне о происшедшем, его супруга молчала, уставившись в одну точку. «Уж не тронулась ли умом бедная женщина?» – подумал я, и, поблагодарив, отправился на кухню.
– Скажите, Александр Александрович, – остановил меня вопросом Ващин, – а какие жене вещи надо с собой взять? Я соберу…
– Да успокойтесь вы, – махнул я вяло рукой, – лучше за Светланой Валентиновной приглядывайте, а то мало ли что…
На кухне я, Живцов и Шишкин собрали курултай и принялись думать, как быть. Этих родителей было по-человечески жаль.
– Да, за причинение тяжкого вреда по неосторожности, – начал Шишкин, – как ни крути, но срок она получит реальный, хотя и небольшой.
– А с чего ты взял, что там тяжкие телесные? – спросил я.
– Действительно, – поддержал меня Живцов.
– Вот, – Шишкин предъявил на обозрение обыкновенный кухонный нож с тонким лезвием, упакованный, опечатанный и скреплённый подписями понятых. – Видите, где граница кровяного следа? Значит, клинок вошёл в тело сантиметров на 5.
– Не факт, – отмахнулся следак. – Надо ехать в больницу.
Мы вышли в коридор и пригласили главу семьи.
– Геннадий Васильевич, мы едем в больницу к вашему сыну, – сказал Живцов. – Поинтересуемся по поводу его состояния здоровья и поговорим с врачами. Вы с супругой оставайтесь дома. Вы врач и сами понимаете, что её в таком состоянии одну оставлять нельзя. А завтра с утра подходите в следственное управление. Детей есть с кем оставить?
– Да, сейчас тёща приедет…
– Всего доброго.
По дороге в больницу мы молчали. О чём каждый из нас думал, объяснять не надо. Дед Афанасий тихо крутил «баранку» и всматривался в ночную дорогу.
В клинике Шишкин остался стоять у закрытого аптечного ларька, рассматривая новинки фармакологии. Мы с Живцовым поднялись в хирургию. В ординаторской нас встретил читавший газету пожилой врач.
– Вы по ножевому у мальчика?
– Ага. Ну что там? Сильно его? Когда из наркоза выйдет?
– Никакого наркоза не было, – спокойно ответил хирург. – Под местной анестезией наложил ему два шва и вколол обезболивающее. Я хотел позвонить родителям, чтобы его забрали, а он слёзно просил оставить его здесь, так как дома его хотят убить, разрезать на куски и закопать в песочнице за домом. А сейчас он живёт только местью матери. Непростой мальчик. Поверьте, у самого уже внуки. В детях разбираюсь. Чувствую, Егор этот подонком растёт.
– А…? – мы тупо переглянулись.
– Бывает такое. Нож кухонный и с заточенным до гибкости тонким лезвием? – спросил медик.
– Да.
– Ну вот. Нож вошёл в кожу, встретился с ребром, изогнулся и прошёл параллельно ребру под кожей. Если хотите с ним поговорить, то он в рекреации на диване лежит и с медсёстрами о своей тяжкой судьбе беседует.
Пройдя в холл, мы увидели полулежащего Егора с личиком ангелочка. Голубые добрые глаза. Розовые щёчки. А главное, хорошо поставленная речь восьмилетнего ребёнка, душевно и по-детски флиртующего с девицами в белых халатах.
– Здравствуй, Егор, – начал я разговор. – Мы из милиции.
– Здравствуйте. Вы уже арестовали мою мать?
– За что?
– Как за что? – возмутился ангелочек. – Она же хотела меня убить?
– Понимаешь, Егор, – увидев, как кровью налились мои глаза, продолжил беседу Живцов, – никто тебя не хотел убивать. Твои родители тебя очень любят и переживают. Это произошло случайно. Хочешь, мы отвезём тебя домой?
– Нет, каждый должен отвечать за свои поступки. Я её посажу. Если мать (от авт. – не мама!) хотела убить ребёнка, это плохая мать, и её место в тюрьме! Мне нужен адвокат!
– Чего?! – не выдержал я.
– Саня, иди вниз, – сказал следователь. – Шишкин даст тебе валерьянку.
Через минут пятнадцать вернулся Живцов и лишь тихо прошипел:
– Сучонок, вундеркинд, х#й ему, а не матушку на нары. Жопой, Саня, чувствую, что там лёгкие телесные. Поехали.
Дело, конечно, возбудили по ст. 115 УК РФ[115] и вёл его, естественно, Живцов. Вдаваться в тонкости предварительного следствия не буду, т.к. в нем участия не принимал, но лишь скажу, что Алексей, «грамотно» побеседовав с родителями малолетнего подонка (простите, но других слов я не нахожу), поставил Егора в такое положение, что ему пришлось пойти на примирение с мамой. Вы спросите, как? Элементарно. Во-первых, заключение судебно-медицинской экспертизы гласило, что у мальчика лёгкие телесные повреждения. Во-вторых, родители вместе с бабушками и дедушками написали заявление, что отказываются от него и просят милицию направить его в детский дом. Егор, поразмыслив своими хитрыми, но все же детскими мозгами и не найдя союзников ни в лице родственников, ни в лице милиции, «потух».
Когда мать Егора пришла к Живцову за копией постановления о прекращении уголовного преследования, я как раз в его кабинете писал рапорт о проведённых мною мероприятиях по его следственному поручению, но по другому делу.
– Знаете, Светлана Валентиновна, это, конечно же, не моё дело, – ласково, но серьёзно начал разговор Алексей. – Но мне, кажется, что вам пора менять методы воспитания детей. С этими словами коллега скосил взгляд на вешалку, на которой висела старая портупея.
– Спасибо вам, – поблагодарила женщина, и, проследив за взглядом Живцова, улыбнулась. – Уже изменили. Действует.
PS: Предвижу следующую реакцию, но в обсуждения вступать не буду.
Ну что, сказать, опять менты закон нарушили!
Как можно считать ребёнка подонком?
Почему спирта в больнице не выпили? Повод был – нервы на пределе.
Зачем нанесли психологическую травму мальчику, запугав его отправкой в детский дом?
А судмедэксперты свои, наверное? За пузырь сварганили нужное заключение.
Какое право милиция даёт советы по воспитанию ребёнка его матери?
Важняк Засада на помощника депутата
(фамилии, имена и прозвища изменены)
«Пасли» мы как-то одного хитрого перца, который, видимо, глумясь над органами правопорядка, с упорным постоянством выставлял квартиры честных и не очень граждан в одном из районов-новостроек Москвы путём банального разбоя. При этом все потерпевшие являлись далеко не бедными людьми, среди них не было матерей-одиночек, нищих учителей, дворников и пенсионеров. Формула совершения его злодеяний проста, как дырка в потолке моего кабинета. Одевшись в костюм прекрасного покроя, повязав галстук и напялив очки для важности, злодей звонил в дверь, представляясь помощником депутата Мосгордумы. Разглядев в глазок корочку помощника избранника народа, будущие жертвы с улыбкой на лице впускали к себе в квартиру «представителя» законодательной власти, усаживали за стол и угощали «чем Бог послал». Пока материально обеспеченные жильцы с энтузиазмом рассказывали о своих социальных проблемах и проблемах малого и среднего бизнеса, «помощник», в свою очередь, уплетая угощенья, намётанным взглядом приёмщика ломбарда оценивал предметы и обстановку в жилплощади. После утоления голода, долго не думая, «помощник» доставал ствол и делал электорату такое «предложение», от которого те не могли отказаться. Через несколько минут довольное лицо, приближенное к депутату, с деньгами, ценностями, а иногда и с предметами искусства, уходило из квартиры, предварительно протерев белоснежным платочком следы своего пребывания, а связанные потерпевшие с кляпом во рту оставались лежать на полу, размышляя о расстановке политических сил в государстве.
