Джонатан Линн - Да, господин министр

– Короче говоря, здесь требуется открытый, ничем не обремененный ум, – добавил сэр Арнольд.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, почему ПМ решил создать надведомственный орган для разработки и проведения в жизнь единой транспортной политики, – заключил сэр Марк.

Надведомственный орган! Неужели ПМ остановил свой выбор на мне? Благородные рыцари дружно кивнули. Такой поворот событий, не скрою, вызвал у меня чувство радостного возбуждения, законной гордости и даже некоторого умиления. А поток славословий в мой адрес не утихал.

– По общему мнению, у вас самый открытый ум из всех претендентов, – заявил сэр Марк.

– И самый необремененный, – добавил сэр Арнольд. Казалось, они задались целью перещеголять друг друга в изысканных комплиментах.

Само собой разумеется, я не торопился с ответом. Во-первых, у меня не было ни малейшего понятия, в чем, собственно, будет состоять моя новая миссия, а во-вторых, никогда не следует сразу говорить «да», если на тебя такой спрос. Поэтому я поблагодарил их за доверие, согласился с их выводом о крайней важности и ответственности данного предприятия и только потом спросил, в чем конкретно оно заключается.

– В оказании помощи согражданам, – изрек сэр Марк.

Сэр Арнольд начал было витиевато намекать, что, оказывая помощь согражданам, всегда выигрываешь в борьбе за голоса, но я решительно напомнил ему, что для меня главное – чувство долга. Гражданского долга!

В ходе дальнейшей беседы постепенно выяснилось, что они имеют в виду: отсутствие единой, логически обоснованной транспортной политики порождало и порождает массу несуразных нелепостей (тавтология. – Ред.). Сэра Арнольда и сэра Марка – то есть ПМ – серьезно беспокоили следующие проблемы:

1. Проектирование автомобильных дорог. Существующие автомобильные дороги прокладывались без учета железнодорожных коммуникаций. В результате многие шоссе на десятки миль тянутся вдоль железнодорожных путей.

2. Единые билеты. В настоящее время, если вы, к примеру, хотите попасть из Хенли[88] в Сити, вам придется купить билет на поезд до Паддингтона[89], а оттуда – еще один билет на метро.

3. Расписание. Отсутствие какой бы то ни было увязки между расписанием поездов и автобусов.

4. Изолированность аэропортов. Например, одна из линий «Бритиш рейлуэйз»[90] проходит менее чем в миле от аэропорта Хитроу, однако они никак не сообщаются друг с другом.

Кратко обрисовав суть проблем, сэр Арнольд и сэр Марк добавили, что, очевидно, аналогичные трудности существуют и вне Лондона, хотя по вполне понятным причинам они не очень хорошо с ними знакомы.

Все это на самом деле выглядит многообещающе и заманчиво. Я высказал намерение посоветоваться с сэром Хамфри. Однако они в один голос заявили, что их интересует мое мнение и мое согласие. Наконец-то до них дошло, что я – не марионетка. В отличие от некоторых министров, я держу бразды правления в своих руках!

Потом мне сообщили, что через тридцать минут ПМ отправляется в аэропорт: ему предстоит длительный зарубежный вояж – конференция в Оттаве, открытие Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, встреча в Вашингтоне…

Я в шутку спросил, кто же будет управлять страной в течение следующей недели.

Сэр Арнольд только поморщился, а сэр Марк поспешно сказал, что по дороге в Хитроу он хотел бы порадовать премьер-министра моим согласием.

Я великодушно разрешил ему сделать это.

Утром на заседании сообщил сэру Хамфри, что есть хорошие новости.

– Я получил новое назначение.

– Да-а? Поздравляю. Нам будет искренне жать расстаться с вами, – любезно заметил он.

Даже слишком любезно.

Я объяснил, что не собираюсь уходить из МАДа. Просто по просьбе ПМ принимаю дополнительные обязанности по разработке и осуществлению единой транспортной политики правительства. Мой постоянный заместитель, похоже, не очень обрадовался. Даже слегка нахмурился.

– Понятно… – кивнул он. – Ну а в чем же заключаются хорошие новости?

Решив, что он неправильно меня понял, я повторил все снова.

– Господин министр, – сухо осведомился он, – в таком случае осмелюсь спросить: как вы себе представляете плохие новости?

Я попросил его выражаться яснее. Он тяжело вздохнул.

– Господин министр, вы отдаете себе отчет, каковы будут последствия, если вы согласитесь на это?

– Я уже согласился.

– Что? Что?…

– Я дал согласие. Это большая честь, Хамфри. К тому же нам действительно позарез нужна единая транспортная политика…

– Если вы имеете в виду Великобританию, возможно, это и так, не спорю. Но если под «нами» вы имеете в виду себя, меня и министерство, то, должен заметить, единая транспортная политика нужна нам, как apertura cranium, то есть как дырка в голове. Не говоря уж о том, что это назначение, поверьте, станет для вас «ложем из гвоздей», «терновым венцом», «миной-сюрпризом».

Вначале я не понял, чем вызвана столь резкая отповедь моего постоянного заместителя: желанием подурачиться, ленью или какими-либо иными мотивами. Конечно, у него прибавится административных хлопот – это понятно, но Хамфри всегда радовался любому расширению своей империи.

– Нет, господин министр, дело не в этом. Если кому и угрожает реальная опасность, так только вам. Я не принимаю решений, в мою задачу входит лишь оберегать ваш трон. Кстати, вы никогда не задумывались, почему у нас до сих пор нет единой транспортной политики?

– Действительно, почему?

– Да потому, что такая политика отвечает интересам всех, абсолютно всех, кроме министра, который взялся бы за ее осуществление!

Сэр Хамфри сделал паузу и задумчиво уставился в потолок.

– Есть ли такие слова, которые дошли бы до вашего сердца? – вслух спросил он самого себя.

Я молча ждал. Бернард тоже.

– Так, кажется, нашел, – довольно пробормотал мой постоянный заместитель и, повернувшись, пристально посмотрел мне в глаза. – В конечном итоге, это приведет к потере голосов!

– К потере голосов? – ошеломленно переспросил я.

– Несомненно, – жестко отрезал Хамфри. – Почему, как вы думаете, этим не занимается сам министр транспорта?

Я хотел было объяснить ему, что министру транспорта трудно быть объективным, что он за деревьями не видит леса… Однако сэр Хамфри опередил меня.

– Очевидно, ему трудно быть объективным… за деревьями не видит леса… Так ведь они сказали вам? – язвительно заметил он.

– А вам, Хамфри, полагаю, истинная причина известна? – не в силах скрыть раздражение огрызнулся я.

– Господин министр, задумывались ли вы над тем, почему министр транспорта предложил на этот пост лорда-хранителя печати? Почему лорд-хранитель печати предложил канцлера герцогства Ланкастерского, а тот – лорда-председателя Тайного совета?

Я был вынужден признать, что не имею ни малейшего понятия.

– Ну а как вы объясняете вызов на Даунинг, 10 без моего ведома?

Снова был вынужден признать, что объяснить этого не могу.

– Так вот, господин министр. – В его голосе послышались зловещие нотки. – Последние три недели это гибельное назначение крутится в Уайтхолле подобно гранате с выдернутой чекой!

Возможно, он и прав. По части слухов мой постоянный заместитель, надо отдать ему должное, информирован на редкость. Однако и я не собирался сдавать своих позиций. К тому же я почувствовал, что мое назначение вызвало у сэра Хамфри чувство досады – досады на то, что мне оказали большую честь, а с ним не посоветовались – ни они, ни я.

– Если я сумею воплотить в жизнь задуманное, мне будет чем гордиться.

Сэра Хамфри мой довод нисколько не убедил. По его мнению, если даже у меня и получится, новая политика начнет давать плоды не ранее, чем через десять лет. А к тому времени ни его, ни меня здесь уже не будет. Нас либо повысят, либо понизят, либо отправят на покой.

– И не забывайте, господин министр, любая политика предполагает наличие альтернативы. Сделав свой выбор, вы доставляете радость одним, но неизбежно приводите в бешенство остальных. В результате на каждый приобретенный голос вы потеряете десять других. Если вы дадите работу автотранспортникам, то Совет железных дорог вместе с профсоюзами поднимут такой вой – чертям тошно станет. Но попробуйте решить вопрос в пользу железных дорог – автотранспортники разорвут вас на части. Если вы, к примеру, вознамеритесь урезать плановые капиталовложения «Бритиш эруэйз», они в тот же день проведут разгромную пресс-конференцию, где сотрут вас в порошок. Увеличивать же бюджет вам все равно никто не позволит, поскольку казначейство помешано на тотальной экономии.

Я высказал робкую надежду, что надведомственный статус придаст достаточную силу моим решениям.