Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 52. Виктор Коклюшкин - Коллектив авторов

Николай Иванович вышел из автобуса, огляделся — район новый, незнакомый. Как ему объяснила Люся, где-то тут, за магазином, должен быть корпус номер три. Он свернул за угол, двинулся между домами, осторожно поглядывая на светящиеся окна, и вдруг сзади раздался грубый окрик:

— Стой!

Николай Иванович вздрогнул и хотел обернуться, но властный мужской голос приказал:

— Стой, не вертись!

Николай Иванович повиновался, замирая от страха и чувствуя, как противно начинает дрожать все тело.

— Куда ты, голубчик, направился? — прозвучал сзади вопрос.

— Т-тут к одной знакомой, — пробормотал Николай Иванович. — В гости просто…

— Погулять захотелось? — с издевкой спросил голос.

— Так ведь я т-того… немножко…

— А дома тебя ждут, дурака!

— Д-дома… жена в командировку уехала. На два дня.

— Стоит тебя одного оставить, ты уж и хвост трубой.

— Т-так ведь я того… Другие тоже ведь…

— Ну и кобель же ты! — с чувством сказал голос.

— Кобель, конечно, — согласился Николай Иванович. — Т-так ведь не узнает никто…

— Ну ладно, хватит с тобой время терять. Давай сюда шею! — сурово приказали сзади.

— К-как это — шею? Не-ет! Я б-больше не того, я б-боль-ше не буду! — быстро забормотал Николай Иванович, обернулся и увидел метрах в пяти от себя гражданина, надевающего на собаку ошейник.

— Ну, пошли домой! — скомандовал гражданин собаке, и они направились к подъезду.

— Вот жизнь собачья! — пробормотал растерянный донжуан и торопливо зашагал дальше искать корпус номер три, где его ждала Люся.

1972 г.

Красная кнопка

В бункере главкома вчера оказался.

Выпили с Петькой, он меня в метро посадил… ну, я заснул… Домой по рельсам возвращался и — пришел.

Ну, там дверь… Я дернул, голос спрашивает: «Пароль?» Я говорю: «Какой пароль?» Голос говорит: «Весна». Я говорю: «Весна». Он говорит: «Проходи!»

Ну, прошел… приборы, телефоны кругом. Думаю, надо Петьке позвонить, чтоб выпить достал. Только снял трубку, слышу: «Дежурный по Тихоокеанскому флоту слушает!» Я говорю: «И хорошо слышно?» Он говорит: «Отлично!» Ну, я думаю, что бы еще сказать, и говорю: «Сегодня выпивали уже?» Оттуда говорят: «У нас воды уж полгода нету — по часам дают!» Тут я даже про выпить забыл! Говорю: «Как — воды нету, у вас же Тихий океан под боком!» Дежурный говорит: «У нас с океаном односторонняя связь — канализационная!»

Я так обалдел, что трубку мимо аппарата положил. Снял соседнюю, слышу: «Восьмипалятинский палигон, чичас бомбу взирывать будем, первий национальний взирыв».

Я говорю: «Кто взрывать будет?» Голос говорит: «Русская солдата ушла. Я тута один, чичас спички найду и взирыву!» Я говорю: «Погоди, друг, не взирывай! Мы ж договор подписали». Голос говорит: «Моя ничего не подписывала, моя юрта била!»

Схватил я другую трубку — мне: «Дежурный по ВВС слушает!» Я говорю: «Поднять самолеты в воздух!» Дежурный говорит: «Они уже в воздухе — иностранцев за валюту катают! А которые на земле — те без керосину!»

Я снял другую трубку, кричу: «Дайте мне Таманскую дивизию!» Из трубки отвечают: «Гвардейцы-таманцы встречали Майкла Джексона, Лайзу Миннелли, сейчас готовятся к встрече Мадонны и занимаются секс-тренингом!»

У меня из башки весь хмель вышибло. За Родину страшно стало. Чувствую, вся ответственность теперь на мне. Увидел красную кнопку, кричу: «Ракетные войска стратегического назначения к пуску готовы?» Мне отвечают: «Готовы!» Я говорю: «Сейчас нажму красную кнопку!» Мне говорят: «Ни в коем случае! Мы ж направленность ракет с Америки и Англии убрали, если вы нажмете — они все у нас взорвутся!»

Я чуть не взвыл. Кричу в трубку: «Разведуправление мне!» Мне вежливо отвечают: «Хеллоу, представител ФБР в Москве слушает. Чего желаит, господьин началник?» Я говорю: «Выпить. Больше ничего!» Мне говорят: «Будьет сделано!»

Тут открывается дверь, и входит офицер с подносом. На подносе стакан водки и бутерброд с хлебом. Я выпил, он подождал немного и говорит: «Поскольку, господьин Сидороф, ви много узнали, ми вам дали выпьить яду. Через пьять секунд ви умроти!» И смотрит на часы: пять, десять, двадцать секунд прошло, я стою… Он говорит: «Почьему ви не падайте?»

Я говорю: «Хрен дождешься, чтоб я с одного стакана упал!» Тут упал он.

А я доел бутерброд с хлебом и вышел через ту дверь, в которую он вошел!

1994 г.

Было дело!

Из жизни

Весной 80-го обворовали церковь в Воронове, автогеном вырезали замок в кованой двери. Я приехал, староста-старушка говорит: «Слава богу, все на месте! Взяли только четыре стареньких иконки, они темные все, там и не видно ничего!»

Про буквы

ПЕРВЫЙ. А…

ВТОРОЙ. Б…

ПЕРВЫЙ (многозначительно). Б?

ВТОРОЙ. В, Г…

ПЕРВЫЙ. Ты же вроде интеллигентный человек…

ВТОРОЙ. Д, Е…

ПЕРВЫЙ. Ну?

ВТОРОЙ. Ж!

ПЕРВЫЙ. И это все, что ты можешь сказать?

ВТОРОЙ. 3… И… И краткое… Что ты так на меня смотришь?

ПЕРВЫЙ. Ничего, ничего, продолжай.

ВТОРОЙ. К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т… Что ты на меня так смотришь?

ПЕРВЫЙ. Ну а как мне еще прикажешь на тебя смотреть? Продолжай.

ВТОРОЙ. У, Ф, X, Ц, Ч, Ш, Щ… Твердый знак, мягкий знак, что ты на меня так смотришь?!

ПЕРВЫЙ. Что смотрю? Я жду. Продолжай.

ВТОРОЙ. Э, Ю… Я.

ПЕРВЫЙ. Всё?

ВТОРОЙ. Всё вроде…

ПЕРВЫЙ. Вот и ваша демократия и все ваши революции тоже… начинаются: «А-а!..» — и кончаются: «Я!»

ВТОРОЙ. Так что же делать?

ПЕРВЫЙ (подумав). Не знаю.

Нобелевский лауреат

Да, Люся, я съел эту конфету. Ты, Люся, можешь смеяться надо мной, но мне нужны силы. Мне еще нужно съездить в Швецию, чтобы получить Нобелевскую премию. Мне еще нужно написать роман, за который мне дадут Нобелевскую премию. А в чем я поеду, Люся? В этом пиджаке, чтобы король Швеции забыл шведский язык?

А ботинки, Люся? Даже ты обходишь их стороной, когда я их в коридоре ставлю, а королева шведская? Люся, меня выдворят из их страны за оскорбление нравственности!

Потом банкет… Мне пить нельзя, Люся, — я много разговаривать начинаю… Ну, представь, ты — королева… Ну я прошу, представь, ты — королева… Ну надень на голову кастрюлю, чтобы легче было представить!

И вот, Люся, представь: ты королева, а тебе рассказывают, что дешевую обувь у нас не продают, чтобы из страны никто не мог уйти. Уходят только те, у кого есть в чем, Люся, твое величество! Это политическая хитрость, Люся, они разрешат выезд, скажут: мы никого не держим, а выезжать не в чем! Но даже, если ты найдешь в чем и полетишь в Стокгольм самым дешевым рейсом — с посадкой в Улан-Баторе… знай, Люся, что билет туда будет стоить 10 000 конвертируемых тугриков! А если я еще скажу королеве, что у нас в стране даже пустых бутылок не хватает, у нее, Люся, так вытянется лицо, что корона на плечи упадет.

Люся, держи кастрюлю ровно, на меня лапша падает. Ну ты представь, я прохожу таможенный досмотр весь в лапше! Меня посадят, Люся. Скажут: то они вывозят танки, то — лапшу. Люся, они скажут, что лапша имеет оборонно-стратегическое значение, потому что ею кормят солдат!

Люся, Нобелевский комитет не будет ждать, пока я сучки в тайге обрубать буду! Они мою премию отдадут. А я еще название не придумал. А ты, Люся, спрашиваешь, кто съел конфету.

Я знаю, Люся, что ты берегла ее на Новый год, чтобы было чем угостить маму. Но я сделал это не для себя, Люся, а чтобы наш народ мог гордиться. И ты, Люся, тоже чтобы могла гордиться мною в новых колготках. Потому что все думают, что это у тебя «паутинка», и только один я знаю, что это они у тебя так везде заштопаны.

Шубу твою, которую не доела моль… я проверял, Люся, она не доела — пуговицы оставила… Люся, моль — не люди, она должна питаться регулярно. Шубу твою мы продадим с аукциона Сотбис, а тебе купим манто из песца. И в этом манте писцецовом, Люся, мы поедем в Монте-Карло, поставим в рулетку на «зеро» и выиграем миллион.